Охота за наследством Роузвудов - Маккензи Рид

– Э-э…

Хороший вопрос. Бабушка эффектно появилась на вечеринке более часа назад, сойдя по парадной лестнице в вестибюль в шикарном изумрудно-зеленом платье в пол. У горла на тонкой золотой цепочке висел фирменный каплевидный кулон с рубином в двадцать пять каратов. С тех пор я ее не видела, впрочем, когда в твой дом набился весь город, исчезнуть легко. И даже желательно. Потому что, когда ты матриарх самой богатой семьи в Южном Массачусетсе, всем хочется пообщаться с тобой.

Я быстро оглядываюсь по сторонам, ощущая беспомощность. Мой взгляд перехватывает один из официантов и решает, что я ищу глазами поднос с закусками.

– Дамы, не желаете ли коктейль из креветок?

– Нет, спасибо, – быстро отвечает Элл, попятившись. – У меня аллергия на моллюсков и ракообразных.

Я уже съела более чем достаточно закусок, но беру с подноса креветку и кладу ее в рот. Все что угодно, лишь бы побыстрее закончить этот разговор. Внезапно все начинает напрягать меня: музыка кажется слишком громкой, выражение лица Элл – слишком понимающим. Мне нужно выйти на воздух.

Элл настороженно смотрит, как я жую и глотаю. Я снова приклеиваю к лицу улыбку, которую изображаю весь вечер. Непринужденная, беззаботная. Я чувствую себя так, будто умираю, но никому не могу этого показать.

– Я уверена, что бабушка где-то здесь, – говорю я. – И буду рада передать ей что-то от тебя.

– О, не беспокойся. Нам с ней надо обсудить вопросы, касающиеся бизнеса.

– А, ну да. – Я продолжаю улыбаться, но ее уклончивость вызывает у меня раздражение – можно подумать, что я не могу участвовать в обсуждении вопросов, касающихся бизнеса. – Извини, но мне пора идти, надо проверить, как идут дела на кухне.

– Да, конечно. Была рада увидеть тебя, Лили.

Я успеваю сделать всего два шага, когда ее голос останавливает меня:

– И да, кстати, у тебя очень красивое платье.

Я мысленно ощетиниваюсь, но снова ухитряюсь изобразить улыбку.

Затем начинаю быстро протискиваться сквозь скопление теплых тел, отделяющих меня от маятниковой двери[1] кухни. И радуюсь тому, что свет в гостиной приглушен, поэтому никто не сможет различить моих пылающих щек. Если бы мое платье похвалил кто-то другой, я бы ликовала. Оно и впрямь очень красивое: мягкий бархат, великолепный бирюзовый цвет. Я купила его в магазине винтажной одежды в городке, расположенном через четыре города от нашего. Отрезала юбку на уровне колен и подшила подол вручную, так что получилось кокетливо. В груди оно было немного узковато, но я справилась и с этим, добавив сзади кремовый корсет, чтобы скрыть молнию, застегивающуюся только до половины. Когда я закончила переделывать его, оно было совершенно не похоже на то платье, которое я купила.

Но Элл живет и дышит высокой модой. Готова поспорить, она узнала винтажный дизайн этого платья и подумала, что я исковеркала его, когда подшила под фигуру.

Однако это не ее дело.

Мне бы хотелось сказать это ей, но вокруг слишком много любопытных, прислушивающихся к каждому нашему слову. К тому же тогда мне пришлось бы объяснять, почему я была вынуждена купить винтажное платье и перешить его. Почему я не могла просто воспользоваться деньгами из огромного состояния Роузвудов и купить новый наряд.

Я пыталась найти ответ на этот вопрос весь последний год.

Облегченно вздохнув, я врываюсь на кухню, в спешке едва не сбив с ног официанта, несущего поднос с крошечными канапе.

– Извините, – бормочу я, немного сутулясь, поскольку теперь на меня не устремлены взгляды гостей.

Мне очень нравится быть членом семьи Роузвуд, но иногда я устаю оттого, что на глазах жителей города постоянно приходится выглядеть на все сто.

– У тебя такой вид, будто ты полна решимости что-то сделать, – говорит знакомый голос за спиной.

– Да, я полна решимости убраться подальше от Элл Клэрмон. – Я поворачиваюсь и вижу моего друга Майлза, щеки которого разрумянились от быстрой ходьбы. – У тебя и самого такой вид, будто ты что-то задумал.

– Да, найти тебя, – задыхаясь, отвечает он. – Я искал тебя целых десять минут, затем наконец заметил и звал с другого конца гостиной, но ты побежала сюда.

– Извини, мне просто надо было выйти на свежий воздух.

Мои каблуки стучат по безупречно чистому плиточному полу, пока я направляюсь к стеклянной двери, ведущей в патио с бассейном. Сейчас она открыта, и от дворика нас отделяет только прозрачная ширма, но духота кухни мало чем отличается от влажного летнего зноя, царящего снаружи.

Майлз следует за мной, разглаживая складки на классических брюках цвета хаки и строгой темно-синей рубашке. Его светлые волнистые волосы падают на глаза, голубизна которых дополняет бирюзовый цвет стены за его спиной. Он смотрит сквозь ширму на забитый народом задний двор нашего особняка и вскидывает бровь.

– Лили, ты не видишь в этой сцене ничего странного?

Я окидываю взглядом гостей, находящихся в бассейне и сидящих в креслах.

– Что, на надувном матрасе в виде фламинго слишком уж много людей?

Он весело смеется.

– Ладно, а что еще? – Он показывает на парнишку примерно нашего возраста, сидящего чуть поодаль на садовом стуле.

– Кто это? – спрашиваю я.

– Я надеялся, что ты знаешь.

– Нет, не знаю, а должна, – отвечаю я.

На темно-коричневой коже парнишки играют блики от хлорированной воды в бассейне. Он держит в руках бутылку минералки и одет в брюки цвета хаки и фуфайку. Слишком тепло по сравнению с остальными гостями, находящимися в патио, на которых только купальники или плавки.

– Мне знакомо каждое из этих лиц, и я сама писала имя и адрес на каждом приглашении, пока у меня не начало сводить руку.

– Спасибо за самопожертвование, – торжественно изрекает Майлз.

Я тычу его локтем в бок и снова оглядываюсь на парнишку. Его глаза за очками в черной оправе ясно говорят, что он предпочел бы находиться где угодно, только не здесь.

– Он не кажется мне знакомым, – говорю я, пытаясь вспомнить, но ничего не выходит.

– А он довольно симпатичный, тебе не кажется? – спрашивает Майлз.

Я утвердительно мычу, радуясь возможности спокойно пообщаться с Майлзом, который в этот год взял на себя роль моего единственного лучшего друга.

Он всегда полон беззаботного оптимизма и готов ко всякого рода непринужденным развлечениям и сейчас, верный себе, смотрит на меня с заговорщической улыбкой.

– Спорим, что я сейчас подойду и заговорю с ним?

– Ты сделаешь это и без всякого спора, – отвечаю я.

– Тогда это будет не прикольно.

– Ладно, будем считать, что мы поспорили. Иди пообщайся с тем таинственным незнакомцем. И ты наберешь дополнительные