Бизнесмен Ладнов - Владимир Гаврилович Колабухин

предложат, и ни тебе «здравствуй», ни «прощай» — руки не подадут в своём богато обставленном душном кабинете.

Вероника обвела взглядом помещение. Вчера она была слишком взволнованной, чтобы оценить его. Сегодня, поуспокоившись, отметила, что всё в нём без изысков: кабинет не велик, но и не мал, с высоким потолком, стены отделаны светлыми пластиковыми панелями, двухтумбовый стол, стулья, сейф, стеллаж с книгами, два окна со шторами. Выбивались из общего скромного интерьера лишь полированный столик с угощением, приставленные к нему по бокам два кожаных кресла, да музыкальный центр у стены. Видно, хозяин большой любитель музыки…

Ладнов заметил любопытные взгляды журналистки, подошёл к аппаратуре, вставил компакт — диск, на несколько секунд замер, слушая чарующие звуки оркестра Поля Мориа.

— Музыка помогает мне расслабиться, — пояснил он Вике. Дослушал до конца мелодию, вернулся за стол, вновь принялся за читку интервью.

— До встречи с вами я переговорила с работниками бывшего кооператива. Все очень довольны вами и тем, как о них заботились: премии, бесплатные обеды…

— Ещё беспроцентные ссуды на приобретение жилья… А потом и вовсе кооператив начал строить собственные дома для работников — в долевом участии с администрацией города… Одно огорчало — появились завистники. В прокуратуру и партийные органы полетели подмётные письма с требованием разобраться — откуда у «Надежды» большие деньги, так ли честно заработаны? В результате счета кооператива заморозили…

— И как вы реагировали?

— Крепись, говорил себе, иначе вечно будешь отступать, превратишься в обычного жалкого обывателя-неврастеника…

После проверки деятельности «Надежды» комиссия записала в акте: «Нарушений не выявлено».

Интервью заканчивалось такими словами журналистки:

«Потом страна пережила путч ГКЧеПистов, предательство властных функционеров в Беловежской пуще, развал Союза, расстрел Белого Дома в Москве, ваучерную приватизацию Чубайса, но все те тяжкие годы Ладнов не терял бодрости духа, а всё глубже уходил в свой бизнес. Его кооператив «Надежда» преобразовался в успешную акционерную компанию с тем же названием. Она построила в городе большой торговый центр, куда переместились многие уличные торговцы. Что ещё предложит этот предприниматель горожанам? Уверена — опять будет нечто! Успехов вам, бизнесмен Ладнов!»

Он сложил в папку листки с текстом интервью, встал из-за стола, подошёл к Веронике.

— Подойдёт? — она с надеждой вскинула глаза.

Это интервью было для неё, вчерашней выпускнице МГУ, серьёзным редакционным заданием, и она очень беспокоилась — справилась ли?

— Подойдёт. Правда, я тут кое-что поправил, подсократил, но в целом — подойдёт, — повторил Ладнов и вручил поднявшейся Веронике её папку. Вика опять крепко прижала её к груди.

— Как хорошо! Редактору не верилось, что я справлюсь. Он почему-то думал, что вы, крайне занятый человек, не согласитесь на интервью, даже не примете меня.

Она на секунду задумалась.

— А почему кооператив и компанию назвали «Надеждой»?

— Это имя моей жены, — чуть помедлив, ответил Ладнов. — Она для меня, как в песне Пахмутовой, «Мой компас земной и награда за смелость».

— Можно я добавлю в текст интервью что-нибудь о вашем хобби? Что доставляет радость в свободное от работы время?

— Свободного времени у меня не так уж и много, а вот радость доставляют хорошая музыка, игра в шахматы, рыбалка… Но это не для печати. Это моё личное.

— Однако, читателям будет интересен ваш полный портрет. Пусть знают, что вы — простой, обычный человек, как сами они.

— Нет — нет, Вика. Всего доброго!

— Спасибо вам!

— За что?

— За то, что доверились мне, что прочли мой опус, не отвергли его. За угощение.

— Пустяки! — засмеялся Ладнов, взял в свою широкую крепкую ладонь протянутую ему руку, осторожно пожал: «Буду ждать газету».

Вика уже хотела уйти, как вдруг хлопнула себя ладошкой по лбу.

— Забыла! Редактор просил узнать о ваших рабочих планах.

— Хотим построить современный киноцентр: с тремя зрительными залами, один из которых — для детей. Старый-то кинотеатр совсем пришёл в негодность.

— И когда намерены сдать в строй?

— К Новому году. Обещаю!

— Берегите себя — вы у нас пока единственный такой заботливый меценат, иные всё казино открывают.

— Так уж и единственный. До свидания, Вика. До свидания!

* * *

Как только журналистка ушла, Ладнов вернулся за стол, нажал клавишу селектора.

— Кучеров, зайди ко мне.

Через минуту в кабинет грузно вошёл широколицый коренастый толстячок с брюшком — лучший товарищ Ладнова, его первый заместитель и одновременно финансовый директор «Надежды».

— Слушаю, Сергей.

— Помнишь моё выступление на совете директоров о строительстве киноцентра? Какое для него необходимо закупить оборудование? Из какого материала будем строить — стекло, керамогранит? Какая понадобится техника? Во что, примерно, стройка обойдётся?.. Короче, мне срочно нужен бизнес-план строительства.

— Почему срочно?

— Я дал слово сдать киноцентр к Новому году.

— Кому дал?

— Газете, значит — горожанам.

— Хорошо, к следующему четвергу сделаю. А пока подумай о себе — весь уработался, круги под глазами… Завтра суббота — выходной. Отложи-ка все дела и махнём на Волгу порыбачить. Отвлечёмся немного от забот и хлопот. Идёт?

— Пожалуй… Да, принято. Будь здоров, дорогой. До завтра.

Кучеров скрылся за дверью. Ладнов подошёл к раскрытому окну. Наступивший вечер ничем не отличался от предыдущего. Во дворе офиса проснувшиеся от зимней спячки берёзы уже примеряли нежно-зелёный наряд, майское солнце золотило крыши соседних домов, лёгкий ветерок веял освежающей прохладой… Как хорошо!

Ладнов с сожалением вернулся за стол. В голове гудело от усталости. Он попросил секретаршу принести кофе. Этот напиток помогал ему восстановиться, прочистить мозги.

Когда голове полегчало, он вызвал машину и отправился на встречу с инвесторами — предстояло провести ещё полтора-два часа тяжелейших переговоров о финансировании киноцентра.

Глава вторая

От переговоров с инвесторами голова Ладнова будто снова налилась свинцовой тяжестью, ослабли руки и ноги, всё тело. Он не вошёл — ввалился в квартиру. Жена, как обычно в такое позднее время, смотрела телевизор. Она сердито поднялась с дивана, сдавленным голосом тихо спросила:

— Есть будешь? Подогреть отбивную?..

— Нет, Надюша, я не голоден, перекусил у компаньонов. Пойду спать, сегодня вымотался, как никогда.

Его дела давно не интересовали Надежду, поэтому она сухо сказала:

— Иди, иди. Я тоже скоро лягу.

Надежда — ровесница Ладнова — была полной противоположностью ему. Если тот отмечался активностью в делах, приятной наружностью, то она, медлительная во всём, не слыла красавицей. Зато отличная хозяйка. В их двухуровневой квартире всегда было опрятно убрано, на кухне тоже всё сияло чистотой, радовало глаз. И обеды приготавливала такие, что пальчики оближешь.

…Они познакомились в год Московской Олимпиады, когда сдавали вступительные экзамены