Андрей Константинов - Дело о похищенных младенцах

— Марина Борисовна, а есть ли у вас что-нибудь о Гурджиеве? — невинно поинтересовалась я, когда мы курили в коридоре.

Агеева хитро прищурилась:

— Армавирский? Про этого субчика информации сколько угодно! А зачем тебе?

Я начала плести ахинею о своей подруге, муж которой якобы хочет начать с Гурджиевым бизнес, но побаивается…

Кажется, хитрюга Агеева мне не очень-то поверила. Но досье дала. Почему жизнь ничему меня не учит?

Ведь все мои авантюры ни разу не приводили ни к чему хорошему. Когда-то я ужасно переживала измены Соболина, ревновала как бешеная собака. И заказала своему, бывшему любовнику Майку видеослежку за мужем. Что ж, я убедилась, что Володя коротает время в постели с прокуроршей Смирновой. Но кто ж знал, что Смирнова вовсе не так проста, и на видеокассете с ней оказалось записано кое-что лишнее… У меня из-за той истории чуть не похитили Антошку. Майк был убит. Смирнова продолжает трудиться в прокуратуре.

А потом я ввязалась в историю с «Белой стрелой». И опять не понимаю — с чего меня туда потянуло? Неужели лавры Спозаранника не дают мне покоя?

Когда полковник Виктор Палыч понял, что я знаю об их организации слишком много, он решил меня завербовать. Но я устроила такую истерику, что он испугался. Я кричала прямо в баре у метро «Спортивная», что если он не оставит меня в покое, я предам огласке все, что о них знаю. И добьюсь расследования смерти офицера ФАПСИ Комарова.

(Господи, неужели он тоже погиб из-за меня?) Понятия не имею, почему они не поступили со мной так же, как с ним.

Виктор Палыч на прощание улыбнулся:

«Придет момент, Анна, и вы нам понадобитесь!» — «Не придет!» — мстительно заявила я. Он лишь промолчал многозначительно.

Но я все-таки жуткая трусиха — и потому рассказала обо всем Максу Ленскому, матерому журналисту. "Твой Виктор Палыч, судя по повадкам, обычный гебешник. Или из действующего резерва. А «Белая стрела» — это все-таки, думаю, сказки для таких доверчивых девушек, как ты, — наставительно объяснил мне Ленский. — Пойми сама, привычная аббревиатура ФСБ уже ни у кого прежнего страха не вызывает. Всем известно, что они «крышуют» коммерсантов, как и любые менты, так же занимаются полулегальным бизнесом и так же уязвимы и смертны, как все остальные. А вот «Белая стрела» — это уже что-то зловещее, непостижимое…

Ну была «Белая стрела» в Смоленске — и что? Оказалось, обычная ментовская банда. Запомни: спецслужбы с таким названием у нас в стране нет и быть не может".

Я хотела верить Максу, очень хотела… «А как же убийство Комарова?» — «Либо случайность, либо, допускаю, он крутил бизнес с твоим Палы чем. Люди бабки не поделили, за это его и убрали. Но вовсе не за утечку информации о „Белой стреле“ — это чушь!» — со знанием дела рассуждал Ленский. Я хотела напомнить Максу, что раньше он говорил мне прямо противоположное, но не стала.

Вычеркнуть из своей памяти и Виктора Палыча, и Комарова, и «Белую стрелу» — вот о чем я мечтала. И это почти удалось.

А теперь зачем-то влезаю в новую историю…

Впрочем, почему — влезаю? Я всего лишь взяла почитать у Агеевой несколько папок с вырезками из прессы и распечаткой интернетовских публикаций о Гурджиеве. В конце концов мне просто интересно, с кем я вчера целовалась.

Так— так… Георгий Георгиевич… Родом из Армавира, родился в семье армянских греков. Учился на психфаке, но не закончил -выгнали за фарцовку.

Увлекался мистикой, оккультизмом, суфизмом, буддизмом, эзотерикой. Первый капитал сколотил вместе с группой комсомольских бизнесменов — создал с ними Центр научно-технического творчества молодежи, а при нем лабораторию культурологических исследований «Махаон». Фактически Жора Армавирский с товарищами занимались тем же, чем позже гадалки и народные целители: брали деньги за предсказание будущего, снятие порчи, сглаза… Тогда появились первые фельетоны о деятельности «Махаона».

