Цезарь: Крещение кровью - Владислав Викторович Морозов

Она отправила их в Москву учиться или еще что-нибудь в этом роде, а ты не смог отказать родственнице и взялся присматривать за ними. Конечно, особой любовью у братвы они пользоваться не будут — братва никогда не любила «сынков», — но, по крайней мере, никго не будет строить предположений по поводу их «голубизны», да и тебя оставят в покое. Ты можешь сказать все, что угодно, — все равно ни у кого не хватит наглости проверять твои слова». У Маронко на тот момент созрело аналогичное решение, но было приятно слышать, что Слон по-человечески поддерживает его. Он объявил ребят своими внебрачными детьми. Якобы мать Михаила, испугавшись участи матери-одиночки, подбросила его в детдом, и Маронко, узнав об этом спустя много лет, еле нашел его. А мать Саши сказала сыну, что его родной отец мертв, испугавшись, что испорченная биография отца отрицательно скажется на судьбе сына. И своего отца

3 Зак. № ЮУЗ Морозов

65

Он нашел только после смерти матери. Ребята согласились с этой байкой, а для ее подкрепления он стал их крестным отцом. Сашка, уже по собственной инициативе, пошел и получил новый паспорт, изменив отчество — Миша от рождения был Сергеевичем. Но, как Слон и предсказывал, ребят больше любить не стал и, хотя и не старались лишний раз унизить...

Новость, которую с гаденькой улыбочкой принес Хромой, была просто убийственной. Неделю назад он снял молоденькую блондинку, оказавшуюся кидалой, и лицом к лицу столкнулся с... сынками — Матвеевым и Соколовым.

Конечно, они попытались выкрутиться из дурацкого положения. Сашка устроил вполне правдоподобную сцену ревности, заодно основательно пройдясь по мужским до-стоинствам Хромого, и тот отомстил. Зная о том, что парням запрещено заниматься чем-либо противозаконным и поймав их на этом, он наябедничал Ученому.

Парни, оказывается, разбойничали, и не однажды. Действовали по обычному сценарию: девица находила «созревшего» клиента, привозила его в условленное место, после чего клиент получал удар по затылку и отключатся. Парни быстро освобождали его от лишних денег и скрывались. Но начали они недавно, если судить по тому, что об их деятельности не знали не только менты, но и свои, беляевские.

Маронко здорово недолюбливал Хромого, недолюбливал именно из-за его личных качеств. В деле он был хорош, как никто другой, но пакости от него жди в любую минуту. Причем мелкой, несущественной, но чрезвычайно неприятной. Вот как с парнями — открыто злорадствует, что те не оправдали доверия: Ученый опозорился! Маронко тос-кливо думал: жаль, что ребята попались Хромому, а не тому же Слону. Тот бы их не выдал, сам шеи посворачивал бы, но не выдал...

Звонок в дверь оборвал его невеселые размышления. Еще раз взглянув на буйство красок за окном, Маронко отошел в глубь комнаты, показавшейся ему сырой и мрачной, как склеп, уселся на диван. В кресле напротив с усмешкой на крысиной мордочке притулился Хромой, не скрывавший торжества. Вызванные Маронко парни вошли в комнату, пригибаясь, чтобы не врезаться лбом в притолоку; он

Жестом показал им — «встаньте у стены». Беззаботные, не чуют угрозы; приказ выполнили с явным недоумением: что за смотрины им устроили? Очень холодно Маронко произнес:

— Михаил, два года назад я предупредил тебя: если ты совершишь еще хотя бы одно преступление, у тебя будут неприятности. Ты помнишь?

— Помню.

Никакого смущения, абсолютно невинный взгляд.

— Тем не менее ты занялся разбоем.

Маронко намеренно обращался к одному Михаилу, показывая, что отвечать придется ему, как старшему. Тот удивленно приподнял брови:

— Ничего подобного.

— И ты тоже невинен, как ягненок? — повернулся Маронко к Саше.

— Мы ничего противозаконного не делали, — уверенно ответил он.

Потрясающая наглость, ведь в глаза врут! Покосившись на Хромого, Сергей Иванович замены, что тог тихо бесится.

— Значит, разбоем не занимались, — подытожил Маронко. — Тогда потрудитесь объяснить сцену, произошедшую неделю назад между вами и Борисом. Насколько я помню, мне вы сказали, что будете находиться в другом месте.

Они переглянулись, но ничего, кроме мальчишеского озорства, в их взглядах не было — ни страха, ни отчаяния. Саша вздохнул, со смущенной улыбкой поднял глаза на Маронко, извиняющимся тоном сказал:

— Сознаюсь, лгал. Но совсем не в том! Я познакомился с девчонкой, она всем хороша, кроме одного — путана. Мне это не нравилось, и я решил отучить ее от этого бизнеса. Выслеживал, перехватывал ее, заставлял вернуть деньги клиенту — вот как с Хромым — и отказаться от его обслуживания. Я скрывал, что у меня такие трудности в личной жизни, неудобно жаловаться как-то. Поэтому я обычно предупреждат, что мне нужно время по моим институтским делам, а сам ехал за ней. Лгал — но только в этом!

— А Миша тоже был одержим желанием сделать твою девушку порядочной? — ехидно осведомился Маронко.

Саша замялся, потом недовольно сказал:

— Не совсем. Она не слишком разборчива с клиентурой, разные типы попадаются. Один мне чуть череп не проломил — я же ему весь кайф обломал. Мишка меня страхует.

Что ж, в меру убедительная версия. Маронко стало интересно, что теперь скажет Хромой, есть ли у него доказательства обвинений.

— Как тебе, Борис? — обернулся он к Хромому.

— Как, как... Девица эта ни разу не работала честно, в кабаках халдеям отстегивает, чтобы помалкивали. И про этих двоих, — он кивнул в сторону парней, смотревших на него с удивлением, — тоже кое-что слышно...

— Про тебя тоже много чего слышно, — перебил ею внезапно вспыливший Саша. — Ты сам, своими глазами, что-нибудь видел? Мне плевать, какая слава у Людки, но ты видел меня?! Я тебя кинул? Ты можешь назвать имя хотя бы одного человека, который покажет на меня пальцем и скажет: «Этот меня обул»? Может, ты сам всех обуваешь, а на меня валишь? Еще и сплетни разносишь. А насчет Людки — забудь. Я тебе один раз сказал, могу и повторить — она под тебя не ляжет, хоть ты лопни от злости. Можешь подставить меня, но до Людки не доберешься.

Хромой взорвался — какой-то мальчишка хамит, — попробовал осадить его, в перепалку немедленно влез Миша. Хромой едва не в крик срывался, но мальчишки гнули свое. Он твердил, что они грабили, а они утверждали, что он мстит за то, что ему помещали покувыркаться с блондинкой. Маронко поймал себя на невольном злорадстве: Хромого с его скользкими пакостями трудно было прищемить, и теперь он брал реванш, позволив своим воспитанникам хамить ему.