Эллери Куин - Несчастливый город. Убийца - лис

— Не могу в это поверить, — внезапно простонал Джим. — Это несчастный случай. Откуда мне знать, как мышьяк попал в коктейль? Может, какой-то мальчишка в шутку бросил его туда через окно? Получается, что это убийство!

Ему никто не ответил. Джим щелкнул костяшками пальцев и тупо уставился на газеты, прикрывавшие труп на диване.

Краснолицый патрульный Брейди вошел в комнату, слегка запыхавшись и стараясь не выглядеть смущенным.

— Получил вызов, — объяснил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ну и ну! — Он подтянул брюки и зашагал на кухню следом за шефом.

Когда двое полицейских появились вновь, Брейди был нагружен бутылками, бокалами и другими предметами из кухонного «бара». Все это он отнес в машину и вскоре вернулся с пустыми руками. Дейкин молча указал ему на пустые и полупустые бокалы для коктейлей в гостиной. Брейди осторожно, как недавно снесенные голубиные яйца, собирал их один за другим, поднимая красными пальцами за ободок, и осторожно ставил в форменную фуражку. Шеф кивнул, и патрульный на цыпочках вышел.

— Для отпечатков пальцев, — объяснил Дейкин, обращаясь к камину. — Кто знает — может, что-то удастся обнаружить. И для химического анализа.

— Что? — невольно воскликнул Эллери Квин.

Взгляд Дейкина в четвертый раз устремился на него.

— Здравствуйте, мистер Смит, — улыбнулся он. — Кажется, мы постоянно встречаемся в затруднительных ситуациях. По крайней мере, дважды.

— Прошу прощения? — рассеянно отозвался мистер «Смит».

— В тот день на 16-м шоссе, — вздохнул шеф. — Я ехал в машине с Картом, когда Джим Хейт так напился.

Джим встал и сел снова. Дейкин не смотрел на него.

— Вы писатель, верно, мистер Смит?

— Да.

— Слышал, об этом говорят по всему городу. Вы сказали «Что?».

Эллери улыбнулся:

— Простите, это глупо с моей стороны. Но Райтсвилл… отпечатки пальцев…

— И химическая лаборатория? Конечно, здесь не Нью-Йорк и не Чикаго, но в нашем новом здании окружного суда есть, так сказать, неожиданные уголки.

— Меня интересуют неожиданные уголки, шеф.

— Я могу гордиться тем, что познакомился с настоящим живым писателем, — продолжил Дейкин. — Конечно, у нас есть Фрэнк Ллойд, но его скорее можно назвать провинциальным Хорасом Грили.[35]

Ллойд засмеялся и огляделся вокруг, словно в поисках выпивки. Потом перестал смеяться и нахмурился.

— Вы знаете что-нибудь об этом, мистер Смит? — спросил Дейкин, глядя на широкую спину Ллойда.

— Женщина по имени Розмэри Хейт умерла здесь сегодня ночью. — Эллери пожал плечами. — Это единственный факт, который я могу вам предложить. Боюсь, помощи от него немного, учитывая, что тело еще здесь.

— Док Уиллоби говорит, что ее отравили, — вежливо напомнил Дейкин. — Это еще один факт.

— О да, — скромно согласился Эллери и постарался стать невидимым, когда доктор Уиллоби устремил на него вопрошающий взгляд. «Следи за собой, — велел себе Квин. — Доктор Уиллоби помнит о пузырьке с гидроокисью железа, который ты достал из кармана, когда Норе Хейт потребовалось противоядие от мышьяка, и каждая минута была дорога… Сообщит ли добрый доктор доброму полицейскому тот странный факт, что у постороннего человека оказался при себе этот препарат, как раз когда одна женщина умерла, а другая серьезно отравилась ядом, от которого он служит официальным противоядием? Доктор подозревает, что я знаю кое-что о семье Райт. Он их старый друг и помогал трем сестрам Райт появиться на свет… Как он прореагирует, если я признаюсь, что купил противоядие, пообещав Пэтти Райт, что ее сестра Нора не умрет?» — Эллери вздохнул. Дело все сильнее осложнялось.

— Где вся семья? — спросил шеф Дейкин.

— Наверху, — ответил Брэдфорд. — Миссис Райт настаивает, чтобы Нору — миссис Хейт — перевели в дом Райтов.

— Здесь для нее не место, Дейкин, — объяснил доктор Уиллоби. — Нора очень больна. Ей нужны покой и уход.

— Я не возражаю, — отозвался шеф. — Если согласен прокурор.

Брэдфорд поспешно кивнул и закусил губу.

— А вы не хотите их расспросить?

— Не вижу смысла причинять Райтам лишнее беспокойство, — медленно ответил шеф. — По крайней мере, сейчас. Завтра утром мы соберемся в этой комнате. Сообщите это Райтам, Карт, только неофициально.