А дальше дела у Армавирского резко пошли в гору. Холдинг «Благовест», ассоциация охранных предприятий «Немезида», сеть казино и ресторанов «Шехерезада», «Пандора-банк», медицинский центр «Ганимед»… Но фармацевтики и казино, оказывается, Армавирскому мало, он подбирается к нефтяному бизнесу и… — так-так! — нацелился прямо на «Шмакойл». Недавно случился взрыв в одном из ресторанов Армавирского — это было расценено как предупреждение ему со стороны Лома, который сам хотел прибрать «Шмакойл» к рукам. Армавирский отреагировал адекватно — взорвалась одна из ломакинских бензоколонок. Такой вот «обмен любезностями»…

Автор одной из публикаций предвидел, что Ломакин, который давно уже живет в мире с правоохранительными органами, обязательно использует свои связи, чтобы посадить Гурджиева. Тем более что и сами органы мечтают о том же…

Я увлеклась чтением и даже перестала слышать, о чем шумят вокруг наши репортеры. И вдруг дернулась — кто-то пощекотал меня за ухом.

Спозаранник стоял с невозмутимым лицом, будто он туг был ни при чем.

— Анна Владимировна, я слышал, досье на Армавирского у вас? Оно срочно требуется нашему отделу.

— Зачем, Глеб?

— Шеф приказал составить справку к завтрашнему дню, так что извольте. — Глеб Егорович забрал папки и с достоинством удалился.

Я вышла в коридор, снова закурила, болтала с Агеевой о всяких пустяках. Работа не шла… Так и скоротала время до вечера.

— Идешь? — заглянул в кабинет Соболин.

Делать мне на работе было нечего, но я зачем-то наврала Володе, что обещала помочь Агеевой в подготовке ближайшего номера нашей «Явки с повинной». Он только хмыкнул в ответ.

Оставшись в кабинете одна, я достала визитку Гурджиева…

Мы занимались любовью четыре часа подряд.

Сердце трепетало как свежепойманная рыба, еще чуть-чуть — и выскочит…

Тело ныло.

— Все, бобик сдох, — выдохнула я и уронила растрепанную голову на его мускулистую грудь, покрытую густой растительностью.

Гурджиев провел ладонью по моей спине. Его пальцы излучали тепло и космическую энергию. В его глазах играли огоньки страсти.

Над тахтой висели старинные кинжалы.

Зала была обставлена плетеной мебелью. Курились благовония. Играла медленная восточная музыка. В углу — белый рояль. За бамбуковой шторой дверь в кухню и ванную с джакузи. Это все называлось — резиденция предпринимателя Гурджиева. Сам офис размещался на первом этаже, а здесь было помещение для отдыха. За окном — аллеи Каменного острова. Вокруг дома — плотное кольцо охраны.

Как оказалось, в этом офисе он иногда даже оставался ночевать. Я подумала, что жена Георгия, конечно же, догадывается, чем он иногда тут занимается.

Но, как смиренная восточная женщина, не смеет сказать ни слова. К тому же она привязана пожизненно к деньгам мужа, к его известности и, конечно же, к детям. И еще я подумала, что со своей супругой он вряд ли столь изобретателен в любви. Наверное, выполняет свой долг нехотя, без энтузиазма. Как Соболин со мной.

Вылезать из джакузи не хотелось, но я собралась с силами, встала. Вытерлась огромным полотенцем, завязала волосы в хвостик, подкрасилась. Оглядела себя в большом зеркале и осталась довольна.

Георгий варил кофе — это был настоящий магический ритуал. Он подсыпал в серебряный кофейник из разных пузырьков ароматические специи, колдовал над огнем и что-то нашептывал.

— Чем ты занимаешься, Анна? спросил он, разливая кофе в чашечки.

— Журналистка, — ответила я, не уточняя.

— Ты довольна своей работой? — внимательно посмотрел на меня Гурджиев.

— О, вполне, — поспешила я закрыть эту тему. Только еще не хватало, чтобы Гурджиев принял участие в моей судьбе — справлюсь как-нибудь сама.

К тому же дальнейшие встречи с ним я не планировала.

Я закурила и стала отпивать маленькими глотками волшебный кофе.

— Это благо, что ты довольна своей долей, — задумчиво сказал Гурджиев. — На сегодня это большая редкость…

Я много занимаюсь благотворительностью, у меня несколько фондов. И я убедился, что многие обездоленные люди принимают помощь как унижение. Они ходят в мои благотворительные столовые, получают от меня денежные пособия и почему-то считают вправе оскорбительно отзываться обо мне… Я для многих — преступный авторитет, Жора Армавирский. Да, так меня назвал в своей книге твой коллега, журналист Обнорский…

Я поперхнулась кофе, но Гурджиев продолжил монолог.

— Я встретился с. ним, постарался его убедить, что это не так. Думаю, в чем-то Андрей изменил свое мнение, он талантливый человек… Конечно, раз я богат — я заслуживаю всяческих оскорблений. Люди думают — я украл их деньги. Как мне внушить им, что это не правда? Никак. Значит, я должен перестать заниматься благотворительностью? Нет, не перестану… Бизнес не цель для меня.

Бизнес — способ познания жизни. Такой же, как философия. Я пытаюсь разобраться в отношениях человека со Вселенной. Меня интересуют уровни его сознания, возможности самореализации, смерть и бессмертие…