Пока есть просекко, есть надежда - Фульвио Эрвас

хватить, а может на что и покрепче. Стуки вышел за ворота. Перед ним был уже знакомый ему мостик через речушку, пересекавшую город. Тропинка справа от моста вела к группе домов, в одном из которых жила синьора Аделе. Инспектору почему-то припомнились иностранцы, которые играли в настольный футбол на заднем дворе одного из домов.

– Инженер Транквилло Спеджорин проживал в нашем городе с тех пор, как занял должность директора цементного завода, – сказала начальница отделения дорожной полиции. Ее серые глаза смотрели подозрительно. Казалось, что в ответ на любое резкое движение эта дама была готова выхватить с полдюжины пистолетов. Инспектор дорожной полиции рассматривала удостоверение Стуки с таким вниманием, будто это были водительские права хронического алкоголика за рулем грузовика. – Уже восемь лет, – добавила она.

– Вообще-то, я у вас спросил, куда приведет дорога, если от его дома повернуть налево.

– Вы уже всё знаете о господине Спеджорине?

– Если честно, нет.

– И вас интересует только, куда ведет эта дорога? – воскликнула женщина с таким видом, словно хотела подчеркнуть, что это не очень-то хорошее начало для расследования убийства.

– Мне кажется это важным.

– А, вы, вероятно, хотите знать, жил ли убийца в нашем городе или где-то поблизости? И если он скрылся по той дороге…

– Очень точное замечание.

– Послушайте, убийца – это кто-то чужой.

– Откуда вам это известно?

– Я знаю жителей нашего города.

– И никто из них не может быть убийцей?

– Не думаю. Конечно, я не могу этого утверждать о ком-то из чужаков.

– Вы говорите об иностранцах?

– Об иностранке. Она родственница покойного графа Анчилотто. Эта женщина приехала явно не с добрыми намерениями.

– Даже так?

– Она прибыла только вчера, и вот вам пожалуйста – первый покойник!

– Понимаю. Если она останется еще на неделю, у нас тут мор начнется. Вы, случайно, не о Селинде Салватьерре говорите? О той, которую разыскивают ФБР и ЦРУ.

Начальница отделения дорожной полиции немного смутилась, услышав имя синьоры Салватьерры. Насмешливый тон Стуки ей не понравился.

– Хорошо, давайте будем говорить о дороге. Она поднимается примерно до середины холма, огибает его и спускается по склону с другой стороны, соединяясь внизу с автомобильной дорогой районного значения. Вы знали, что Спеджорин был из Конельяно?

– Да что вы говорите!

Инспектор Стуки с агентом Ландрулли направились к бару напротив моста через ручей.

– Ландрулли, что ты думаешь по поводу этого убийства?

– Все очень просто.

– В каком смысле?

– У убийцы был сообщник.

– Продолжай.

– Сообщник на машине оставляет преступника недалеко от дома жертвы. Убийца прячется за живой изгородью, и когда мимо на велосипеде проезжает Спеджорин: бум! Потом он идет на заранее оговоренное место, и оба – убийца и сообщник – скрываются.

– Все выглядит действительно просто.

– А я что говорил?

– А велосипед и зонт? Что ты на это скажешь?

– Так дождь же шел.

– Точно. Впрочем, из этого бара кто-то должен был их увидеть: или убийцу с сообщником на машине, или инженера на велосипеде.

– Может быть, в тот момент бар был закрыт, или там никого не было из-за грозы. Но если бар был открыт, я уверен, что кто-нибудь что-то видел.

– Спорим, что никто ничего не видел.

– На пиццу?

– Только тот, кто проиграет, будет есть ее наедине со Спрейфико.

Ландрулли засомневался.

– Иначе что это за спор? Ну давай, спроси официантку.

Белокурая девушка порхала между столиками, как бабочка-капустница. Ландрулли показал ей свое удостоверение, она смущенно заулыбалась и оглянулась, ища взглядом владельца бара. Девушка объяснила, что в тот вечер в баре ее не было, потому что она работает только по утрам. Вечером приходит другая официантка, но владелец бара находится здесь пятнадцать часов в сутки.

Ландрулли пришлось подняться и подойти к кассе. Он завел разговор с господином в очках, который, к радости Ландрулли, оказался неаполитанцем, как и он сам. Владелец бара рассказал агенту полиции, что вчера вечером была сильнейшая гроза, настоящий всемирный потоп, поэтому все клиенты находились внутри бара. Сам он время от времени подходил к окну и смотрел на бушующий ливень, однако не припомнит ни одной машины, а тем более инженера на велосипеде.

– Ну, что я говорил?

– Ладно уж, пицца так пицца. Но обязательно со Спрейфико?

– Конечно, такой был уговор.

В полицейском управлении у комиссара Леонарди уже успела накопиться внушительная папка с информацией о господине Спеджорине, и она все продолжала пополняться. Комиссар торжественно вручил папку подчиненным. В ней было все, что они должны были знать об убитом: где родился, чему и как учился, семейное положение, послужной список, состояние здоровья и имущественное положение.

– Из своих пятидесяти двух лет восемь он руководил цементным заводом.

– А перед этим? – спросил Стуки, быстро просматривая бумаги.

– Что было до этого, для нас не имеет значения, – сухо ответил Леонарди.

– Значит ли это, что мотивы убийства мы должны искать только в пределах цементного завода?

– Не торопитесь с выводами. Сначала соберем всю информацию, а потом будем рассуждать, – заявил Леонарди.

– Но лично у вас какие идеи на этот счет? – настаивал, сам того не желая, Стуки.

– Трудно сказать. Убитого все характеризуют с положительной стороны: отличный работник, никаких трений с городскими властями. Впрочем, мы здесь для того, чтобы расследовать, и будем копать как положено. – Комиссар умолк на несколько секунд, а затем продолжал: – И, повторяю еще раз, вся информация должна проходить через меня, всем понятно?

Он внимательно посмотрел на каждого члена своей команды, медленно переводя взгляд с одного на другого и несколько дольше задержав его на Стуки.

– Как всегда, – скромно ответил инспектор.

То, что Леонарди решил еще раз напомнить о том, кто главный в расследовании убийства, – это было вполне естественно: иерархия, если она работает, должна соблюдаться. Но Стуки не нравилось, что комиссар не отпускал от себя ни на шаг агента Спрейфико.

– Ландрулли, начальник маринует его, как курицу в сметане.

– Это не единственная проблема Спрейфико, инспектор, – ответил Ландрулли. – Я как-то подсмотрел, как он, даже особо не таясь, болтал в чате.

– Хорошо, я скажу агенту Спрейфико, чтобы он занимался этим в свободное от работы время, – сказал Стуки.

Ландрулли подошел к инспектору так близко, будто хотел сообщить ему большой секрет. «Возможно, Спрейфико действительно попал в переделку», – подумал Стуки.

– Он разговаривает в чате с умершими.

– Антимама! С мертвыми?

– Мэрилин Монро. Разве она не умерла?

– Она-то умерла, но оставила после себя несколько миллионов блондинов и блондинок, которые подписываются ее именем.

– И как тогда та Мэрилин Монро, которая пишет Спрейфико, знает так много о том, как она умерла? Она хочет, чтобы Спрейфико