Проклятие стеклянного сада - Наталья Николаевна Александрова

– Что происходит? Мы так не договаривались. Речь шла только о том, чтобы подслушивать их разговоры и передавать вам. Вы не говорили, что дело может зайти так далеко. Сколько уже убито? Четверо? Пятеро? Нет, я вам не верю. Это не инсценировка. Не забывайте, я была там, я всё видела. И почему исчезла моя машина? Что значит «вы ни при чем»? А кто тогда?

Маша направилась к Милене.

– Я что-то подобное подозревала! – сказала она и вырвала у Милены телефон. – Значит, у всех остальных связи нет, а у тебя есть? Ну да, ты ничему не удивилась, и проснулась ты так легко! Тебе в молоко не подмешали снотворное?

– Отдай! – вскрикнула Милена и попыталась вернуть свой телефон, но Маша сунула его в карман и отошла на несколько шагов. –  Отдай, стерва!

Милена бросилась на Машу, сжав кулаки, но та отскочила и подставила Милене ногу. Милена споткнулась и упала лицом на разбитый асфальт.

Маша наклонилась над ней.

– Что здесь происходит? Что еще за эксперимент? На кого ты работала? Говори! – Она рывком перевернула Милену на спину. Лицо Милены оказалось сильно разбито, кровь текла из многочисленных ссадин. – Лучше скажи правду, – прошипела Маша. – Не то еще больше морду попорчу. На кого работаешь?

– На… на Василия Андреевича, – прохрипела Милена. – Про эксперимент я ничего не знаю. Он только велел мне подслушивать ваши разговоры и передавать ему. Сказал, что это входит в условия конкурса, сказал, что я заработаю больше баллов. Что таким способом я получу преимущество.

– Ой, врешь! – не поверила Маша. – Тогда бы тебе в молоко тоже что-то подмешали!

– Ну да, – быстро согласилась Милена. – Это никакой не конкурс, это эксперимент. Всем собравшимся ввели препарат, который он изобрел. Добавили в молоко. И еще на вас воздействовали светом какой-то особенной частоты. А потом он ночью что-то всем внушал, а я должна была наблюдать и фиксировать, а потом всё ему передать. – Она перевела дыхание и бросила быстрый взгляд на Машу.

– Это всё?

– Нет. Еще я должна была следить, чтобы всё шло по плану, мало ли кто-то захочет уйти раньше времени. Василий Андреевич сказал, что пока эксперимент не закончится, никого нельзя отпускать, это опасно.

– Да в чем дело-то?

– Ты не представляешь… – не сразу ответила Милена. – Марина, она… Нас преследовали трое, и они хотели… В общем, они собирались нас убить, то есть я тогда думала, что это не так…

– Не тяни! – рявкнула Маша. – Говори толком!

– Василий Андреевич вдруг сказал что-то непонятное, какие-то бессмысленные слова. Кажется, «десятка бубен», и Марина вдруг из человека превратилась в робота. Хотя нет, робот не может так быстро двигаться. Короче, она всех бойцов убила, представляешь? Троих опытных бойцов, причем без оружия, только ногами и руками, как в кино прямо! Но тут после бойни оказался еще один, без маски, голова седая, наверное начальник. Он выстрелил ей в затылок и… всё. Конец. Пока они разбирались, я сбежала.

Тут послышался тревожный писк ее мобильника, Маша вытащила мобильник Милены из кармана и прочитала эсэмэску: «Подходи к восточному входу, я вывезу тебя отсюда. В.А.».

– Он врёт, не ходи, – сказала Маша. – Поедем с нами. Ему сказали, что уничтожат всех, кроме него и Эльвиры.

– Вас тоже поймают, – ответила Милена, забирая телефон.

Маша отдала его без сопротивления, звонить всё равно по нему нельзя, их тут же вычислят.

– Зря ты, – сказала Маша Милене, уходя.

Маша вернулась к Елене. Та ждала ее, испуганно оглядываясь по сторонам.

– А где Милена? – спросила она, увидев Машу.

– Мы разошлись. Она решила, что по отдельности у нас больше шансов спастись.

Маша решила не рассказывать Елене про эксперимент, та и так едва жива от страха. А вот интересно получается: Елена единственная, кто остался из испытуемых. Потому что Маша и Милена не в счет, на них внушение не подействовало.

Да, но про Машу Василий Андреевич не знает, он понятия не имеет, что Маша не спала и никакого внушения не получила. Хотя, тут же сообразила Маша, эта предательница Милена уж непременно ему всё расскажет, выслужиться захочет.

– Понятно. – Елена покосилась на Машу. – Но ты не уйдешь? Ты не бросишь меня? Я так боюсь…

– Ладно, кончай разговоры, пошли. Где твоя машина?

Они обошли кирпичный корпус и увидели новенькую темно-красную машину.

– Вот она! – При виде своей машины Елена расцвела, как при встрече с любимым существом.

Она нажала кнопку на брелоке с ключами, машина мигнула фарами, и дверца послушно открылась. Елена села за руль, Маша устроилась рядом, и машина тронулась.

– Вот о чём я думаю… – проговорила Маша, когда они выехали из промзоны на широкую, ярко освещённую улицу. – Почему твою машину не тронули?

– Что? – удивленно покосилась на нее Елена. – О чем ты? Что ты хочешь сказать?

– Машина Милены пропала, а твоя осталась на прежнем месте. Как ты думаешь почему?

– А… я думаю, потому что я ее поставила дальше. Знаешь, как говорят: подальше положишь, поближе возьмешь.

Маше слова Елены напомнили свекровь с ее поговорками. Она недовольно взглянула на Елену.

– Ерунда. Нашли, если бы захотели.

– Ну, тогда не знаю… Может быть, потому, что она оформлена не на меня.

– Не на тебя?

– Ну да, машина оформлена на бывшего мужа, а я езжу по доверенности.

– Вот как? Ах, ну да, ты же говорила, что у тебя своего ничего нет, живешь, как бомжиха…

– Не издевайся, – вздохнула Елена. – Сама знаю, что я бесхребетная, безвольная, все о меня ноги вытирают, но уж такая уродилась. Всего боюсь, как начинают на меня голос повышать – сразу теряюсь, ничего не соображаю.

– Бороться с собой надо!

– Если бы ты моего бывшего мужа видела, ты бы так не говорила. – Елена в который раз тяжело вздохнула. – И вышла-то за него от полной безысходности, всего и знакомы были чуть больше месяца. Он вдруг и говорит, ни с того ни с сего – выходи за меня, я так растерялась, да и согласилась. Какая, думаю, у меня тут жизнь будет, если не соглашусь? Ни работы, ни квартиры, ни денег. Ты не думай, я не то чтобы продалась ему, просто смотрю – человек решительный, все у него по струнке ходят, сам себе хозяин. Я такой жизни и не представляла. И честно тебе скажу, всё делала, чтобы ему угодить. Не спорила, не обижалась, когда он вечером являлся злой как черт, понимала, что у него бизнес, свои проблемы. А моя задача – ребенок и чтобы всё тихо было. Кстати, он к