Марина Серова - Все вернется

– Видишь, вот здесь, с другой стороны?

Он перевернул значок и снял с его «изнанки» тонкую капроновую крышечку. Моему взору предстала крохотная пластинка с каким-то миниатюрным приборчиком, похожим на крошечный дверной глазок. Рядом были припаяны мизерная схемка и тонюсенькие проводочки. Витя установил крышечку на место.

– А где пленка? — не поняла я.

– Да ты что?! Какая еще пленка? — возмутился Шило. — Не пленка, а плата, она находится в другом месте, здесь только объектив, а запись на нее передается…

Тут на меня посыпалось такое количество специфических терминов, что я со своим гуманитарным образованием поняла лишь одно: Витя в очередной раз полностью подавил меня интеллектуально.

– Для особо одаренных объясняю: вот здесь, в этой коробочке, укрыта плата, куда и передается запись с объектива. Эта коробочка может лежать у тебя в кармане, а может где-то еще. Радиус действия — десять метров, ну, может, чуть больше. Включается камера нажатием вот этой кнопочки на коробочке. Ву компроне?

Ну еще бы! Тем более самое главное, что я услышала — это была цена сего чуда современной электроники. Видя, что я несколько призадумалась, Витя снисходительно разрешил мне взять камеру-значок «в прокат», за что попросил более или менее разумную плату.

– Но учти, если сломаешь мой шедевр, заплатишь по полной, — предупредил он меня на прощание.

Шило еще раз показал мне, как включается камера, я отдала ему деньги и вышла из квартиры гения, мысленно сказав: «Ура!» С такой штуковиной не стыдно заявиться к моему Игореше. Но это — ближе к вечеру, а мне сейчас предстояла встреча с Юлианой и Алиной.

– Знакомьтесь: Алина, моя подруга, а это — Юлиана, подруга моего детства, — представила я друг другу соратниц.

Стол был накрыт, как в праздники: пироги, всевозможные затейливые бутерброды, чай с вареньем.

– Юль, у тебя разве сегодня именины? — удивилась я.

Юлиана поставила чашки и пригласила нас к столу:

– Девочки, ну хочется же просто посидеть, поболтать… Полина, я так давно не общалась с подругами…

Мы пили чай с вкуснейшими пирогами Раисы Константиновны.

– Юль, я тебе говорила, что Алина умеет гипнотизировать людей. Сейчас она введет тебя в гипнотический транс, и мы узнаем, что происходило, пока ты там, в роддоме, спала после какого-то загадочного укола.

– Ты думаешь, получится?

– Не знаю, но попробовать стоит. Зачем-то ведь тебя усыпили!

– Скорее всего, чтобы ты ничего потом не вспомнила… — добавила Алина.

– А что, по-вашему, я должна была забыть?

– Кто знает!

– Девочки, если честно, я боюсь!

– Что? Юль, поверь, я уже испытала на себе Алинино мастерство.

– Ну и как?

– Стала мамой под гипнозом.

– Ага, она все спрашивала, кто у нее родился, а я возьми и скажи: девочка! Полька так улыбнулась, широко, радостно…

Допив чай, мы усадили Юлиану в кресло, и Алина приступила к священнодействию. Она достала из своей сумочки маятник — хрустальный шарик на нитке — и начала раскачивать его перед Юлькиным носом.

– Смотри на шарик… Смотри только на шарик… Не надо ни о чем думать… Тебе хорошо и тепло. Слушай только мой голос… Сейчас я досчитаю до пяти, и ты уснешь…

Недавно я восприняла все это как шутку и даже сама не заметила, как уснула. А потом увидела родильную палату и свою дочку, которой у меня в действительности нет… А может, Алина помогла мне заглянуть в мое будущее?

– Раз… два… три…

Юлиана не сводила глаз с мерно качавшегося маятника.

– Четыре… Пять!

Юлиана закрыла глаза. Я поставила стул поближе к ней и внимательно посмотрела на выражение ее лица. Оно было спокойным, расслабленным.

– Ты в родильном доме. Ты только что родила ребенка. У тебя — мальчик, хороший, здоровенький мальчик. Его унесли в соседнюю комнату… Что ты видишь?

– Белый потолок. Врача. Кафельную стену… — слабым голосом отозвалась Юлиана.

– Что ты слышишь?

– Детский плач. Тихий, но потом он становится громче. Голос говорит: «Надо унести ребенка, она может услышать»…

– Что еще?

– Другой голос… «Она ничего не вспомнит…». Первый голос, из соседней комнаты: «Хороший мальчик… Богатырь и красавец. Почти четыре кило, и рост — пятьдесят четыре сантиметра…».

– Что еще ты слышишь?

У меня буквально мороз побежал по коже. Алина спрашивала, как заправский гипнотизер, но самое интересное — Юлиана ей отвечала! Она сидела в кресле с закрытыми глазами и явно спала, но при этом, едва шевеля губами, говорила.

