Закон навязанных обстоятельств - Юлия Ефимова

– Город у нас маленький, – сказал Геннадий серьезно, пытаясь рассмотреть Эрика, сидящего в такси, – поэтому криминала не так много, а уж убийства у нас и вовсе наперечет, поэтому сводка будет небольшой. Вот она, я ее еще с утра приготовил, когда ты позвонил. А вот с камерами вообще беда, это же вам не Москва. На администрации, на вокзале, парочка есть на центральных улицах, на рынке, но дом Колчака, он в стороне стоит, и там камер совсем нет. Но я слышал, он их поставил вокруг дома недавно.

– Ключевое слово «недавно», – сказал Юлий, рассматривая листок со сводками. – Ну ладно, будем своими способами проверять, – и выразительно посмотрел на потолок.

– Телепатически? – серьезно спросил старлей, и Юлий еле сдержался, чтоб не прыснуть.

– И так тоже. Вообще у нас много разных способов, я не могу тебе все раскрывать – только и смог он произнести.

Когда он сел в машину, там стояла мертвая тишина.

– А что мы молчим, шеф, ты опять над Ниной рофлишь? – пошутил Юлий.

– Я попрошу вас, Кай, – ответил ему Эрик, видимо, решив не уступать и намеренно выделив голосом приписанное им Юлию имя, – убрать ваш молодежный сленг из лексикона и общаться впредь на русском.

– Можно с переводом, – продолжал шутить Юлий. – Если хотите, даже составлю для вас словарь, чтоб вы могли со своими студентами разговаривать.

– Я знаю, что означает слово «рофлить», – перебил его Эрик, – но считаю его неуместным. Мы не развлекаемся здесь, а работаем. И над Ниной я не подшучивал.

– Ни разу, – подтвердила та серьезно, – ваш товарищ, Кай Юлий, совсем со мной даже не разговаривал, у него минус вайб сегодня, – она, видимо из вредности, тоже закончила сленгом и подмигнула Юлию.

– Умница, – ответил он ей, – только не уподобляйся этому дяде и не называй меня Каем, уж лучше Юлием.

– Может, закончим уже этот фестиваль идиотизма, и вы скажете, что принесли? – произнес Эрик строго. – Куда едем?

– Учитель, вы облажались, – легко согласился Юлий. – Зря вы со мной поехали, ничего интересного, версия ваша не подтвердилась.

Он передал листки Эрику, который сидел на заднем сиденье.

– А давайте, Ниночка, мы с вами заедем на рынок. Меня моя бабулечка просила привезти настоящих кедровых орешков. У вас тут должны продаваться чудесные орешки, по крайней мере, нам в Москве так кажется, поправьте меня, если я заблуждаюсь.

– У нас тут такие орехи, что вы пальчики себе пооткусываете, когда будете их щелкать, – ответила Нина.

– Пальчики не надо, давайте такие, чтоб без жертв и кровопролития, – остановил ее Юлий и взглянул на Эрика.

Тот молчал, уткнувшись в список происшествий, а Юлий меж тем продолжал трепаться с хорошенькой таксисткой. На самом деле на рынок он решил поехать не за шишками, а чтобы посмотреть камеры за вчерашний день, раз они там есть, за период, когда Римме подкинули четвертую открытку. Может быть, охотник, как стали они звать писателя стишков и любителя сказок братьев Гримм, все-таки попался на них.

– Так, дабы занять время, расскажите, Нина, как вы здесь оказались? – спросил он таксистку.

– Я местная, родилась здесь, – ответила девушка. – Потом мы переехали в Иркутск, там я поступила в универ, стала инженером машиностроения. Меня даже взяли сразу после выпуска на завод, сначала стажером, ну а потом показала себя с лучшей стороны и пошла вверх по карьерной лестнице.

– Лестница, я так понимаю, оборвалась на самом интересном месте, – поддерживал разговор Юлий, – или вы решили изменить направление и пошли вниз?

– Болтун, – прокомментировал Эрик, уже по второму разу читая небольшой список, что дал им местный полицейский.

– Попрошу не путать, – сказал Юлий. – Мне бабуля говорила, что я коммуникабельный, вам бы, товарищ начальник, поучиться этому.

– Давайте я с вами пойду на рынок, – предложила Нина, видимо, не захотев вновь сидеть с Эриком в машине. – У меня охранники здесь знакомые, им по блату этого года орехи отдадут, а вам как туристу старые втюхают.

– Охранники? – удивился и одновременно обрадовался Юлий. – Хорошие у вас знакомства, а можно их попросить камеры за вчерашний день посмотреть?

– Говорю же, я машины ремонтирую, – ответила Нина, смутившись. – Таксую-то я так, для веселья, а про камеры спросить надо.

– Ну ты с весельем-то не переборщи, – говорил Юлий, пока они шли к посту охраны, – а то прям в загул ушла, уж второй день катаешься, так и до кутежа недалеко.

– Да я это просто потому, что вы позвонили и попросили, так-то я сегодня в мастерскую собиралась, – ответила Нина растеряно, не понимая, шутит он или нет.

– Ну и то верно, – не стал настаивать Юлий, да и они подошли уже к вагончику. – Надо себе тоже дать оторваться. Итак, слушай вводные, – произнес он и стал объяснять ей легенду.

Внутри поста охраны у светящихся экранов сидели двое мужчин и пили чай.

– О, Ниночка, Самоделкин ты наш, какими судьбами? – кинулся к ней тот, что постарше.

– Нин, спасибо тебе за Темку, – крикнул от экранов второй. – Малец мой такой счастливый ходит, говорит, уже многому у тебя научился.

– Привет, Мишань, Темка способный малый, – ответила с улыбкой девушка, махнув рукой молодому охраннику и заговорила со старым. – Дядя Боря, как твой движок, не троит больше? – спросила Нина и мягко отстранилась от душевных объятий старикана. – Помощь мне твоя нужна, вот мой знакомый хочет камеры за вчера посмотреть, девушку свою подозревает, говорит, зачастила она сюда.

– Ну так, – растерялся сразу начальник охраны и перестал улыбаться, – нельзя ведь. Никак нельзя.

Юлий только хотел что-то сказать, как Нина пошла к выходу.

– Нельзя, так нельзя, – сказала она спокойно. – Пойдем, Кай Юлий. Только учти, дядя Боря, когда ты ко мне со своей колымагой снова приедешь, я ведь тоже могу так ответить, – и, взяв оторопевшего Юлия за руку, вышла из вагончика.

– План был говно, – сказал он, немного придя в себя. – Я согласен, но надо было еще немного поуговаривать, я бы подключился, денег бы предложил, полицией и Москвой попугал. Схему «злой и добрый полицейский» по телику видела? Что так быстро сдаваться-то?

– Фокус, – улыбнулась Нина и стала еще красивее, а ее зеленые глаза изумрудами заиграли в ярком зимнем Иркутском солнце.

Юлий завороженно смотрел в эти глаза, не понимая, о чем это она. Только через несколько секунд до него дошел смысл сказанного.

– Ниночка, стой! – дядя Боря бежал за ними. – Да погоди ты. Вот здесь весь вчерашний день, – он, стараясь сделать это незаметно, вложил ей что-то в руку. – Но, если что, я тебе ничего не давал.

– Ладно, дядя Боря, – сказала она ему примирительно,