Рыцарь справедливости - Алексей Макеев

Ознакомительный фрагмент

в свидетели идет, а кто до последнего упирается, тому все шишки достанутся.

– Да я не знаю, кто этот мужик! – угрюмо сказал задержанный. – Он сам прицепился с тренировкой для пса, хотел ему собак показать, а бомж этот просто у меня временно живет и за дачей смотрит, никто на нем не собирался собак тренировать.

– Два свидетеля против твоих слов, два. Их показания в том, что ты разводишь бойцовских собак для запрещенных боев и тренируешь их нападать и на людей, совпадают. Твой так называемый работник и твой подельник на суде будут в два голоса рассказывать о твоих подвигах, и как ты думаешь, кому судья поверит?

– Да это же бомж и левый мужик какой-то, я даже имени его не запомнил! Они врут все, специально меня подставляют. Этот с фиксой меня упрашивал его собаку натаскать для боя с человеком, чтобы она нападала на людей. Я же просто ну… решил его проучить, показать, что ничего не выйдет.

– Бомжи не бомжи, а паспорт у него имеется, так что он является полноценным гражданином страны, как и ты. Сказки эти никто слушать не станет, ты ж взрослый мужик и должен понимать, что встрял серьезно. Если хочешь послабления, начинай сотрудничать. Отведешь нас сегодня на бой, расскажешь, кто там главный, и будет у тебя условка, а не реальный срок. Вместе с фиксатым сдадите остальных и гуляйте дальше, про ваши грехи забудем. Зачем тебе за всех срок тянуть, Аркадий? Ну побаловался с собаками, у тебя теперь даже основного бойца нет, зачем тебе покрывать левых людей, сам подумай.

Мужчина воровато взглянул на стену из зеркала, кто сейчас подслушивает их разговор? И оперативник, словно собака след, мгновенно почуял его сомнения.

– Ты не сомневайся, видишь, ни протоколов, ни записи, ни бумажек. Отводишь на бой, рассказываешь о схеме подготовки и ведения боев, и мы тебя отпускаем, главным виновным твой подельничек становится со своей собакой. Он ее привез и натравил на твоего работника. Мы с тобой сейчас договариваемся, и ты после боя едешь домой и тихо сидишь под подпиской о невыезде. У твоего сообщника с собакой условка, ему в любом случае на зону ехать, ну пускай пару лет сверху посидит. Как думаешь, Аркадий?

Зинин все еще бросал злобные взгляды на опера, но желание выпить и избавиться разом от всех неприятностей раскалывали его мозг; мужчина вздыхал, крутил головой в раздражении и все-таки согласился:

– Ладно, только я сам туда не пойду, пускай этот идет с зубом. Мне проблемы не нужны, там ребята жесткие рулят. С паролем просто зайдет, там можно без собаки приходить, чтобы ставки делать.

– Ты сначала расскажи, что знаешь, – Стас не любил торговаться с задержанными, пусть лучше боятся потерять возможность заключить сделку со следствием.

– Да особо ничего не знаю, я недавно об этом месте узнал. Два брата этим делом занимаются, Арсен и Фарид. Они в подвале спортивного клуба обосновались, собаки там между собой бьются и бывают бои между людьми и собаками. Ставки делают серьезные люди, можно выиграть по-крупному. Левых не пускают, только по паролю, сегодня бой должен быть ночью после двенадцати. Я звонил Фариду, когда Пирата грохнули, сказал, что не будет бойца, и он этого фиксатого прислал с бешеной сукой.

– Говори пароль, – Крячко достал блокнот. – Фиксу отправим под нашим присмотром, а ты пока посидишь в обезьяннике, чтобы сюрпризов никаких не было с твоей стороны. Запомни, хоть один косяк – и наша сделка отменяется.

Лев Иванович за зеркальной стеной откинулся на спинку стула – придется еще побыть в образе уголовника и любителя ставок, чтобы взять верхушку этой банды. Он вспомнил, что сегодня до сих пор не обедал, а еще должен связаться с Леной и узнать, как проходит расследование. Оперативник дождался, когда уведут Зинина, и вернулся в кабинет, а потом, поразмыслив, набрал номер телефона Лены. Перекусить можно и в машине по дороге, благо есть пара часов, а вот узнать новости о расследовании ему не терпелось. Но голос у девушки был безрадостным:

– Никто фотографию человека в маске ни в больницах, ни в аптеках не опознал, вернее, они знают, что этот человек живет в этом районе, но имя или фамилию его назвать не смогли, да и сомневаются в своих показаниях. Единственное, что подтвердили, что последний месяц он стал хромать на правую ногу. Вообще этот человек какой-то безличный, никто, кроме хромоты и роста, ничего о нем не может вспомнить, даже в какую он был одет одежду.

– Не расстраивайся, Лена, отправляй опера на поквартирный обход, кто-нибудь признает в нем своего соседа.

– А с отравленными собаками и того хуже, Лев Иванович, вышло, – голос у Лены задрожал от расстройства. – Я приехала в больницу, чтобы переговорить с мамой искусанного собакой ребенка, и там меня встретил его дедушка, он так ужасно себя вел. Он стал оскорблять меня и кричать, так что не удалось с ним поговорить. Лев Иванович, я понимаю, что он был на эмоциях, но он кричал, что сделает все, чтобы собаки сдохли, очистит от них район.

– Думаешь, его можно подозревать в массовом отравлении собак?

– Я хотела, чтобы вы с ним поговорили, но есть ужасная проблема. Он депутат, и мы не можем его допросить или задержать по подозрению в этом преступлении.

– Я подумаю, что можно сделать. А ты не вешай нос раньше времени, не останавливайтесь, ищите, кто опознает вашего автохулигана, а с собачьей историей я разберусь, – утешил огорченную следовательницу Лев Иванович.

Хотя он и говорил так, но сам пока не представлял, как подобраться к этой неприкосновенной личности. И ладно преступление было бы серьезным, но такого повода недостаточно, чтобы привлекать тяжелую артиллерию. Заниматься сейчас делом об отравлении собак ему было некогда, пора совместно с коллегами и генералом Орловым обсудить сегодняшнее посещение закрытого бойцовского клуба.

В кабинет заглянул Петр Иванович Орлов:

– Лев, идем со мной. Нам в столовой накрыли, посидим немного, перекусим и заодно обсудим план действий.

Генерал мог быть очень строгим руководителем, Лев не раз слышал, как