Двое лгут: Кто-то должен умереть - Кайли Хантер

психопат, но я не могла себе представить, чтобы Райна кому-то навредила.

Ладно, это неправда. Я абсолютно точно представляла, что Райна может причинить кому-то вред, но убить? Поджечь дом или застрелить человека?

Я вздохнула, не находя ответа. Мы обе были так молоды, когда она исчезла, что трудно сказать. А поскольку я младше ее, моя память носила детский отпечаток.

Я добавила в свой список психические расстройства со знаком вопроса. Листая леджер в ускоренном темпе, я обнаружила на заднем форзаце нарисованную от руки таблицу, используемую для регистрации продаж. Каждая строка начиналась с даты, имени покупателя, суммы продажи и описания. В основном продавалось имущество, но я заметила и несколько куриц и коров.

Проводя пальцем по страницам, я остановилась на участке, расположенном рядом с владениями Остина. Остин жил по другую сторону канала от Бернадетт. На прошлой неделе он помог нам обыскать соседний участок, где мы нашли похищенную Тауни.

Запись о продаже этого участка появилась сорок лет назад, его стоимость составляла ноль долларов, а покупателем значилась компания «Черная кровь». Запись сопровождалась инициалами.

Я подняла голову и уставилась в пространство, постукивая концом ручки по нижней губе. Название компании, похоже, указывало на семейные узы — «Черная кровь». В роду Куэйдов хватало сумасшедших, чтобы поддержать теорию о расколе семьи. Что, если мать Бернадетт разделила землю, чтобы выделить часть для кого-то из членов семьи? Может быть, она отписала землю кому-то из отверженных, например, своей сестре или одной из дочерей Бернадетт?

Я вновь просмотрела семейное древо и убедилась, что инициалы в журнале совпадают с инициалами матери Бернадетт. Проверила даты рождения других родственников. Мать Бернадетт умерла через два года после продажи недвижимости, и у нее остался только один ребенок — Бернадетт. Перл Куэйд, старшей дочери Бернадетт, было тринадцать лет. Моей матери Эмбер — одиннадцать. Перл и моя мама были единственными детьми Бернадетт, которые выжили после родов.

Я взглянула на свой фитбит и увидела, что уже почти одиннадцать. Я просидела над книгой несколько часов. Повернув шею в сторону, я выглянула за окно. На улице стемнело. Пора идти спать.

Переложив все на журнальный столик, я встала с дивана и потянулась. Тут меня осенило, что Бернадетт все еще нет дома. Я решила, что неплохо бы позвонить и предупредить, что я обосновалась в ее доме.

Прихрамывая, подошла к столу рядом с панельной дверью, достала из бокового кармана сумочки телефон и нашла ее имя в списке контактов. Но когда нажала на кнопку вызова, услышала, что на кухне зазвонил другой телефон. Как оказалось, телефон Бернадетт лежал на столе рядом с банкой муки. Я подняла трубку и прочитала на дисплее ее телефона: «Один пропущенный вызов».

Меня не удивило, что Бернадетт оставила телефон дома. Я подозревала, что, учитывая отшельнический образ жизни, у нее не так много друзей.

По ту сторону стеклянной стены сверкнула молния, испугав меня. Через несколько секунд раздался медленный раскат грома. Я отложила телефон и подошла к панельной двери. Там имелась лишь хлипкая защелка с крючком и ушком, а не настоящий замок. Но я все равно ее закрыла.

На обратном пути наверх я не спеша переходила из комнаты в комнату, запирая двери и окна. Когда добралась до своей комнаты, то закрыла нажимной замок на двери спальни, а затем пересекла комнату и подошла к французским дверям. Я усмехнулась, увидев, что на дверях есть напольные засовы. Присев на корточки, я заблокировала их. По крайней мере, моя комната будет надежно защищена.

И тут задумалась, как Бернадетт попадет в дом, если она вернется после того, как я усну. Потом вспомнила, что после смерти отца она так и не удосужилась зайти ко мне. Пусть спит в своей машине, мне все равно.

Я плюхнулась на кровать, забавляясь мыслью о том, что не пущу ее в собственный дом.

Но мое веселье улетучилось, когда я задалась вопросом, где она. Я села, придвинувшись к краю кровати.

Мгновенье спустя по небу пронеслась очередная молния. Через полсекунды прогремел гром. Гроза приближалась. Я вытащила телефон из заднего кармана, проверяя, хватит ли заряда до утра. Так и есть.

Положив телефон на тумбочку и выключив свет в спальне, я забралась под одеяло, не снимая с себя одежды. Если что-то случится, я буду готова бежать.

Не двигаясь, я пролежала, казалось, несколько часов, но, скорее всего, не более двадцати минут. Гроза ревела еще некоторое время, потом перешла в грохот и удалилась. Я устала, но все переживания этого дня не давали мне уснуть. Я встала, не включая свет, и села на пол.

Расслабив мышцы, я закрыла глаза и нашла свои магические двери. По стеклам стекал прозрачный дождь. Открыв глаза, я убедилась, что с реальными дверями происходит то же самое. Я не чувствовала большой уверенности в своих силах и подумала, не смешиваются ли как-то два мира.

Я снова закрыла глаза, но стоило мне потянуться к экстрасенсорным дверям, как передо мной зажужжали бело-серые помехи. Статические разряды пронзили мою руку, и я ее отдернула. Больно не было, но это меня удивило.

Бело-серые помехи стали сильнее, громче. Я осторожно вытянула руку, снова почувствовав помехи. Похоже, это была энергия. Когда она закрутилась вокруг меня, я ощутила, как поднялись волоски на руках и шее. Кожу покалывало, когда по ней пробегал ток.

Без предупреждения статическое электричество рассеялось, и передо мной появились двери. Во второй раз я потянулась к ручке, но не успела коснуться серебра, как двери сдвинулись назад и влево, удаляясь от меня. Я сделала шаг вперед, но они снова сдвинулись. Я шагнула еще раз, но произошло то же самое. Я прыгнула вперед, пытаясь застать их врасплох, но они отлетели на большое расстояние назад и теперь располагались на другой стороне большого поля.

— Странно, — сказал я себе, открывая глаза. Встав с пола, я несколько раз обошла комнату, размышляя о том, почему мои экстрасенсорные двери ускользают от меня. В конце концов усталость взяла свое, и я снова забралась в постель. Может быть, после крепкого сна все станет понятнее.

Глава 11

Я проснулась в плохом настроении. Всю ночь ворочалась и металась, мучаясь кошмарами о преследующем меня огромном бело-сером статическом облаке. Из плюсов — во время продолжительного душа я с удовлетворением отметила, что моя нога больше не выглядит красной и больной.

Вернувшись в спальню, я снова упала духом, когда, надев симпатичный наряд из шкафа, обнаружила, что он пахнет пылью и