Владимир Безымянный - Выигрыш - смерть

- Не густо,- полковник рисовал на листе бумаги стрелы и цифры одному ему понятных условных знаков.- Значит так, орлы. Автомобилем займется Бережной, Бреславцу надо "пробомбить" квартиросдатчиков. В Донецк ехать тебе, Павел. Надо сказать, что этот чертов мешок объявился очень некстати На нас и так висит два нераскрытых убийства. И народ совершенно законно спрашивает - чем это занимается милиция? Итак - чем мы занимаемся?

- Ну, понесло старика. Сел на любимого конька,- улыбнувшись, шепнул на ухо Сикачу Бреславец.

- Итак - чем мы занимаемся? - с суровой многозначительностью произнес полковник, назидательно подняв указательный палец.- Мы занимаемся черт знает чем, переписываем бумажки, ловим проституток, которые неспособны заработать даже на презервативы, перекидываем с места на место "кидал". А когда нужно захлопнуть в мышеловке мерзавца, который способен убить человека,- тут мы пас... Согласны?

Троица дружно закивала.

- Вот-вот,- на поверку мы не орлы, а сукины дети, у вас преступники годами ходят на свободе, а честные люди боятся высунуть нос за двери Почему сие происходит? - полковник выдержал паузу, глядя в потолок, словно хотел прочитать там нечто важное.- А потому,- продолжал он,- что мы забыли, что такое настоящий профессионализм. И не пытайтесь меня переубеждать!

Переубеждать полковника никто не стремился. Все трое молчали, они знали, что так шеф "заводится" на дело.

- Все свободны,- наконец сказал полковник и с силой бросил карандаш на стол. Карандаш отскочил и упал на пол.

...В поездку Сикач собирался, как всегда, быстро: командировки следовали одна за другой. Донецк - это, по пути, домашнее дело, если сравнивать с недавней поездкой на южную границу, откуда в Москву текли наркотики.

Неделя в шахтерской столице дала обильный материал на Лемешко, но запомнилась плохим пивом в гостиничном буфете и немилосердно скрипучей кроватью в номере. Уже через три дня, когда Сикач вернулся в гостиницу с головной болью от копания в бумагах, в номере появилась шустрая темноглазая горничная в кокетливой косынке. Извинившись, она стала смахивать пыль. Под полупрозрачной блузкой колыхалась зрелая грудь.

- Всё дела? - пропела она над ухом Сикача. Через полчаса кровать в номере скрипела, как утлый парусник в шторм. Пока бабенка посмеивалась в углу, белея голым телом, Сикач пихал под деревянное дно все тряпки, какие нашлись в номере.

- Не скрипит,- давясь смехом, заключила бабенка.- А ты ничего, смекалистый парень!..

Всю свою смекалистость Сикач употребил, чтобы обнаружить мотивы убийства. В Верхнеозерске вскрылись кое-какие связи. Стала вырисовываться картина: Лемешко хватанул там, где между воротилами преступного мира все уже было распределено. И, видимо, хватанул так, что не успел и распробовать, как его настигла смерть.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДМИТРИЯ ЛЕМЕШКО, КОТОРЫЕ НИКОГДА НЕ БЫЛИ НАПИСАНЫ

Настоящая любовь пришла ко мне в пятнадцать. Женщины нравились мне и раньше, я был попеременно влюблен в одноклассницу, в соседку и даже в мамину сотрудницу. Но страсть к деньгам - она пришла и осталась навсегда. Как ток, как постоянное силовое поле.

В подвальчике "Союзпечать" на главной улице, где мама, в надежде отвлечь меня от сомнительных уличных похождений, покупала мне марки, всегда вертелись сметливые ребята моих лет, липли к посетителям магазина.

- Смотрите, выбор богаче, чем на витрине Что желаете? Флора, фауна, спорт, космос, живопись? Есть английские, испанские, австралийские...

Сделки заключались в соседнем подъезде, а зачастую прямо на глазах ворчащих для приличия продавцов. Меня всегда тянуло к коммерции. Самое трудное в любом деле - начало. К молодой женщине, задержавшей взгляд на витрине "Союзпечати", я подкатил довольно лихо.

- Марочками увлекаетесь? Какие предпочитаете?

Подействовала скорее угодливая интонация, чем качество моих марок. Из двух рублей выручки половину составила чистая прибыль. Через месяц я зарабатывал десять - пятнадцать рублей в день. Это существенно отличалось от маминой зарплаты. Не пугали прогулы и двойки в школе - коммерция того стоила. Рос доход, а с ним и пачка бумажек дома в тайнике.

Рыжих, мордатых, веснушчатых братьев-близнецов Леню и Аркадия Кацманов за глаза называли Кальсоны. Позволить себе звать их так я не мог - ростом не вышел. Однажды вертлявый Вадик задал явно провокационный вопрос:

- Дима, что ты думаешь о братцах? На цырлах перед ними ходишь?..

