Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

– К тому времени, как я вернусь, тебе лучше быть в боевой готовности, – пригрозила я «омеге» и пошла пешком.

Я быстро шла сквозь густую пелену снега, радуясь, что у меня есть перчатки и теплые наушники, но отчаянно сожалея об отсутствии пальто. Влетев в гараж, я позвонила у боковой двери. Гараж отапливался и, ожидая, пока мне откроют, я потирала руки и притопывала ногами.

Дверь открыла Барбара Пасиорек, младшая сестра Агнес. В последний раз, когда я ее видела, ей было шесть лет. Теперь уже подросток, она очень походила на Агнес, когда я впервые познакомилась с ней, и волна воспоминаний захлестнула меня.

– Вик! – воскликнула Барбара. – Ты ехала из Чикаго в такую погоду? Мама тебя ждет? Проходи и грейся, – Мы вошли через заднюю прихожую, миновали огромную кухню, где кухарка была поглощена приготовлением ужина. – Отец застрял в госпитале – не может попасть домой, пока не расчистят дороги, поэтому мы собираемся ужинать через полчаса. Ты останешься?

– Конечно, если захочет твоя мама.

Я следовала за ней по смутно узнаваемым коридорам, пока мы не оказались в основной части здания. Барбара провела меня в так называемую семейную комнату. В комнате, по размеру гораздо меньшей, чем оранжерея – всего-то двадцать или тридцать футов в поперечнике, – стояло пианино и был огромный камин. Миссис Пасиорек плела кружева, греясь у огня.

– Смотри, мама, кто к нам заехал, – объявила Барбара, словно преподнося приятный сюрприз.

Миссис Пасиорек подняла голову. Глубокая складка исказила ее красивый лоб.

– Виктория, не буду делать вид, что рада тебя видеть. Я не рада. Но мне нужно кое-что обсудить с тобой, и твой приезд избавил меня от неприятного звонка. Барбара! Оставь нас.

Девочка, казалось, была удивлена и обижена столь откровенной враждебностью матери.

– Барбара, – сказала я, – не могла бы ты кое-что для меня сделать? Пока мы с твоей мамой будем разговаривать, разыщи, пожалуйста, бензоколонку, где был бы грузовик с буксировочным тросом. Моя «омега» застряла в полумиле отсюда на дороге. Если ты позвонишь сейчас, ко времени моего ухода у них, возможно, найдется свободный грузовик.

Я села в кресло у огня напротив миссис Пасиорек. Она отложила свою работу с раздражающей аккуратностью, напомнив мне Розу.

– Виктория, ты развратила и разрушила жизнь моего старшего ребенка. Не удивительно ли, что ты нежеланный гость в этом доме?

– Кэтрин, это чушь собачья, и ты об этом знаешь.

Ее лицо побагровело. Прежде, чем она успела ответить, я пожалела о своей грубости – ну что делать, если сегодняшний день сводит меня исключительно со злыми женщинами?

– Агнес была прекрасным человеком, – мягко сказала я. – Вы должны гордиться ею и ее успехами. Мало кто добивается того, чего достигла она, особенно среди женщин. Она была привлекательна и обладала большим мужеством. Она многое переняла от вас. Гордитесь ею. И скорбите о ней.

Как и Роза, она слишком долго жила со своей ненавистью, чтобы так просто расстаться с ней.

– Я не доставлю тебе удовольствия, затеяв с тобой спор, Виктория. Достаточно того, что Агнес знала о противоположности наших взглядов. Аборты... Вьетнамская война. И худшее из всего – церковь. Мне казалось, наше фамильное имя запятнано со всех сторон. Я не понимала, как много я могу простить, пока Агнес не объявила публично, что она гомосексуальна.

Я широко раскрыла глаза.

– Публично! Она действительно объявила об этом прямо посреди Ла-Салль? Там, где каждый таксист Чикаго мог ее услышать?

– Я понимаю, ты считаешь себя очень остроумной. Но она с таким же успехом могла бы прокричать об этом и посреди улицы. Все знали об этом. И она гордилась этим. Гордилась! Даже архиепископ Фарбер согласился поговорить с ней, объяснить, какому поруганию она подвергает свое тело. И свою семью. А она посмеялась над ним. Назвала ему имена своих любовниц. Говорила такие вещи, которые только тебе могли прийти в голову. Ты втянула ее в это, так же как и в другие ужасные дела. А потом – подумать только! – привезла сюда эту тварь, эту порочную женщину на похороны моей дочери.

– Можно полюбопытствовать, Кэтрин, как Агнес называла архиепископа Фарбера?

Ее лицо опять покраснело.

– Это показывает твое отношение к жизни. Ты совсем не уважаешь людей.

Я покачала головой:

– Неправда. Я очень уважаю людей. Я уважала, например, Агнес и Филлис. Не знаю, почему Агнес выбрала такой вид сексуальных отношений. Но она любила Филлис Лординг, а Филлис любила ее, и они счастливо жили вместе. Если бы хоть пять процентов супружеских пар приносили друг другу столько удовлетворения, не было бы такого количества разводов, как сейчас... Филлис – интересная женщина. Она известный ученый. Если бы вы прочитали ее книгу «Мир Сапфо», то поняли бы, что значили они с Агнес друг для друга.

– Как ты можешь сидеть здесь и рассуждать об этом... извращении да еще осмеливаешься сравнивать это с таинством брака?

Я провела рукой по лицу. Огонь вгонял меня в сон и навевал некоторое легкомыслие.

– Мы никогда не придем к соглашению по этому поводу. Возможно, нам следует договориться не обсуждать больше этот вопрос. По какой-то причине злоба по поводу образа жизни Агнес приносит вам утешение, так же как и обвинения в мой адрес. Меня это мало волнует. Если хотите оставаться слепой в отношении характера вашей дочери, ее личности и ее выбора – это ваше право. Ваши взгляды не изменят истинного положения вещей. И они делают несчастным только одного человека – вас. Возможно, и Барбару. И доктора Пасиорека. Но основная жертва – вы.

– Зачем ты привезла ее на похороны?

Я вздохнула:

– Не для того чтобы облить вас грязью, хотите – верьте, хотите – нет. Филлис любила Агнес. Она хотела увидеть ее похороны. Ей надо было проститься с ней... Зачем я все это говорю? Вы все равно не слушаете. Просто вам нужно горючее, чтобы поддерживать свою ненависть. Но я приехала сюда в такую погоду не для того, чтобы говорить о Филлис Лординг, хотя это и доставило мне удовольствие. Я хочу спросить вас о ваших сделках с акциями. Конкретно, почему вы решили приобрести в прошлом месяце две тысячи акций «Аякса»?

– «Аякса»? О чем ты говоришь?

– «Аякс» – страховая компания. Второго декабря вы купили две тысячи акций. Для чего?

Ее лицо побледнело, в свете