Приют Русалки - Лэй Ми

как скоротать остаток медленно тянущегося дня. Постоянное блуждание мыслей совсем его разморило. Однако он даже не осознавал, что невольно смотрит на бутылку, стоящую на столе, – из нее понуро выглядывали цветы, почти лишившиеся лепестков…

Глава 5

Отцовская ложь

В то утро атмосфера в доме была немного неловкой. Цзян Юйшу и Цзян Тин завтракали почти в полной тишине. Когда Юйшу мыла посуду, дочь была уже полностью собрана. Взяв из кухни контейнер с обедом и дойдя до двери, она лишь глухо бросила:

– Я пошла в школу. – И, не дождавшись ответа от матери, захлопнула дверь.

Цзян Юйшу еще постояла какое-то время около раковины, собирая силы, чтобы управиться с накатившими эмоциями. Затем принялась домывать посуду.

Конечно, Цзян Тин несла на сердце большую ношу переживаний, уже затронувших ее жизнь и учебу. Самым ужасным было то, что она ни в чем не смела признаться матери.

…Когда Юйшу не обнаружила дочь в ее комнате, она сразу же обыскала каждый угол в квартире. И, лишь убедившись, что Цзян Тин нигде нет, выскочила из дома с фонариком.

Это была совершенно ненормальная ситуация. Цзян Тин никогда не ускользала из дома глубокой ночью. У Юйшу не было времени обдумывать причину такого побега: она выбежала из подъезда во двор, выкрикивая имя дочери.

Вся округа уже спала крепким сном. Цзян Юйшу обошла один дом, затем второй; ее голос сорвался, а ноги обмякли. Она совершенно не понимала, насколько далеко могла уйти ее дочь, как долго она шла. Искать ее в жилой зоне – напрасный труд, но от беспокойства Цзян Юйшу растеряла способность мыслить здраво. Она быстро сделала круг по всему жилому комплексу, но Цзян Тин и след простыл, поэтому Юйшу вгляделась в дорогу, где горел свет, – и решила пойти посмотреть там. Если не найдет, то придется обратиться в полицию.

Ее взгляд был прикован к проезжей части, где иногда появлялись грохочущие грузовики. Неожиданно краем глаза она заметила тень на клумбе около одного из домов. Машинально переместила фонарик в ту сторону:

– Тин-Тин, это ты?

И в самом деле, в луче света появилась ее дочь, одетая в пижаму. Растрепанная и побледневшая, она в растерянности смотрела на мать, будто не замечая света, режущего глаза.

Цзян Юйшу стремительно подошла к ней, осматривая ее с ног до головы: по крайней мере, Цзян Тин была цела. Ее тут же охватил гнев.

– Куда это ты убежала? – Она с силой хлопнула дочь по плечу. – Так поздно! Ты убить меня хочешь?!

Девочка пошатнулась, однако не оправдывалась и не спорила – вообще не произнесла ни слова.

– Говори, куда ходила?

Цзян Тин по-прежнему не шевелилась и молчала.

В этот момент в окне первого этажа соседнего дома зажегся свет. Затем там появилась фигура мужчины по пояс: он подошел ближе, недоуменно глядя на женщину и девочку.

Цзян Юйшу заскрипела зубами, хватая дочь за пижаму:

– Идем домой!

В квартире Цзян Юйшу заметила, как измаралась пижама дочери: вся в паутине, пыли и грязи. Тапочки на ногах тоже были покрыты пятнами, от них исходил резкий запах.

Все еще в состоянии глубокого шока, Цзян Юйшу без конца спрашивала, куда сорвалась ее дочь. Цзян Тин не отвечала, лишь молча сняла с себя грязную одежду и обувь. Зайдя в ванную комнату, с щелчком закрыла дверь.

Юйшу снова и снова захлестывал гнев. Ей оставалось лишь закинуть грязные вещи в тазик и начать остервенело их отстирывать.

Когда она закончила с этим, на часах уже было три часа утра. Цзян Юйшу почувствовала неимоверную усталость. Хотела просто присесть на диван и передохнуть – но в итоге проспала до самого рассвета.

Утром Цзян Тин встала вовремя, но по ней было видно, что она по-прежнему не желает ничего обсуждать. Дочь ушла в школу, но душа Цзян Юйшу все это время была не на месте. Женщина смотреть не могла на лежащую перед ней учетную книгу. Сначала нужно привести мысли в порядок…

Цзян Тин вышла из дома посреди ночи… Просто развеяться – или с кем-то увидеться? Даже если она, услышав разговор с ее отцом, расстроилась, то могла бы просто поговорить с матерью… Вероятность того, что она вышла повидаться с кем-то, тоже очень мала, так как, насколько Юйшу понимала свою дочь, у нее не было каких-либо симпатий. Кроме того, судя по ее пижаме, она находилась в каком-то тесном грязном месте – не может же свидание проходить вот так?

Обдумав несколько версий произошедшего, Цзян Юйшу так и не смогла найти причину ненормального поведения дочери – и это лишь усилило ее беспокойство. Цзян Тин – ее кровь и плоть, родная душа. А сейчас будто невидимая бесформенная рука оборвала эту связь… Невыносимо было то, что Юйшу не могла прикоснуться к этой «руке», не могла понять, откуда же она взялась. Знала лишь, что все началось с той дождливой ночи…

Цзян Юйшу выдвинула ящик и, глянув на газетный сверток, нахмурилась.

* * *

Она пережила этот долгий день. Сегодня у Цзян Тин вечерняя самоподготовка до девяти вечера. Примерно в половине девятого Юйшу уже стояла около входа в школу. Заглянув во двор, освященный фонарем, она поняла, что не одна такая. Заметила старика, беспрерывно курящего сигарету в ожидании кого-то. Судя по окуркам у его ног, он стоял здесь уже примерно с полчаса.

Старик был худощавого телосложения, одетый в простую одежду – обычный пенсионер. Заметив взгляд Юйшу, он тоже посмотрел на нее. Его острый взгляд, совсем не подходящий к его внешности, скользнул по Юйшу, отчего по телу у нее пробежали мурашки. Она быстро натянула улыбку и кивнула. Старик тоже улыбнулся и продолжил покуривать сигарету.

После 20:45 двор начали заполнять родители учеников. Знакомые болтали друг с другом, собравшись по двое или по трое. Так как Тин-Тин была смышленой и послушной, Юйшу почти не появлялась в школе, поэтому никого не знала и осталась стоять одна. Старик также, видимо, ни с кем не был знаком.

Прозвенел звонок с урока. Через несколько минут во дворе поднялся шум: из здания выбежала толпа школьников. Одетые в одинаковую сине-белую форму, они были похожи на большую морскую волну. Докатившись до входа, эта волна растеклась струйками – дети разбежались в разные стороны. Попробуй различи свою дочь в этой толпе… Цзян Юйшу, стоя на цыпочках, старательно высматривала ее.

Только после того, как бо́льшая часть «волны» схлынула и во дворе остались лишь немногие, из школы вышла Цзян Тин, опустив