Если хочешь знать… - Лариса Павловна Соболева

не будем ни на кого показывать пальцем, те же требования и те же меры наказания. Следователи до вашего заговора доберутся, а там и я, получается, числюсь.

– А при чем здесь Пушкарь? – подал голос Ильин. – Уж если и травить кого, так Данилова, он нам всю малину портит. Но и тут мимо. Это же мы его сделали, прокатив с договорами и ударив по материальной базе, а не он нас. Так что у него причина потчевать ядом нас, а не нам его.

– Откуда знаешь, что это был яд? – подловил его Кинг. – Может, еда была из дряни, которую вы толкаете в своих многочисленных лавках.

– Ай, брось, Петр Андрианович, – насупился Ильин. – Скоропостижно подыхают только от яда, а от плохой еды долго мучаются, но умирают редко.

– Да пусть докажут, что это мы… – внес Акулич свою лепту в оправдательный процесс. – Даже странно как-то слышать, что мы… хм!

– Мне плевать на Данилова и его адвоката, – жестко сказал Кинг. – Никто не смеет манипулировать моим именем и подставлять меня. Вам понятно? Чья идея была прокатить Данилова?

Акулич с Ильиным задумались… нет, кажется, они соображали, какой ответ будет угоден Кингу. Тот, послушав молчание двух болванов (в его представлении), поднялся, тогда Борис Наумович сказал:

– Это был Пушкарь.

– Кто? – будто не понял Кинг.

– Пушкарь, царство ему… Неужели он втянул нас в авантюру, им же и состряпанную? Ах, чтоб ему…

Не допив свой кофе и не попрощавшись, Кинг ушел, тем самым давая понять двум негодяйчикам (на негодяев не тянут, мелковаты), что зол на них.

Офисное четырехэтажное здание принадлежит…

…полностью Данилову, но у него и отделов много, отвечающих за каждое направление. Он переступил порог и наконец-то почувствовал себя дома, правда, на короткий миг, от стойки администратора отделилась знакомая фигура и пошла ему навстречу…

– Добрый день, – сказал Терехов, подняв раскрытое удостоверение. – Следственный комитет, следователь Павел Игоревич Терехов.

Данилов лишь на секунду опустил глаза в удостоверение, протянутое почти к его носу, и тут же вскинул их на следователя, собственно, он прекрасно запомнил этого высокого и белобрысого молодого мужчину. Зачем Терехов приехал, понятно. Даниила беспокоил он сам, а не следователь, потому что не знал, как говорить с Тереховым и что, а инструкций от Феликса не получил, потому что не ожидали визит следака так скоро. Ну, тут выбора нет, Данилов решил внимательно слушать и обдумывать свои слова перед ответами.

– Здесь есть уединенное место? – тем временем спросил Терехов. – Я хотел бы переговорить с вами по поводу смерти адвоката Пушкаря.

– Да, конечно, прошу в мой кабинет, нам на третий этаж.

В офис Терехов зашел буквально перед приходом Данилова и, шагая за ним к лифту, по ходу оценивал обстановку. Скорей всего, это здание и раньше было административным центром, только сейчас напоминания о прошлом стерты, здесь современно, светло, просторно. Отделан холл в светлых тонах, отсюда и ощущение света повсюду, впрочем, в холле мало мебели: обычный уголок администратора, или как принято говорить – ресепшн. У окон на противоположной стороне три столика, возле них кресла, на стенах картины – не пойми что, разноцветные разводы, будто рисовал годовалый ребенок. Ну и растения в керамических горшках, в общем, не ново, но глазу приятно.

Зашли в пустой лифт, можно было бы и пешочком подняться, но тут удобства на первом месте, лифт зеркальный, кнопочки светящиеся. Бесшумно поднялись на этаж. В приемной секретарша сразу протянула Данилову папки на подпись.

– Позже, – бросил он, открывая дверь.

Кабинет стандартный, уровня крупных фирм, Данилов сел за свой стол, Терехов напротив него в кресло для посетителей, ну и начал первым:

– Вы, конечно, в курсе, что ваш адвокат умер.

– Да. К сожалению.

– Что вы думаете по поводу его смерти?

– Не знаю, что сказать… и поверить не могу до сих пор. Никогда не слышал от него жалоб на здоровье.

– Здоровье для его возраста отличное. А причину смерти знаете?

– Аллергия.

– Пушкарь аллергик?

– Я услышал об этом впервые после его смерти, – уверенно ответил Данилов. – Некоторые продукты он терпеть не мог, например сельдерей, но аллергия…

– А как насчет его врагов?

