Галина Романова - Ночь с роскошной изменницей

Ознакомительный фрагмент

Его вопросы сбивали ее с толку, они были слишком двусмысленными и, как ей казалось, заведомо пытались обвинить ее в чем-то. И на какой-то момент ей даже стало страшно. И пришло глухое раздражение на саму себя, рьяно кинувшуюся выполнять дурацкий свой гражданский долг.

Ну, нашла она мертвую девушку, и что с того? И ведь даже не сама нашла, а Муська, которая принялась лаять на чью-то босую ногу, выглядывающую из травы по щиколотку. Была бы умной, взяла бы собачку на руки. Не полезла бы в траву. Не помчалась бы потом на дачу за мобильником и не стала бы, путаясь в кнопках, набирать номер службы спасения.

Она все сделала, как надо. Так она тогда считала. Вызвала милицию. Вернулась на место, где обнаружила труп. И проторчала там потом еще минут сорок, пританцовывая от нетерпения и ужаса.

Дотанцевалась, что называется!

– Удостоверение личности у меня имеется, но оно в доме! На даче, то есть! – выпалила Соня с обидой.

– А почему не с собой? – задал очередной нелепый, на ее взгляд, вопрос Олег Сергеевич и снова глянул так, что затошнило.

– А у кого хватит ума, отправляясь гулять с собакой, хватать в полшестого утра с полки паспорт? – возмутилась Соня. – К тому же мы с Муськой всегда гуляли возле забора под соснами, а сегодня…

– Да, именно! – Ох, как он обрадовался, даже разулыбался от удовольствия, что уличил ее хоть в чем-то. – Что же сегодня погнало вас к озеру? Это, если не ошибаюсь, почти полтора километра, а? И как насчет документов, удостоверяющих право…

– Послушайте, Олег Сергеевич!

Все, ему все же удалось лишить ее самообладания, которое она укрепляла в себе, пестовала и подпитывала любым уроком, преподносимым ей жизнью. Все моментально изничтожил этот протокольный тип с веселыми, казалось бы, карими глазами. Все перемешал и переиначил.

– Послушайте, Олег Сергеевич! – снова повторила Соня, уже с трудом сдерживая слезы. – Какое может быть удостоверение, подтверждающее личную дружбу, а?! В каком таком органе выдают справку, что такой-то или такая-то очень привязаны друг к другу и…

– Вы привязаны к Анне Васильевне?! – Он сделал удивленное лицо, продолжая пододвигать свои крепкие коленки к ее. – Поверил бы, будь вы подругой ее дочери! Но Анна Васильевна и вы – подруги? Не верю, уважаемая Софья…

– Андреевна! – выкрикнула она с чувством; все, она его уже почти ненавидела. – Андреевна мое отчество, которое вы все никак не можете запомнить! Можете не верить, но Анна Васильевна очень ко мне привязана! Потому что… Потому что…

И она совершенно не к месту расплакалась!

Зачем было показывать свою слабость и боль, утихшую пару лет назад? И перед кем?! Перед этим сухим, бесчувственным и надменным типом, прикрывающимся милой смешинкой в карих глазах!

Разве есть ему дело до того, что случилось уже давно? У него тогда и звания-то наверняка никакого не было. Ни звания, ни опыта, ни умения задавать свои выворачивающие душу вопросы. Только все перечисленное и бывает нажитым. Все остальное…

Все остальное нужно пережить, вымучить, выстрадать и постараться забыть со временем.

– Софья Андреевна, успокойтесь, прошу вас, – усталым голосом попросил Олег Сергеевич, и ей на ладонь белым лепестком упал бумажный носовой платок. – Вытрите глаза и давайте все снова, по порядку.

– Я уже все рассказала вам, – возразила она гнусаво, зажав нос платком. – Я пошла гулять с Муськой! Погода была прекрасная. Сегодня мне надо было уезжать. И я решила пойти прогуляться напоследок. И пошла прямиком к озеру. Ну, нравится мне это место, что здесь такого, не пойму?!

– Да нет, ничего, – с поразительной покорностью согласился Олег Сергеевич. – Что дальше?

– А дальше…

Тут она внезапно насторожилась. Вдруг забылось ко всем чертям, в какой именно последовательности она рассказывала ему об этом в самый первый раз. Тогда, когда он только выпрыгнул едва ли не на ходу из этой вот самой машины и пошел к ней, тревожно осматривая все вокруг.

Как именно она рассказала ему тогда обо всем?! Что сначала, а что потом?! Ведь сейчас привяжется к деталям и снова начнет выворачивать душу наизнанку, перекраивая на нужный ему лад все реалии.

– А дальше… Дальше я, кажется, смотрела на воду. А Муська вдруг принялась громко лаять. Я пошла к ней. Смотрю, нога. Я полезла в траву, а там… Я побежала в дом за мобильником, позвонила вам. Вы приехали, и… и началось!.. Что вы ко мне пристали, не пойму?! Разве я что-то не так сделала?!

