Вечер мертвецов - Николай Иванович Леонов

— Что ж, вместе так вместе, — согласился Гуров. — Сколько туда ехать, вы сказали — пять часов от окружной? В таком случае было бы правильно выехать часов в пять…

— Давайте выедем чуть пораньше, в три часа, — предложил Силантьев. — Приедем еще до ночи, я успею показать вам наши места.

— В таком случае договорились, — сказал Гуров. — Я буду здесь, возле главка, в три часа.

И затем, обращаясь уже к генералу, он спросил:

— В таком случае я передам дело об убийстве Стасу Крячко? А два других оставлю своим помощникам?

— Да, так и сделай, Лев Иванович, — согласился генерал. — Собственно, можно было на три дня просто приостановить расследование этих дел, но ведь я тебя знаю: ты человек слишком ответственный, не можешь, чтобы расследование хоть на один день замедлялось. Через три дня вернешься, снова сам займешься этими делами. Надеюсь, в усадьбе тебе не придется ничего расследовать. Так что успешного тебе отдыха!

— Спасибо, товарищ генерал, — отвечал сыщик.

Глава 2

Банкир Силантьев не обманул: дорога до усадьбы на самом деле заняла пять часов. Правда, эти пять часов Гуров вынужден был гнать свое «Рено» изо всех сил, то и дело превышая допустимую скорость: так приходилось делать, чтобы не отстать от джипа, в котором ехал хозяин усадьбы. Так или иначе, но когда уже солнце село, стало смеркаться, обе машины миновали последнее село, Микитово, проехали через дубовую рощу, и перед ними открылось обширное пространство, на котором располагалась усадьба «Высокое».

Когда Гуров ставил свою машину рядом с джипом хозяина усадьбы, когда вылезал из машины, он был в раздражении — в основном из-за долгой дороги, из-за того, что его пять часов вынуждали нарушать правила движения. Однако стоило ему глубоко вдохнуть воздух, наполненный запахами скошенного сена и близкой реки, как его плохое настроение куда-то исчезло. Миллионер Силантьев и здесь не обманул: его усадьба радовала глаз. Сам дворец графов Соколовых-Микитовых еще не был восстановлен, от него остались только два этажа стен, сложенных из старого красного кирпича. Но окружающее дворец пространство все было очищено от зарослей кустарника и бурьяна, которые обычно окружают всякие «графские развалины». Теперь это пространство представляло из себя огромный луг на краю обрыва. Обрыв здесь был крутой и высокий, метров шестьдесят, не меньше. А внизу, под обрывом, виднелась излучина Оки. Река здесь делала поворот, ее было видно и слева, и справа. А огромная даль за рекой вся была видна отсюда, с обрыва. Там блестели водой маленькие озера, между озерами располагались небольшие рощи. В целом место было очень живописное.

Стоя на краю обрыва, Гуров залюбовался открывшимся видом и не сразу заметил, как рядом с ним остановилась молодая женщина лет тридцати. Внезапно она спросила:

— И как вам этот вид, нравится?

— Мне кажется, эта картина не может не нравиться, — отвечал сыщик. — Она словно нарочно создана, чтобы здесь стоять и глядеть вдаль. А еще я думаю, что это место должно привлекать художников: здесь так и хочется написать прекрасный пейзаж в духе Нестерова или Левитана.

— Вот и мы с мужем тоже решили, что художникам здесь должно понравиться, — кивнула женщина. — И пригласили на торжество открытия усадьбы целую группу живописцев.

Она повернулась к сыщику и представилась:

— Я Лена, жена Валерия Николаевича Силантьева. Муж мне сказал, что вы приехали вместе с ним и сразу пошли посмотреть на наши места. Вот и я решила к вам присоединиться. А кто вы, я знаю.

Гурову оставалось только поклониться.

— Значит, завтра должны приехать художники? — уточнил он.

— Да, четверо: Олег Чаплыгин, Илья Сизов, Никита Барков и Лариса Черкасова.

— Ого, даже знаменитый Сизов приедет? — воскликнул Гуров.

— А вы его знаете?

— Да, мне приходилось расследовать одно дело о подделке произведений Кустодиева, где Илья выступал как эксперт, — объяснил Гуров. — Кроме того, мне просто нравится его живопись. Впрочем, мне и другие молодые художники нравятся.

— А этим художникам, я надеюсь, понравится наша усадьба, — услышал Гуров знакомый голос за спиной.

Обернувшись, он увидел миллионера Силантьева.

— Я вижу, ты уже познакомилась с нашим гостем? — сказал он жене. — И начала рассказывать ему о гостях?

— Пока я только о художниках рассказала, — отвечала Елена Силантьева. — Об остальной программе, думаю, ты лучше расскажешь — ты ее хорошо знаешь. А я пойду в дом, распоряжусь насчет ужина.

И она двинулась в сторону еще одной постройки, видневшейся на обрыве, в стороне от усадьбы.

— Там стоит то, что я построил за прошлый год, — стал объяснять Силантьев. — Там комплекс современных зданий: собственно мой дом, где живем мы с Леной, и гостиница, где могут поселиться гости. Но этот новодел вы еще увидите, вы там жить будете. А пока давайте я вам покажу то, ради чего я потратил немалые деньги и выкупил всю эту местность.

И миллионер повел сыщика к усадьбе. Они подошли к арочному проходу; он был забран решеткой, рядом виднелась табличка с надписью «Вход»; стрелка указывала куда-то вправо.

— Здесь был главный въезд в усадьбу, — принялся объяснять новый хозяин. — Его еще предстоит восстановить в первозданном виде, как и все остальное. Пока что он закрыт, посетители могут войти через боковой вход. Но мы с вами туда не пойдем, мы пойдем вот сюда.

И он повел гостя левее. Здесь была простенькая ограда с калиткой. Ограда окружала обширный пустой участок луга, примыкавший к дворцу. На лугу росло несколько могучих старых дубов. Кроме них на лугу виднелась еще эстрада, как видно, недавно сооруженная.

— Здесь у графов Соколовых-Микитовых был парк, — рассказывал Силантьев. — По воспоминаниям современников, парк был прекрасен, здесь имелись дорожки, озеро с фонтаном, каналы, через которые были перекинуты мостики… Но все это за долгие годы пришло в полное запустение. Специально высаженные деревья — дубы, буки, ели — засохли, кроме того, в усадьбе дважды случались пожары, от которых пострадал и парк. В общем, когда я сюда впервые приехал, я застал здесь настоящие джунгли. Деревья росли так тесно, что между ними и лиса бы не пробежала, разве что мышь. Теперь, как видите, здесь пустота. Пришлось приложить большие усилия, чтобы выкорчевать все деревья, превратившиеся в сорняки. Я оставил только несколько старых дубов. Впоследствии вокруг них вырастут и другие деревья, но уже согласно замыслу специалистов по парковому хозяйству.

— И озеро снова возникнет, и фонтан забьет? — спросил Гуров с некоторым недоверием.

— Обязательно будут и озеро, и каналы, и фонтан! — отвечал Силантьев. — Если уж я решил восстановить усадьбу такой, какой она была в пору расцвета, то должен все сделать для этого.