- Что? Кальсоны?! Да я...

Меня прервал мощный подзатыльник. Я отлетел к стене. Сзади с изумленно-возмущенными лицами стояли неслышно подошедшие Кацманы. Зрители довольно подхохатывали. Потом я бессильно плакал, уткнувшись в диванную подушку, получив вместо отобранного кляссера с марками синяк под глазом и приказ не появляться в "Союзпечати".

В кинотеатре шел незабвенный "Фантомас". Голова очереди к кассе упиралась в обескураживающую табличку "Билетов нет". Зато они в изобилии водились у шмыгающих по залу подростков. Простояв час, я взял максимум того, что давали в одни руки - четыре билета, "наварив" на них при продаже по рублю. Назавтра удалось занять очередь в пяти местах. Не хуже, чем на марках, и Кацманы не достанут.

Но безоблачного счастья не бывает. Вскоре появился Лепа - личность в районе знаменитая. Вечно навеселе, воспаленные щеки заросли белесой поросячей щетиной, после года отсидки за тунеядство он куда-то для вида устроился. Непонятно, когда он успевал трудиться,- ни одна выпивка или драка в районе без него не обходились.

- Ты все себе гребешь, цыпа, а дядя голодный ходит. Ты дай дяде, а то он, когда голодный, может и головку открутить,- Лепа цедил сквозь зубы, явно забавляясь.- Значит, процентик дяде - раз, касса у меня на мушке два, попадешься - от милиции отмажу - три.

Перспектива работать под покровительством Лепы победила жадность. Я пожал протянутую руку с двумя жирно наколотыми на пальцах перстнями.

- Ну, что - спрыснем знакомство? Давай башли.

Я с готовностью достал деньги. В ресторане Лепа выделил рубль швейцару, остальное положил себе в карман.

- Заметано, как в сейфе.

Официантка, не дожидаясь заказа, принесла бутылку водки и пару овощных салатов.

- Гоп-стоп, Дима, не проходите мимо,- Лепа поднял рюмку.- Веселей, начальник-начальник!

Первая рюмка пошла плохо. Я закашлялся, на глазах выступили слезы.

- Ну, ты, цыпа, пьешь, аж из глаз каплет! А вот так ее! - Лепа в един дух махнул рюмку и смачно захрустел салатом. Смутно помню, что произносил тосты, целовался с Лепой, клялся в вечной дружбе... Очнулся утром дома. Новый друг доставил меня домой, прислонил понадежнее, ткнул в кнопку звонка и сбежал по лестнице.

Утром мать кляла свою пропащую жизнь. Я, по ее мнению, был окончательным убоищем. Выпив не меньше ведра воды, я схватил портфель и выскочил на улицу. Портфель я оставил у Лепы - и вновь закрутилось "билетное дело". Ничто не предвещало беды, пока однажды ко мне не подошел невзрачный мужичонка средних лет.

- Есть парочка билетов, хлопец?

- По два рубля, хоть две парочки.

Я вытащил голубую полоску из кармана. В этот момент мужичонка цепко перехватил мою руку и поволок в кабинет администратора кинотеатра. В углу уже смирно сидел Лепа. Сновали взад-вперед люди. Немолодой капитан милиции закончил с Лепой, дал ему подписать какой-то листок и повернулся ко мне. Мой покровитель побрел из кабинета незнакомой шаркающей походкой, вовсе не похожей на его обычную нагловато-развязную поступь.

Пришлось выложить оставшиеся восемнадцать билетов, скомканные рубли, расческу и перочинный нож.

- Будем составлять протокол: спекуляция налицо. Сообщим в школу, родителям на работу. А тебя на административную комиссию. В спецучилище не поспекулируешь. Там кино бесплатное.

Капитан достал из папки чистый разграфленный бланк.

- Только не ври - все равно проверим. Фамилия, адрес, школа?

- Да я его знаю,- вмешался в разговор один из дружинников, чье лицо мне показалось знакомым.- Я работаю с его матерью. Хорошая, уважаемая женщина. Жаль, сын ее позорит... Идемте покурим, Михаил Иванович...

Парень с милиционером вышли из кабинета. Вернулись через несколько минут. Что-то в поведении капитана переменилось, внушая надежду.

- Просит за тебя наш дружинник Может, отпустить на первый раз?

- Отпустите, не буду, никогда, честное слово!

- Смотри, не подведи своего поручителя. И помни о матери. Уже не маленький, должен уметь отвечать. Билеты мы реализуем через кассу. Вот, бери за них деньги и дуй домой. Смотри, другой раз прощения не будет!

- Да я... ну, что вы... никогда... я... честное слово!

Лепа ждал меня у дома, но я прошел, не останавливаясь. Говорить было не о чем. Снова потянулись унылые школьные дни. Оценки улучшились, а поведение из "неудовлетворительного" превратилось в "хорошее". Впрочем, остальным моим соученикам всегда ставили "отлично".