Рука в перчатке - Рекс Тодхантер Стаут

– Ну конечно романтик. До мозга костей.

Хизер покосилась на Хикса:

– Вам меня не провести. Я, может, и не такая умная, но и не совсем тупая. Вы не сделали того, что требовал от вас этот человек, отказались от дела, а потом явились в суд, дали свидетельские показания и все рассказали, тем самым поставив крест на своей карьере. Ну разве не романтично?! Мне бы тоже хотелось сделать что-нибудь этакое. А еще, когда они отправили ту женщину за решетку… Как там ее звали…

– Очень мило, но я на диете, – буркнул Хикс. – Впрочем, я тоже умею держать ушки на макушке. Скажите, почему два дня назад вы были умнее, чем сейчас?

На этот раз Хизер не стала отводить глаза.

– Вы когда-нибудь были влюблены? – спросила она.

– Естественно. Я всегда в кого-нибудь влюблен.

– Нет, я серьезно.

– Да и я тоже. Я влюбляюсь в среднем дважды в неделю. Более того, я способен влюбиться в девушку вашего возраста, даже моложе, а уж если постарше… хотя и не до бесконечности…

– Я вас умоляю! – покачала головой Хизер. – Нет, я имею в виду совсем другую любовь… – Она остановилась в поисках подходящего слова. – Сумасшедшую. Безнадежную.

– Ух ты! Значит, у вас именно такая любовь?

– Господи, конечно же нет! Чтобы я в кого-то влюбилась?!

– Не зарекайтесь. Любовь – это естественное состояние человека.

– Я знаю. Но все очень серьезно. Очень-очень серьезно. Допустим, вы влюблены в девушку, влюблены без памяти, а это неправильно. Она вас совсем не любит, а вы в любом случае уже женаты. Итак, имеется ли хоть какой-нибудь способ положить этому конец?

– Тогда можете меня пристрелить.

– Нет. – У нее задрожал подбородок. – Не ерничайте. Я серьезно. Ведь я действительно ничего не смыслю в любви, особенно в такой. Но вы мужчина, причем очень умный. И что я могу… Я хочу сказать, если мужчина станет жертвой… безнадежной любви, он способен от нее излечиться? Только не нужно считать меня форменной идиоткой. Девушки моего возраста не слишком хорошо разбираются в любви, по крайней мере в такой любви, о которой идет речь. Короче, я хочу знать, есть ли из всего этого выход.

– Ну что ж… – Хикс подергал себя за кончик носа; ручей у них под ногами весело журчал. – Если вы имеете в виду, что мужчина вам надоедает и проблема в том, чтобы от него избавиться…

– Нет. Я имею в виду, как положить этому конец.

– Положить конец его любви?

– Да.

– Пристрелите его или выходите за него замуж.

– Спасибо за помощь, – с горечью проронила она. – И не стоит быть таким циничным. Я остановилась вовсе не для того, чтобы просить вашего совета. Я даже не собиралась ни о чем спрашивать, пока не обнаружила, что сижу рядом с вами. Мне больше не у кого спросить. Да и вообще, нелепость какая-то: два человека чувствуют себя несчастными только потому, что один из них вбил себе в голову безумную идею. Если, конечно, это засело у него в голове. Он ведет себя так, будто это засело у него внизу живота.

– Так скажите ему об этом, – буркнул Хикс.

– Сказать что?

– Что это у него внизу живота. Скажите ему что-нибудь в этом роде. Первое, что придет в голову. Заставьте его вас ненавидеть. У вас, в вашем возрасте, инстинкт жестокости все еще дремлет. Так разбудите его! Или поешьте чеснока… Нет, не пойдет! Он тоже поест чеснока и ничего не заметит.

Хизер попыталась сохранять серьезность, но не удержалась и, прыснув со смеху, расхохоталась. Секунду-другую ее смех сливался с журчанием ручья, затем резко оборвался.

– Я вовсе не хотела смеяться, – зардевшись, буркнула Хизер.

– Ничего страшного. Это всего лишь подтверждает мои слова об инстинкте жестокости.

– Ничего это не подтверждает! Я вовсе не жестокая. А вот вы – да! Я от вас такого точно не ожидала! А наоборот, надеялась, что у вас хватит житейской мудрости и вы поможете…

– Вы слишком много от меня хотите. Кстати, у меня тоже есть живот. Я не слишком люблю чеснок, но, по-моему, есть хороший повод его съесть, – заявил Хикс и поспешно добавил: – Я хочу сказать, чисто гипотетически. В любом случае ничья житейская мудрость, кроме своей собственной, вам наверняка не поможет. Если бы вы просто хотели избавиться от докучливых приставаний, все было бы проще простого, но вы думаете о счастье двух других человек, что зависит, скорее, от них. В отличие от вас, я их не знаю. Ведь речь, конечно, идет о вашей сестре, да?

Хизер не ответила. Она наклонилась вперед и уперлась локтями в колени, задумчиво болтая ногами. Дорожка тонких волосков у нее на шее практически сливалась с кожей, не позволяя определить, где заканчивается пушок. Хикс принялся размышлять над этим странным оптическим эффектом, но тут Хизер неожиданно прервала ход его мыслей и, не меняя позы, спросила:

– Как она выглядит?

– А?

– Марта. Моя сестра.

– О!.. Очень хорошо. Разве что немного расстроена.

– Естественно. – Хизер судорожно вздохнула. – Какая ужасная ситуация!.. Просто ужасная! Мне так хочется с ней повидаться. Мы не виделись почти год.

– Неужели?

– Да. Они с Джорджем поженились и уехали во Францию. Он был парижским корреспондентом «Диспэтч». Когда Париж заняли нацисты, Марте с Джорджем пришлось покинуть город. Они с трудом добрались до Лиссабона, где сели на корабль. Вернулись домой всего несколько дней назад. Я узнала об их приезде только в понедельник вечером, после того как он… – Хизер осеклась, но через секунду продолжила: – Она мне даже не позвонила. Я была бы счастлива с ней встретиться, да и она тоже. Я абсолютно уверена, ведь мы очень любим друг друга. Ближе нее у меня никого нет. И вот она там. Ждет меня, а я сижу здесь, с вами… Я безумно страшусь этой встречи. Не знаю, как себя вести, не знаю, что говорить… Невозможно себе представить, чтобы я боялась встретиться с Мартой… но это такой ужас… – Настороженно выпрямившись, Хизер осеклась.

Внезапно до них донесся отчаянный мужской крик, хотя и приглушенный лесной растительностью…

– Похоже, какой-то мужчина зовет Марту, – заметил Хикс.

Хизер вскочила на ноги:

– Не может быть… Это Джордж!

Обогнув Хикса, она сбежала с мостика и свернула на тропинку. Хикс вскочил и последовал за девушкой, прибавив шагу, чтобы не отстать. Когда он вышел из леса, Хизер уже успела одним махом преодолеть треть