– Все вы сделали так, Софья Андреевна, – перебил он ее с непонятным чувством, какая-то человечность, что ли, проскользнула на этот раз. – Все так… И если бы не…

– Что? – Соня посмотрела все же на него.

– Вы хорошо рассмотрели погибшую? – вопросом на вопрос ответил Олег Сергеевич.

– Нет! Я и вовсе на нее не смотрела! Точнее… Лица… Лица я не видела… Одежду рассмотрела очень хорошо, все чистенько, дорого, стильно, поэтому я и решила, что погибшая…

– Не проститутка? – закончил он за нее, потому что Соня внезапно замялась, слишком часто за минувшие томительные минуты она произносила это непристойное слово.

– Ну, да!

– А лица вы не видели?

– Нет.

– Потому-то и не узнали, очевидно. – Он снова прикрыл глаза.

– Не узнала кого?

– Дочь Анны Васильевны, – коротко ответил оперативник и впился в нее взглядом без намека на улыбку.

– Таню??? Вы хотите сказать, что это… Там… – Соня принялась тюкать пальчиком по оконному стеклу милицейской машины в том самом направлении, где распластался на траве под белой простыней труп неизвестной девушки. – Что там лежит Таня?! Вы это хотите сказать?!

– Именно, уважаемая Софья Андреевна. – Олег Сергеевич глубоко вздохнул. – Та самая Татьяна, которая уже как четыре года числилась без вести пропавшей. И та самая, чье место подле Анны Васильевны с некоторых пор заняли вы. А теперь давайте подумаем вместе, что у нас с вами получилось, и попытаемся вспомнить, как и при каких обстоятельствах вы видели погибшую в последний раз…

Глава 2

Танюша Сочельникова всегда была ее подругой. Сколько себя помнила Соня, столько она помнила рядом с собой Танюшу. Они так долго, так тесно и так преданно дружили, что со временем их стали принимать за родных сестер. Обе рыжеволосые, обе длинноногие, с удивительными голубыми глазищами. Правда, волосы у Сони вились от природы, а Танюшка вечно мучилась с бигуди.

Детский сад, школа, институт с замороченной специальностью химической технологии полупроводниковых металлов, который Соня закончила блестяще, а Танюша…

Взяла и оборвала учебу на третьем курсе. Ни причины, ни объяснения, ни просто мало-мальски толкового разговора по этому поводу у Тани с матерью не состоялось.

Анна Васильевна Сочельникова – женщина от природы властная, удачливая и не в меру своей половой принадлежности деловая – пребывала в глубоком ступоре почти полгода. А через полгода решила вдруг по непонятной причине отселить от себя дочь в другую квартиру.

– Пускай поживет одна, прочувствует, почем фунт изюма, тогда вот и поговорим! – рокотала она под сводами собственной двухуровневой квартиры, тыча в Соню пальцем. – Ты ей не пример, оказывается! Ты не так красива и удачлива, получается! А она!.. Она хочет крутить задницей всю жизнь?! Думает, что это будет помогать всегда?! Вот и поглядим, что из этого выйдет!..

Ничего путного из этого не вышло. Ничего!!!

Танюшка поначалу идею матери восприняла с радостью. Щебетала, собирая вещи. Прыгала по новым комнатам, благо мать не поскупилась и купила ей «трешку». С воодушевлением носилась вместе с Соней по магазинам, скупая цветочные горшки, ненужные панно и плакаты с глупо улыбающимися красавицами. И даже новоселье устроила. И готовили они по старой дружбе вместе. И плова было много, пельменей, которые вручную лепили два дня подряд, закусок, колбас и сыров. Водки почти не было. Было что-то другое, отчего новые друзья Татьяны, после очередного захода в ванную, становились все веселее и веселее. Что это было, Соня поняла много позже. В тот вечер ей было не до этого. Она майской пчелой носилась от огромного стола в гостиной на кухню и обратно, меняла тарелки, подкладывала новые порции уже съеденных блюд, потом мыла, чистила, развешивала выстиранные полотенца. И ничего почти не замечала.

Излишней задумчивости подруги Соня нашла объяснение, оказавшееся очень выгодным для них обеих.

Соню оно избавляло от лишней головной боли – и так устала.

Татьяну избавляло от лишних объяснений, которые она так не любила.

Расстались, как всегда, обнявшись, расцеловавшись и обещая друг другу не пропадать, звонить, забегать, заходить.

Что Соня первое время и делала исправно. Звонила, заходила, забегала, даже если катастрофически не хватало времени. Не беда! Она же обещала не забывать любимую подругу! Она и не забывала. Она все и делала так, как обещала. Правда, со временем все чаще отделывалась одними звонками.