Маленькая жестокая правда - Дженнифер Линн Барнс

– И что я должен делать… – Ник взглянул на меня, и я подумала, не вспоминает ли он о том, как я гладила его волосы, – с Сойер?

– Тусоваться, – Лили мягко улыбнулась. – Станцевать танец, или два, или семь. Может быть, прогуляться по патио. – Она слегка склонила голову набок. – Просто проводить время.

Я переключила свое внимание на нее, прекрасно понимая, что Ник все еще смотрит на меня.

– Ты говоришь о нас, – спросила я Лили, – или о себе и Уокере?

– Уокере Эймсе? – спросил Ник. Мне не нужно было поворачиваться в его сторону, чтобы понять, что он сразу же помрачнел.

– Неужели это так плохо – хотеть, чтобы все было как раньше? – с тоской спросила меня Лили. – Всего на одну ночь? Я хочу, чтобы Уокер забыл о…

– Лили! – Я вмешалась, пока она не успела ничего сказать об отце Уокера или событиях прошлого года.

Сестра пристально посмотрела на меня, затем перевела взгляд на Ника. Ее карие глаза расширились.

– Я прошу прощения! Я не подумала о твоем брате, Ник. Ты, наверное, решил, что я абсолютно…

– Нет, – перебил ее Ник, опустил взгляд в пол, затем снова посмотрел на Лили. – В этом нет ничего плохого, когда хочешь, чтобы все было как раньше, – мягко сказал он ей, – хотя бы на одну ночь.

За то, что проглотил свою обиду на семью Эймс и заверил ее в этом, Ник стал нравиться мне еще больше. А мне уже давно так никто не нравился, независимо от пола. Почему-то это казалось куда более опасным, чем гладить его по волосам.

Мы втроем вернулись в вестибюль и подошли к двойным дверям, ведущим в бальный зал. Ни я, ни Ник за это время не произнесли ни слова. Он остановился прямо у дверей.

– Ненавижу вечеринки, – проворчал он и затем толкнул дверь внутрь. – Но я, черт возьми, самый лучший брат в мире.

Нас накрыло волной разноголосого шума, а я не могла отделаться от мысли, что, возможно, так оно и было.

– Ты прямо как маленький, – сказала я Нику.

Когда-то давно я, возможно, тоже ворчала бы и чувствовала себя не в своей тарелке, но сегодня вечером вдруг оказалось, что мне в общем-то нравятся вечеринки.

Первое, что я увидела, войдя в зал, была группа. Певец что-то напевал. Певица с бирюзовыми волосами встала к микрофону рядом с ним. Мне вновь вспомнился наш с Ником танец, но не успела я подумать о повторении, как заметила на танцполе знакомую фигуру, и все остальные мысли тут же улетучились. Уокер Эймс танцевал с девушкой, в которой я сразу узнала Викторию Гутьеррес.

Мне как-то сказали, что «Баллада о Лили Истерлинг и Уокере Эймсе – это история на века». Но сейчас я бы назвала эту историю неловкой. Лили была слишком вежливой, чтобы устраивать сцену из-за одного танца. Уокер был слишком обаятельным, чтобы признать, что он осознанно обидел ее.

Вся эта сцена заставила Ника стиснуть челюсти. Я видела, как напрягались его мышцы под тонкой тканью белой футболки всякий раз, когда Уокер открывал рот. Пусть это был не тот Эймс, по вине которого брат Ника впал в кому, но почти год Уокер верил в то, что он преступник, и не сделал ничего, чтобы все исправить.

Несомненно, что Ник не смог бы закрыть глаза на подобное. Как Виктория о нем отзывалась? «Грубоватый. Злой на весь мир».

– Давай, – сказала я, положив руку Нику на плечо. – Пойдем отсюда.

Прошло мгновение, и я почувствовала, как его мышцы расслабились от моего прикосновения. Он позволил мне увести себя от Уокера и Лили.

– Это та часть, где мы должны тусоваться? – проворчал Ник. – Или танцевать?

Я пришла на этот вечер с намерением пригласить его на второй танец, но это было до того, как я прикоснулась к его волосам. До того, как я заметила его длинные-предлинные ресницы.

До того, как он поддержал Лили, подавив свою неприязнь к Уокеру.

– Без понятия, – легкомысленно отозвалась я. – Если ты искал гида, который по-настоящему разбирается в высшем обществе, мог выбрать кого-нибудь получше.

Ответом мне послужила скупая улыбка.

– По-моему, я не ошибся в выборе.

Если объективно, это не было какой-то высокой похвалой. Так почему же мне показалось наоборот?

В конечном счете мы не тусовались и не танцевали. Мы обходили зал по кругу в уютном молчании, даже слишком уютном. Между нами было расстояние в несколько дюймов. В одну секунду мне казалось, что этого слишком много, а в следующую – я была почти уверена, что этого недостаточно.

Оглядев толпу, я заметила на другом конце бального зала хозяина вечера. Дэвис Эймс приветствовал своих гостей и пожимал руки. Моя бабушка заняла место рядом с ним.

– Если мне еще раз придется выслушивать от кого-то о том, какое это приятное сборище или какой хороший человек мой дедушка, я за себя не ручаюсь! – Подошедшая к нам Кэмпбелл не стала утруждаться приветствием. – «Приятное сборище» – это лишь способ сказать, что в этом году гостей вдвое меньше, чем в прошлом, – продолжила она. – А все эти разговоры о том, какой хороший человек мой дедушка? Этим они хотят дать понять, что маме, Уокеру и мне невероятно повезло, что он не отрекся от нас.

Она замолчала, но только на мгновение, наконец обратив свое внимание на моего спутника.

– Привет, Ник.

Если бы мне потребовалось напоминание о том, что когда-то они были друзьями «с привилегиями», да еще какими, то ее кокетливый тон прекрасно справился с этой задачей. К счастью, мне удалось справиться с собой и не рассматривать выражение лица Ника, когда он ответил ей.

– Разве это не то, чего ты хотела? Собственными руками отправить за решетку своего папочку?

– Я сложный человек, – парировала Кэмпбелл. – Мне позволено ненавидеть то, что я хочу.

Она повернулась ко мне.

– Так что, вы теперь вместе? – спросила Кэм, кивнув на Ника. – Вы пара?

Нет. Да. Только на сегодня. Мой мозг тут же выдал ряд вариантов.

– У тебя с этим какие-то проблемы? – спросил Ник, опередив меня с ответом.

– Ни в коем случае! Но, боюсь, мне придется одолжить у тебя Сойер, всего на минутку. Нам нужно кое о чем поговорить, и, боюсь, это закрытая информация. – Кэмпбелл одарила его обольстительной улыбкой. – Только для сестер.

Ник пожал плечами.

– Он знает, что мы не сестры, – оповестила я Кэмпбелл. – Я рассказала ему.

Ник усмехнулся:

– Не думаю, что мне нужно было знать…

– Но теперь ты знаешь, – закончила за него Кэмпбелл. –