Юсси Адлер-Ольсен - Женщина в клетке

Ознакомительный фрагмент

— Таге Баггесену тридцать пять лет, и он чертовски симпатичный. Пару килограммчиков ему, пожалуй, не мешало бы сбросить, зато у него есть вилла в Вейбю. Да, кстати, в Ютландии тоже, а то и несколько. Чего тебе еще надо?

Взглянув на секретаршу, Мерета с сомнением покачала головой:

— Да, ему тридцать пять, а он живет у маменьки. Ты, похоже, от него совсем голову потеряла, так что бери его себе! Пожалуйста, он твой!

Взяв из рук секретарши еще одну стопку папок, она поместила их на заднее сиденье к остальным. Часы на приборной доске показывали 17.40. Она уже опаздывала.

— Твой голос на вечернем заседании был бы не лишним, — заметила Марианна, но Мерета лишь пожала плечами:

— Ничего, как-нибудь обойдутся без меня.

С самого начала своей работы в парламенте она договорилась с председателем группы демократов, что после восемнадцати часов будет свободна, если только не назначат заседание комитета или голосование.

— Без проблем, — ответил он тогда, прекрасно зная, сколько голосов привлекает Мерета.

А раз так, то и сейчас нечего волноваться.

— Ну, Мерета! Скажи уж, куда ты собралась? — снова спросила секретарша, шаловливо заглядывая ей в глаза. — Как его хоть зовут?

Мерета только улыбнулась и захлопнула дверцу. Пора, кажется, заменить Марианну Кох кем-нибудь другим.

3

2007 год

Начальник отдела по расследованию убийств Маркус Якобсен со стороны казался безалаберным человеком, но внешняя безалаберность нисколько не мешала ему работать. В его изощренном мозге все было аккуратно разложено по полочкам, а память не упускала ни одной детали, и даже спустя десять лет он без труда мог вспомнить любую мелочь.

Вот только суета, когда в помещение набивалась куча сотрудников, выводила его из равновесия. Они толклись тут, еле протискиваясь между раскладными столами и горами канцелярских папок, — просто светопреставление какое-то.

Он взял со стола свою щербатую кружку с портретом Шерлока Холмса и залпом допил остывший кофе, в десятый раз за утро вспоминая про полпачки сигарет в кармане. Черт бы побрал это проклятое распоряжение, из-за которого теперь даже во дворе нельзя устроить себе маленький перекур!

— Послушай! — обратился Маркус Якобсен к своему заместителю Ларсу Бьёрну, которого попросил задержаться после окончания совещания. — Если мы ничего не предпримем, то это дело об убийстве велосипедиста в парке Вальбю доведет нас до ручки.

Ларс Бьёрн кивнул.

— И надо же было Карлу Мёрку именно сейчас вернуться и забрать у нас четырех лучших следователей! Все им недовольны, а кому сыплются жалобы? — Ларс потыкал себя пальцем в грудь, словно ему одному приходилось разгребать чужое дерьмо. — Вечно опаздывает на работу, гоняет своих людей, роется в делах, не отвечает на вызовы, в его конторе царит хаос. Нам уже жаловались из судебно-медицинской лаборатории, а ведь они с ним только по телефону поговорили. Из судебно-медицинской лаборатории, ты понимаешь? Нет, с этим пора что-то делать! Что бы там ни пережил Карл, это нельзя так оставить. Иначе отдел не сможет нормально работать!

Представив себе Карла, Маркус приподнял брови. Вообще-то он хорошо относился к нему как к работнику, но этот вечно иронический взгляд и язвительные замечания кого хочешь могли довести до белого каления — Маркус знал это по собственному опыту.

— Да уж, в этом ты прав. Только Харди и Анкер и могли с ним договориться. Впрочем, они и сами были со странностями.

— Знаешь, Маркус, никто прямо этого не говорит, но вообще-то работать с Карлом — просто какое-то наказание. И не только сейчас это началось. Он не пригоден для работы в коллективе, где все друг от друга зависят. Почему ты вообще взял его сюда из Беллахоя?[5]

— Ларс, он был и есть потрясающий сыщик. — Маркус твердо посмотрел в глаза Бьёрну. — Вот почему.

— Ну да, ну да, я знаю, мы не можем просто взять и выставить его из отдела, тем более в нынешних обстоятельствах. Но тогда придется поискать какой-то другой выход.

— Он всего неделю как вышел с больничного, и мы должны дать ему шанс. Может быть, надо его поберечь и найти ему что-то полегче?