– «Немедленно унесите ребенка!» — «Так она же спит!» — «Унесите, я вам сказала!»… Меня куда-то везут… Мне дают ручку и бумагу. «Пиши: я, Любимова Юлиана Борисовна, зная о том, что у меня внутриутробная инфекция, скрыла это от врачей родильного дома. Подпиши здесь».

– Что потом?

– Ангелина Романовна забрала бумагу, сложила ее и унесла…

– А ты? Юлиана, что делаешь ты?

– Я легла на кровать… Я хочу спать… Я очень устала… Я легла на кровать… Я хочу спать…

– Полина, по-моему, это все. Вряд ли она способна сказать что-то еще.

Мы с Алиной шепотом посовещались и решили, что на этом сеанс можно закончить.

– Сейчас я досчитаю до пяти, ты проснешься и откроешь глаза. Раз… Два…

Алина, как заправский гипнотизер, простерла руку над уснувшей в кресле Юлианой. Та продолжала сидеть с закрытыми глазами и не шевелилась.

– Три… Четыре… Пять!

Юлька не шелохнулась.

– Черт! Опять что-то не сработало! — досадливо воскликнула Алина.

– Что значит — «не сработало»? Давай буди ее как-нибудь!

– Попробую еще раз. Сейчас я досчитаю до пяти, ты проснешься и откроешь глаза. Раз… Два…

Я следила за Юлькой, но та продолжала сидеть, как каменное изваяние.

– Три… Четыре… Пять!

Ноль эмоций.

– Почему-то усыплять я могу очень хорошо, а вот будить — как-то не очень… — виноватым голосом пожаловалась Алина.

– Как это «не очень»?! Буди ее скорей, скоро Раиса Константиновна придет! Представляешь, что будет, если она увидит свою дочь в глубоком трансе!

– Хорошо, я попробую еще…

– Настройся! Вспомни, как там тебя твой Виктор Фридрихович учил!

– Генрихович!

– Тем более. Давай, давай, Алина, буди ее, ты же можешь! — вдохновляла я подругу.

– Так, сейчас… Значит, когда я досчитаю до пяти…

Вот так она и меня, наверное, пыталась разбудить. А я об этом просто не знала. Я лежала в роддоме и любовалась своей дочкой…

– Четыре… Пять!

Алина рявкнула так, что даже я вздрогнула. Юлиана наконец проснулась. Если кто-то из их соседей спал — думаю, они тоже в ошеломлении открыли сонные глаза.

– Фу… Ой, дайте мне кофейку… — Алина кинулась к столу.

– Что происходит?.. — Юлька смотрела на нас удивленно.

– Нет, все нормально, видишь: кофе пьем…

Да уж, нормально, подумала я. Для нас, ненормальных!

Мы рассказали Любимовой о том, что она нам поведала в своем трансе.

– Правда? А я ничего этого совсем не помню… Девочки, если я подписала такую бумагу, значит, теперь бесполезно вообще что-то доказывать! — сказала она.

– Мы и не собираемся никому ничего доказывать. Будем действовать другими методами, — я тоже налила себе кофе.

– Какими?

– Сегодня вечером состоится передача денег товарищу старшему лейтенанту…

– Кто это ему передаст деньги? И за что?

– Юль, не лезь поперед батьки… Это тебя не касается. Я нашла человека, у которого Хомяков вымогает взятку.

– И большую?

– Приличную. Двести пятьдесят тысяч.

– Ого! Вот так запросы у нашего товарища следователя! Кто же этот бедолага, чей кошелек Хомяков решил облегчить на такую, прямо скажем, нехилую сумму?

– Неважно. Есть один такой. Ни за что пострадал мужик. Разнял дерущихся парней и сам оказался замешан, и не просто замешан. Хомяков грозит ему пятью годами тюрьмы за применение в драке холодного оружия.

– Вот и делай после этого людям добро! — заключила Алина.

– Так вот, — продолжила я, — этот драчливый мужик сегодня должен передать нашему доблестному блюстителю законности деньги — и при этом заснять все происходящее скрытой камерой…

– Он прямо с камерой в кабинет к Хомякову притащится?! — разинула рот Юлька.

– Ага, и кучу репортеров с собой приведет! А Хомяков им интервью даст, как он брал взятку и как при этом ему было стыдно…

– Девочки, ну хватит! Короче, Полина…

– Если короче, то шантажировать Хомякова этой записью теперь уже начнем мы. И мы будем вымогать у него деньги! Пусть сам побудет в эдакой шкуре…

– Классно придумано!

– Сколько ты собираешься у него «попросить»?

– Юль, ты что? «Попросить»! Мы же не нищие с паперти! Потребовать!!! Я правильно говорю, Полина?