— А вы останетесь здесь?

— На какое-то время, — протянул Дейкин. — Должен вызвать кого-то, чтобы забрали труп. Пожалуй, позвоню старине Данкану.

— Не в морг? — невольно спросил Эллери.

Дейкин снова окинул его взглядом.

— Нет, мистер Смит… О'кей, мистер Ллойд, можете идти. Только опишите это помягче в вашей газете, ладно? И так шумиха поднимется жуткая… Нет, мистер Смит. Придется воспользоваться обычным похоронным бюро. Понимаете, — шеф вздохнул, — в Райтсвилле до сих пор не случалось убийств, а я работаю здесь шефом полиции уже почти двадцать лет. Док, не будете ли вы так любезны? Коронер Сейлемсон на новогодних каникулах в Пайни-Вудс.

— Я произведу вскрытие, — коротко отозвался врач и вышел не прощаясь.

Эллери поднялся. Картер Брэдфорд направился к двери, но остановился и оглянулся. Джим Хейт все еще сидел на стуле.

— Чего ради вы тут сидите, Хейт? — сердито осведомился Брэдфорд.

Джим медленно поднял глаза:

— Что?

— Вы не можете сидеть здесь всю ночь! Неужели вы не хотите подняться к вашей жене?

— Они меня не впустят. — Джим истерически засмеялся и достал платок, чтобы вытереть глаза. Потом вскочил со стула и побежал наверх. Они услышали, как хлопнула дверь его кабинета.

— Увидимся утром, джентльмены, — произнес шеф Дейкин, кивнув Эллери.

Они оставили шефа в неубранной гостиной наедине с телом Розмэри Хейт. Квину тоже хотелось остаться, но что-то во взгляде шефа Дейкина его обескуражило.

Эллери не видел Патрицию Райт до тех пор, пока они все не собрались в той же неубранной комнате в десять утра первого дня Нового года, — все, кроме Норы, которая все еще лежала в своей прежней кровати в доме Райтов под охраной Луди и за опущенными шторами. Доктор Уиллоби уже посетил ее этим утром и запретил ей не только покидать комнату, но даже вставать.

— Ты очень больна, Нора, — строго сказал он. — Помните об этом, Луди.

— Ей придется драться со мной, если она захочет встать, — пообещала старая Луди.

— Где мама? Где Джим? — стонала Нора, метаясь в постели.

— Мы должны… выйти на несколько минут, Нора, — сообщила Пэт. — С Джимом все в порядке.

— С ним тоже что-то случилось?

— Не будь паникершей, — сердито огрызнулась Пэт и вышла.

Эллери ждал ее на крыльце дома Норы.

— Прежде чем мы войдем, — быстро начал он, — я хочу объяснить…

— Я не виню вас, Эллери. — Пэт выглядела почти такой же больной, как Нора. — Могло быть хуже. Ведь погибнуть могла Нора. Это едва не случилось… — Она вздрогнула.

— Я очень сожалею о том, что произошло с Розмэри, — добавил Эллери.

Пэт озадаченно посмотрела на него, потом вошла в дом. Эллери задержался на крыльце. День был серым и холодным, как лицо Розмэри Хейт, — подходящий день для трупов… Кто-то отсутствовал — Фрэнк Ллойд. Эми Дюпре, проходя мимо, остановилась, посмотрела на стоящую у обочины машину шефа Дейкина и медленно двинулась дальше, поглядывая на оба дома. Подъехал автомобиль, из которого выпрыгнул Ллойд. Следом за ним вышла Лола Райт, и они вдвоем побежали по дорожке.

— С Норой все в порядке? — задыхаясь, спросила Лола.

Эллери кивнул, и она быстро вошла в дом.

— Я подобрал Лолу по дороге, — объяснил Ллойд, тоже тяжело дыша. — Она пешком поднималась на Холм.

— Все ждут вас, Ллойд.

— Вам это кажется забавным? — осведомился издатель. В кармане его пальто торчал свежий номер «Райтсвиллского архива».

— В такое утро, как это, мне ничего не кажется забавным. Лола уже обо всем знала?

Они направились в дом.

— Нет. Она сказала, что просто прогуливалась. Никто еще не знает.

— Узнают, — пообещал Эллери, — когда ваша газета попадет на улицы.

— Вам до всего есть дело, — проворчал Ллойд, — но вы мне нравитесь. Послушайте моего совета и уезжайте первым же поездом.

— Мне здесь нравится, — улыбнулся Эллери. — Почему я должен уезжать?

— Потому что это опасный город.

— В каком смысле?

— Увидите сами, когда новости распространятся. Все, кто был прошлой ночью на вечеринке, окажутся запятнанными.

— Чистая совесть счищает любые пятна, — заметил Эллери Квин.

— По крайней мере, внешне. — Ллойд пожал массивными плечами. — Не могу вас понять.