Отдаленные последствия - Александра Маринина

– Сколько народу в стаде? – спросил Барибан, презрительно щурясь.

– Шесть человек, – четко отрапортовал Антон. – Двое из Восточного, двое из Юго-Западного, и мы с капитаном Дзюбой.

– Понагнали… Значит, так, пацаны: всю эту кодлу сюда не таскайте, говорить буду только с вами двоими. Работайте версию с дурью, завтра с утра жду результат.

Антон попытался быть честным:

– К завтрашнему дню не успеем, Николай Остапович, тут нужно наркоотдел подключать, без их информации мы…

– Ничего не знаю, – отрезал следователь. – Дурь – завтра. Ладно, так и быть, послезавтра с самого утра, будем считать, что это примерно то же, что завтра вечером. Мне ждать некогда. Силы не распылять, гоните все стадо к одному водопою. А то есть у вашего Зарубина такая манера: раскидает личный состав по разным направлениям удить рыбку в мутной воде, а сам на берегу сидит и ждет, смотрит, где клюнет. Со мной эти фокусы не проходят. Все, пацаны, валите отсюда, работайте.

Стадо, кодла… Пожалуй, вежливым Барибана не назовешь, и уважения к людям в нем как-то не наблюдается. Почему этот пьющий развязный следователь считается священной коровой? Может, и в самом деле из-за мощных связей и поддержки наверху. А может, и по другим причинам.

– Нахлебаемся мы с ним, – удрученно заметил Роман, когда они вышли из Следственного комитета.

Антон промолчал. Да и что тут скажешь?

Вишняков

Лейтенант Виктор Вишняков всегда был середнячком. Не отличником и не отпетым двоечником, а старательным хорошистом. Старательным – потому что если не старался, то обычно все получалось на троечку с плюсом. Талантов или хотя бы способностей ему не досталось, чего нет – того нет, зато упорства и целеустремленности природа отсыпала не скупясь.

– Далась тебе эта полиция! – насмешливо говорил ему старший брат. – У тебя мозгов не хватит нормальные бабки поднять. Что ты там делать-то собрался?

– Работать, – сердито отвечал Виктор.

Он не собирался никому ничего объяснять. И вообще, никогда не оправдывался и ничего не доказывал. Упрямый был, упертый, скрытный, а на мнение тех, кто рядом, плевал с высокой колокольни.

Когда вчера ему объявили, что он включен в группу по раскрытию преступлений, посвященных таинственному Учителю, Виктор даже не удивился. Он дежурил в тот день, когда произошло убийство Татьяны Майстренко, выезжал на место происшествия, участвовал вместе с другими операми в неотложных мероприятиях, кого ж еще назначать, как не его? Мнения о себе он был не особо высокого, самой выразительной похвалой, которой он когда-либо удостаивался, были слова: «Вот видишь, Вишняков, стоит тебе постараться как следует – и уже что-то получается». И в школе так говорили учителя, и в Университете МВД, который он окончил минувшим летом. Такому зеленому молокососу работать по убийству, конечно, рановато, начальник так ему прямо в глаза и заявил, недоверия не скрывал.

– С Петровки конкретно тебя запросили, – сказал он. – Уж не знаю, какие там у тебя мохнатые лапы имеются. Но смотри, Вишняков, лоханешься – вылетишь отсюда, и никакая лапа тебе не поможет.

«Похоже, мне теперь вообще ничего не поможет», – равнодушно подумал Виктор. На оперативной работе он всего полгода, если не считать стажировку на последнем курсе, опыта мало совсем, но все же достаточно, чтобы понимать: если руководитель думает, что за спиной у его подчиненного кто-то стоит, но кто – неизвестно, такого подчиненного терпеть у себя не станут. Опасно это. Типа обезьяны с гранатой. А ведь насчет мохнатой лапы – это был чистой воды домысел, никого у Вити Вишнякова на Петровке нет. Теперь начальник начнет проверять, собирать информацию по своим каналам, и выяснится, что поддался обманчивому впечатлению. Кто ж захочет себя дураком признавать? Никто. Стало быть, всю злость на молоденьком лейтенантике и сорвет. Или сам выгонит, или даст указание подставить так, что Виктор костей не соберет.

Поэтому на первом же совещании группы, когда высокий симпатичный подполковник по фамилии Сташис знакомил с планом и распределял задания, Вишняков, ничуть не смущаясь, спросил:

– А почему запросили именно меня? Потому что я на место выезжал?

Чего ему смущаться? Он никому ничего не должен. И на впечатление, которое он производит, ему начхать.

Подполковник Сташис посмотрел внимательно, потом слегка улыбнулся:

– Потому что я в тебя верю.

– А почему вы в меня верите? Вы меня не знаете совсем, товарищ подполковник, – не отступал Виктор.

Он вообще никогда не отступал. Упрямый, упертый. Хотя многие, да тот же брат, к примеру, считали, что это проявление тупости.

– Не знаю, – согласился тот. – Но у меня глаз – алмаз.

Считать это за похвалу или нет? Вишняков не был уверен, но знал точно: он будет очень стараться. Ну прямо очень-очень!

Сташис немного пугал. Звание, должность, рост – просто-таки небожитель в глазах лейтенанта Вишнякова, вчерашнего выпускника. А второй, Роман Дзюба, рыжий качок, показался попроще и поближе, и смотрит ободряюще, даже подмигивает иногда. Совещание закончилось, и Роман перехватил Виктора в коридоре.

– Задержись на минутку, – сказал он, – разговор есть.

Завел Вишнякова в кабинет, запер дверь изнутри.

– Понимаешь, какая штука, – начал Дзюба, – у нас на этом деле сложный следак. Тяжелый пассажир. Он требует, чтобы версии отрабатывались по очереди, по одной, а не параллельно, как мы всегда делаем. Склочничать с ним неохота, это ж надо начальство подключать, ну и всякая возня вокруг этого. Оно нам надо?

– Не знаю, – пожал плечами Виктор. – Наверное, нет. А в чем подвох?

– В том, что мы с Антоном хотим кое-что сделать по-своему. Сейчас все получили задания в рамках работы по наркоте. И ты тоже. Но ты свою часть не делай.

– А как же тогда?

– Молча. Не делай. Мы твое задание продублировали, его на самом деле будет выполнять капитан с Юго-Запада. А ты займись теми, кто пострадал в ДТП. Наш первый убитый, Чекчурин, в пятнадцатом году сбил девушку, Екатерину Гурнову, ее окружение уже отработали, а вот семья и окружение того человека, которого в тринадцатом году насмерть сбила твоя Майстренко, – на тебе. Запиши: Масленков Александр Олегович, семьдесят девятого года рождения. С кем дружил, с кем работал, где бывал, как время проводил. Родственников не забудь, даже таких, с которыми он мало общался.

– А ничего, что семь лет прошло? – с сомнением спросил Виктор. – Если это месть, то с какого этот мститель столько лет ждал? Думаете, отсидел и вышел?

– Год только начался, так что не семь лет, а шесть с хвостом. По Майстренко – шесть, по Чекчурину – только четыре, – ответил рыжий Дзюба. – В общем, ты сделай, а