Спи спокойно - Рейчел Эббот

в какой-нибудь темной канаве. Кто-то несся на бешеной скорости и спровоцировал аварию. Помочь некому. Вижу на личиках детей кровь и надеюсь услышать плач: это означало бы, что они живы. Но не слышу ничего, кроме доносящегося через открытое окно птичьего чириканья. Роберту в моем видении места не нашлось.

Но, как бы ни страшны были порожденные воображением образы, я понимаю, что на самом деле никакой аварии не произошло. Все гораздо, гораздо хуже.

Открываю дверь. На пороге стоит молодой широкоплечий констебль. В бронежилете и рубашке с короткими рукавами выглядит сильным и уверенным. Заранее знаю, какие вопросы он будет задавать. Я это уже проходила. Все будет, как в прошлый раз.

Интересно, знает ли он, кто я? Известно ли ему, что позвонившая сегодня Оливия Брукс и Лив Хант, которая семь лет назад заявила о пропаже гражданского мужа, – одно и то же лицо? Впрочем, какое это имеет значение?

Даже спустя столько лет мне снятся кошмары о той ужасной ночи. Каждый раз просыпаюсь в ледяном поту. Он позвонил, когда выходил из университетской лаборатории, сказал, что скоро будет дома. Идти недалеко, но прошло два часа, а он все не появлялся. Я места себе не находила. Прижимала к себе маленькую дочку, шептала: «Зайка, папа сейчас придет». Жасмин, естественно, ничего не понимала. Ей тогда было всего два месяца. Конечно, я говорила неправду. Папа домой не вернулся. Больше я его не видела.

Думала, ничто не может быть хуже страха, который я испытала в ту ночь, и долгих часов ожидания, когда я гадала, что могло случиться с моим милым Дэном. Но я ошиблась – на этот раз все было гораздо хуже. Страх походил на твердый шар, болезненно колотившийся в грудной клетке, и боль отдавалась по всему телу.

Полицейский, конечно, хочет знать подробности. Понять, отчего я так встревожилась. Дети с отцом, значит, для беспокойства нет причин. Пробовала ли я звонить ему на мобильный? Даже не удостаиваю констебля ответом.

Роберт ушел в шесть. Сказал, что собирается свозить детей в пиццерию. Порывалась ехать с ними, но Роберт хотел побыть с детьми наедине и настоял на своем. Сейчас даже думать тошно, но тогда я обрадовалась. Учитывая, как развивались наши отношения, я подумала, что это хорошая подготовка к будущим изменениям в жизни детей, когда мы расстанемся. Поэтому я отпустила их.

В первый час я не тревожилась. Не ждала, что они вернутся так быстро, и просто занималась делами. Роберт пиццу есть не станет – захочет поужинать со мной, когда дети лягут спать. Вот и решила приготовить чили – одно из его любимых блюд – в качестве благодарности.

Но вот все дела были переделаны, и я вернулась в гостиную, но там было слишком пусто. Привыкла, что днем кто-то из детей всегда рядом. Жасмин, конечно, уже ходит в школу, но Фредди всего два годика, поэтому он дома, со мной, а Билли отдаю в детский сад только на утро.

Казалось, будто из дома выкачали весь воздух, осталась только холодная пустота. Окинув гостиную свежим взглядом, с которого наконец спала пелена, понимаю, какое стерильное пространство мы создали. Эту цветовую гамму даже нейтральной назвать – преувеличение. Ни единого цветного пятна, ни одной личной вещи на видном месте. Ни фотографии ребенка, ни безделушки, купленной просто потому, что понравилась. Картины выбраны не из-за чувств, которые они пробуждают, а исключительно по цветовому признаку, чтобы сливались с безликой обстановкой. Все аксессуары подобраны по размеру, чтобы создать идеальный баланс. И конечно же Роберт не любит, когда в гостиной валяются игрушки.

Что можно сказать о человеке, который так оформил комнату? Вообще ничего. Вероятно, Роберта потянуло на нейтральное после стольких лет жизни в моей квартире, где оранжевые стены и изумрудно-зеленые пледы мирно сосуществовали в веселой гармонии. Но эти цвета излучали радость. А что излучает наша нынешняя гостиная? Правильно, ничего.

Я ответила на все вопросы полицейского. Тот вариант, что после ужина в пиццерии Роберт мог поехать с детьми в гости к родственникам или друзьям, мы исключили. Ни у меня, ни у Роберта родственников нет. Мои родители умерли давно, когда Жас была еще маленькая, а Роберт своего отца не знал. Мать потерял в детстве. У нас обоих ни братьев, ни сестер. Вот они, сухие факты, которые никак нас не характеризуют. Но как объяснить, что у нас нет ни единого друга? Почему мы живем так уединенно и замкнуто? На самом деле я знаю ответ на этот вопрос. Роберт хочет, чтобы я общалась только с ним. Ни с кем не желает меня делить.

Могла бы сразу понять, что дело нечисто. С каких пор Роберт начал проводить время с детьми без меня? Он этого никогда не делал. Надо было вовремя обратить внимание на тревожные признаки, и тогда я смогла бы остановить его, пока не поздно. «Оливия, – говорил Роберт. – Я просто хочу сводить их в пиццерию. Что ж тут удивительного? Некоторые отцы только так и видятся с детьми».

Неужели это был намек, и Роберт догадался о моих намерениях? Будь на его месте другой мужчина, я бы еще могла предположить, что он смирился с неизбежным уходом жены и хочет доказать, что справится и без нее. Но речь идет не о каком-то абстрактном мужчине, а о Роберте. С ним никогда не бывает просто.

Уже прокрутила в голове все возможные сценарии, и каждый повергает в ужас. Не знаю, что хуже – страх, что с детьми что-то случилось, или другие мои опасения. Те, которые я даже не решаюсь выразить словами.

Глава 2

Уже начало двенадцатого. Прошло пять часов с тех пор, как я в последний раз обнимала Фредди, ощущала его тепло, вдыхала самый приятный запах на свете. Одна мысль о том, что мой малыш напуган, невыносима. А Билли? Ему пора спать. Он всегда капризничает, когда устает. И моя милая Жасмин конечно же хочет домой, к маме. Она не любит расставаться со мной надолго, и вообще слишком осторожна для семилетней девочки. Только бы Роберт вернул их живыми и здоровыми! Тогда я сразу выброшу из головы все вздорные мысли о разводе. Научусь жить под постоянной слежкой, лишь бы с детьми все было в порядке.

Привези их домой, Роберт…

Полиция осматривает дом – совсем как в тот раз, когда пропал Дэн. Неужели думают, будто я их нарочно прячу? Потом полицейские ушли, начали стучать в двери, будить соседей. Не видел ли