— Ты думаешь? В последние недели на нас свалилось столько новых дел, что я не знаю, как мы справимся. И некоторые из них, сам знаешь, особо сложные. Пожар на Америкавей — что это было: поджог или не поджог? Ограбление на Томгорсвей, когда был убит посетитель банка. Изнасилование и убийство в Торнбю, поножовщина с убийством в молодежной банде в районе Сюдхавн, убийство велосипедиста в парке Вальбю. Достаточно или продолжить? В придачу целая куча старых дел. Причем ко многим мы даже не нашли как подступиться. А тут такой начальник группы, как Мёрк! Нерасторопный, строптивый, всем недовольный, склочный, недоброжелательный с коллегами, он же вот-вот развалит весь отдел! Этот человек для всех нас прямо бельмо в глазу! Знаешь что, Маркус, пошли-ка ты его ко всем чертям, а сюда надо влить свежей крови. Я понимаю, что это жесткий подход, но вот тебе мое мнение.

Начальник отдела убийств кивнул. Во время совещания он обратил внимание на настроение подчиненных: они показались ему угрюмыми, злыми и уставшими. Понятное дело, никому не нравится, когда тебя топчут ногами!

Заместитель отвернулся к окну и, глядя на противоположную сторону улицы, сказал:

— По-моему, я могу предложить подходящее решение. Возможно, профсоюз начнет артачиться, но едва ли.

— Господи, Ларс! Не хватало мне только еще вступать в стычки с союзом! Если ты надумал понизить его в должности, они тотчас же за него вступятся.

— А мы спихнем его путем повышения!

— Ах вот как!

Для Маркуса настал момент, когда требовалось проявить осторожность. Заместитель — великолепный сыщик с огромным опытом, на его счету множество раскрытых дел, но в области кадровой политики ему еще многому предстоит учиться. Просто взять и выпихнуть человека, с понижением ли, с повышением, — так дела не делаются.

— Ты, значит, предлагаешь выпихнуть его наверх? И куда же? Кто, по-твоему, должен освободить для него место?

— Я знаю, ты сегодня не спал почти всю ночь, а затем все утро был занят этим проклятым убийством в Вальбю, поэтому не мог следить за новостями. Но разве ты не слышал, что происходило в последние часы в Кристиансборге?

Начальник отдела убийств помотал головой. На него действительно свалилась куча хлопот в связи с новым поворотом в деле об убийстве велосипедиста в парке Вальбю. До вчерашнего вечера у них имелась хорошая, надежная свидетельница, и было совершенно очевидно, что женщина рассказала еще далеко не все. Никто не сомневался, что расследование вот-вот перейдет в решающую фазу. И вдруг свидетельница замкнулась и замолчала как рыба. Кому-то из ее окружения, по-видимому, пригрозили — только этим можно было объяснить такую перемену. Они допрашивали ее до посинения, побеседовали с ее дочерьми и матерью, но никто ничего не пожелал сказать. Женщин явно запугали. Да, Маркусу действительно было в эту ночь не до сна, поэтому он не знал никаких новостей, кроме тех, что были вынесены в заголовки утренних газет.

— Что? Опять Датская партия?

— Она самая, — подтвердил заместитель. — Их докладчик по правовой политике снова выступила с предложением продлить соглашение о полиции и на этот раз получила большинство голосов. Оно принято, Маркус. Пив Вестергор добилась своего.

— Быть этого не может!

— Двадцать минут она резала с трибуны правду-матку, и правительственные партии ее, разумеется, поддержали, хотя для консерваторов это был нож острый.

— Ну и?..

— А как ты думаешь? Она привела четыре примера дел о тяжких преступлениях, положенных под сукно, которые, по ее мнению, общество не должно оставлять нераскрытыми. И в запасе у нее имелось еще много такого добра, скажу я тебе.

— Черт знает что! Неужели она думает, полиция по своей прихоти бросает такие дела нераскрытыми?

— Она намекала, что в делах определенного типа это может быть одной из причин.

— Ерунда! Какого такого типа эти дела?

— Среди прочего те, в которых речь идет о преступлениях, совершенных по отношению к представителям Датской партии и либералов. Имеются в виду дела, прогремевшие на всю страну.

— Да она просто ненормальная!

— Тебе так кажется? — Заместитель покачал головой. — Но это еще не все. Она назвала дела о пропавших детях, дела о политическом терроре и преступления, отличающиеся особой жестокостью.

— Это же откровенная погоня за голосами!

— А как же! Иначе она бы не выносила эти вопросы на заседание фолькетинга. Сейчас они занялись этим вместе — все партии собрались в Министерстве юстиции на переговоры. Принятые документы косяками летят в Министерство финансов. Если хочешь знать мое мнение, постановление будет принято в течение ближайших двух недель.