– Думаю, враги у всех есть, адвокаты входят в категорию риска.

– И у вас есть враги?

Тут Данилов не знал, какой ответ не навредит лично ему, не предусмотрели с Феликсом вопросы-ответы, а потому он закатил более длинную паузу.

– Наверное, есть и у меня, – выкрутился, – просто я не знаю их.

– Странно, потому что отравить пытались вас.

Ого! Действительно Терехов крут, еще ни разу не встречался с Даниловым, а уже знает о покушении. Даниил с интересом изучал человека напротив, который производил приятное впечатление, во всяком случае, налет хамоватого сноба из правоохранительной системы у него отсутствовал.

– Вы не удивлены, что вас пытались убить? – прервал паузу Терехов.

– Как вы узнали? – задал встречный вопрос Данилов.

– В зале велось видеонаблюдение, оно плохого качества, но у нас есть специальные люди, способные разглядеть букашку. Вы налили себе воды, но не успели выпить, к вам присоединился Пушкарь, вероятно, он очень хотел пить, вы отдали ему свой стакан. Он выпил, потом еще… а вскоре начался приступ.

– Значит, в стакане был яд? – похолодел Данилов.

Если честно, он верил и не верил в покушение на него, все это казалось невероятным, выдумкой, нелепой фантасмагорией из дурного сна, а факты говорили обратное.

– Да, там был яд, – подтвердил Терехов. – Растительный. Видимо, преступник не смог найти яд химический, более продвинутый…

– Что вы называете продвинутым?

– Ну, есть яды, которые через какое-то время невозможно обнаружить в организме. Умер человек от сердечной недостаточности, и все, от чего она наступила – а кто его знает. И нет подозреваемых. Но такой яд проблематично достать, в аптеках не продается, только на черном рынке, но существует опасность, что продавец заложит покупателя. Другое дело растительный яд, его можно добыть самому, конечно, имея знания. У вас есть знакомые, хорошо разбирающиеся в ботанике?

– А почему это должны быть непременно мои знакомые?

– Не спорю, могут быть и посторонние люди, но они все равно связаны с теми, кто каким-то образом находится в кругу жертвы. Вас лишь по счастливой случайности не отравили, надеюсь, вы это понимаете. Вспомните, с кем у вас были трения, из-за чего и когда.

Данилов нервически, в задумчивости тер подбородок. Во время этой паузы Павел подметил: он в угнетенном состоянии. Еще бы! Знать, что тебя хотят убить, эти ощущения далеки от приятных, а Данилов явно не знает, кто на него имеет зуб. Значит, с ним проще будет работать, ведь человеку свойственно бороться за себя, за свою жизнь, следовательно, он согласится сотрудничать.

А тот в то же время лихорадочно думал, что можно рассказать, а что нежелательно. Растерялся. Однако Даниил на опыте знал: если очутился в затруднении, потяни время, завтра придут нужные мысли с идеями, он и сказал:

– Я понимаю. Конечно. Но не могу назвать имя, я его не знаю.

– Что ж… А зачем вы забрали со стола бутылку и стакан?

– Чтобы отдать на экспертизу, – не раздумывая, выпалил Данилов. – Ведь я должен был выпить воду, которую налил в свой стакан.

– Но вы же пили из того стакана, из той же бутылки, почему возникли сомнения?

– Мне нечего сказать… Интуиция! Очень быстро Пушкарю стало плохо после выпитой воды, так не бывает, значит, в мое отсутствие мне что-то подсунули. До этого напали хулиганы…

И осекся. Черт, проговорился!

– Напали? – заострил внимание Терехов. – Кто? Где? Когда?

Не рассказывать же про нападение на парковке, подсказавшее, что это было не ограбление, а покушение, отсюда логический вывод: в стакан или бутылку некий тип кинул отраву. Только вот загадка: кто и когда?

– Это случилось несколько дней назад на улице, – врал Данилов. – Поздно вечером… Голова разболелась, вышел воздухом подышать, а тут двое…

– Заявление в полицию написали?

– Нет, не до того было. Да и справился я с ними.

У Терехова лицо оставалось непроницаемым, глаза сверлящими, казалось, видит он лгуна насквозь, поэтому сухо сказал:

– Вообще-то, вы украли вещественные доказательства, это наказуемо. И каковы результаты экспертизы?

– Пока неизвестно, жду ответа.

– А в какую лабораторию отвезли?

– Не знаю, охранник отвез. – Слава богу, это