Баоцан Золотой Цикады - Ольга Михайлова

Наутро, где-то в час Змеи, Ван Шанси, Бо Миньюнь, Бяньфу и сонный Цзиньчан собрались к завтраку, во время которого учитель сообщил ученикам о готовящемся покушении на принца, о чем Цзиньчан уже знал, а вот Бяньфу выслушал новости с недовольным видом.

Сам Бяньфу грезил турниром, который определял судьбы, возносил героев и повергал в прах неудачников. В его глазах это был экзамен на зрелость, проверка на прочность, алхимия, где сталь воли превращалась в золото победы. И кто-то собирался использовать толчею и скопление народа на турнире для убийства? Сообщение учителя расстроило его.

А после, ближе к обеду, его расстроил и Цзиньчан. Сначала тот предложил другу прогуляться к Восточному рынку, где купил себе и Бяньфу два халата, приобрел и воинский пояс с навесными карманами. Пояс был очень красив: на коже отличной выделки выделялись тисненые узоры с дорогими серебряными заклепками. Бяньфу такой не захотел, сочтя его дурной роскошью.

Они пошли обратно, но Бяньфу неожиданно остановился. На прилавке, мимо которого они проходили, лежали пачки портретов: здесь был портрет выдающегося генерала Су Юлиня и первого красавца столицы Исинь Чэня, портреты первых красавиц города и рисунки с изображением битв прошлого, пейзажи и фантастические изображения драконов и фениксов.

Бяньфу замер, глядя на верхний портрет девицы, изображенной в полный пост в роскошном платье. Подпись на портрете гласила, что это Лю Лэвэнь, одна из четырех красавиц Чанъани. Торговец, заметив его интерес, тут же принялся расхваливать товар.

— Эти портреты прекрасны, господин! Вы только взгляните! Чжэнь Чанлэ — утренняя заря, расцветающая на горизонте, ее улыбка — луч солнца, пробивающийся сквозь облака сомнений! Сюань Янцин — лунный свет, серебряный и загадочный, взгляд ее — глубокий колодец, в котором отражаются звезды вечности! Лю Лэвэнь — тихий рассвет, нежная и спокойная, ее присутствие — умиротворяющий бриз, ласкающий кожу после знойного дня! Ши Цзинлэ — пылающий закат, страстная и неукротимая, ее голос — песня ветра, несущаяся над бескрайними равнинами!

В разговор неожиданно вступил Цзиньчан.

— А из каких семейств происходят все эти прелестницы?

Торговец не затруднился ни на минуту.

— Чжэнь Чанлэ — дочь начальника императорской канцелярии Чжэня Сицзяна, Сюань Янцин происходит из рода Чжао, она дочь сестры начальника имперского секретариата Чжао Наньци, Лю Лэвэнь — племянница святого монаха Чжао Гуйчжэня, любимца императора, а Ши Цзинлэ… Ши дочь начальника императорской охраны Ши Шэнься.

— Такое впечатление, — усмехнулся Золотая Цикада, — что в поисках красавиц в Чанъани далеко не ходили, а выбирали из тех, что оказалось под рукой. В списке ни одной простолюдинки, словно высокое происхождение само по себе обязательно наделяет девиц красотой…

Торговец не стал спорить по сути, но возразил по факту.

— Я видел их всех на прошлом празднике Середины Осени, и могу сказать, господин, что портреты не врут.

Бяньфу в итоге купил портреты всех четырёх: оптом выходило дешевле. Когда они вернулись домой, Цзиньчан попросил их у Бяньфу и погрузился в созерцание. Чжэнь Чанлэ не походила на утреннюю зарю, но обладала приятными чертами и красивой улыбкой. Девица была грациозна и стройна, в глазах не было особого кокетства и похвальбы своей внешностью, в них читались мудрость и спокойствие. Но не показные ли? Но она была намного красивей всех остальных девиц. Сюань Янцин казалась особой сильной и решительной. В ее взгляде горел огонь, способный растопить зимние льды, её облик был воплощением энергии и страсти, готовой бороться за свои принципы. Но были ли у девицы принципы? Лю Лэвэнь пленяла загадочностью и утонченностью. Ее красота была неяркой, но притягательной. Художник нарисовал её с пяльцами для вышивания, подчеркнув таланты девицы. Настоящие ли? Ши Цзинлэ покоряла непосредственностью и жизнерадостностью. В её глазах искрились озорные искорки кокетства.

Цзиньчан отбросил портреты и погрузился в размышления. Он понял, что не ошибся. Именно эти лица он видел в смутных предрассветных видениях и молитвенной медитации с шариками яшмового баоцана. Но видения были рваными и путаными, и извлечь из увиденного цельную картинку не получалось.

Тем временем Бяньфу летал по площадке, сражаясь в Бо Миньюнем. За прошедшее время он многому научился, его выпады стали мощнее и яростней, контроль над противником многократно усилился. Тренировался он намного упорнее Цзиньчана, отчасти стараясь догнать старшего брата, а отчасти доказать всем на факультете боевых искусств, что их пребывание в академии — вовсе не удача, а заслуга.

Между тем их не принимали там всерьёз: за их спинами всегда извивались раздвоенные змеиные жала и раздавались мерзкие шёпотки. «Выскочки», «любимчики», «ах, эта участь избранных! Как же им, бедняжкам, тяжело нести бремя гениальности…», «надежда Гоцзысюэ! Будущее школы!» — слова, брошенные в спину, бесили. Зависть захлестывала невежд, неспособных даже правильно держать меч. Злопыхатели следили за их тренировками и ликовали при любой мелкой оплошности, но именно эти моменты закаляли Бяньфу, делая сильнее и неуязвимее. Ведь настоящий мастер познается не по безупречности, а по умению подниматься после падений и двигаться вперед, даже когда весь мир против тебя.

Зато Цзиньчан проявлял поразительную глухоту к подобным слухам. Их путь — путь избранных, тернистый и непредсказуемый, но ведущий к вершинам, недоступным для смертных. А удел сплетников — лишь шептаться по углам, распространяя нелепые слухи! — говорил он.

Бяньфу понимал, что подобное умение Цзиньчан приобрёл ещё в отрочестве в склоках с отцом и братьями, но сам он реагировал на подобные выпады куда болезненней. Ему хотелось доказать всем, что он вовсе не выскочка и совсем неслучайно стал учеником мастера. А как доказать это, если не триумфальной победой на турнире?

И тут его ждало неожиданное разочарование. Оказывается кто-то собирается использовать турнир для сведения невесть каких счётов? Но и этого было мало. После тренировки его подозвал с себе Цзиньчан.

— Ты так старательно тренируешься, Бяньфу. Хочешь выиграть турнир?

Бяньфу покраснел.

— Ну… а кто же не хочет? Ведь иначе все эти Линъи да Чжанкэ, что травят нас, никогда не заткнутся.

Цзиньчан сжал запястье Бяньфу.

— Плюнь на них. Мне жаль, Бяньфу, но сейчас на кону совсем не победа. Послушай меня и ничего не перепутай. На турнире будут двадцать участников. Они сойдутся друг с другом в первом поединке. Если ты выйдешь против принца Ли Цзунцзяня — разоружи его и только. После этого останется десять участников. Они сойдутся пять на пять. Молю небо, чтобы мы не сошлись друг с другом, но, думаю, этого не случится. Участников останется пять. Мы должны попасть в их число. А теперь запомни! В финале ты можешь побеждать любого, но