Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова

Хотя бы позвонит. Но звонков больше не было. И она не вернулась, как вам известно. И тогда… я подумала: звонок не более чем хитрость. Понимаете? Таким образом меня вынудили бездействовать.

– И вы заподозрили своего зятя?

– А кого еще? И отправилась к вам. Я не хотела, чтобы полиция… черт знает что происходит… Я уверена, дочери грозит опасность. Найдите ее, ради бога…

– Нам-то вы по какой причине не сказали о звонке?

– Неужели непонятно? Вы бы решили, что дочь, поссорившись с мужем, куда-то уехала. И не отнеслись к ситуации серьезно. Заставьте этого мерзавца сказать, где моя дочь!

Бергман отключился и с минуту смотрел на Зорина.

– И мать, и подруга вашей жены утверждают, что она вас очень любила. В этом свете версия с любовником выглядит неубедительно.

– Я же сказал, она решила меня наказать. И могла связаться с первым встречным, а он, в свою очередь, решил этим воспользоваться.

– Например, отправить вас в тюрьму, жениться на Нелли и завладеет всем имуществом?

– Это ведь вполне вероятно, как считаете?

– С вами на связь она не выходила?

– Нет. По ее задумке, я должен страдать, не находить себе места.

– А вы вместо этого завели любовницу, – сказала я.

– У меня, знаете ли, тоже есть чувства. Я живой человек…

– И платок вам подкинула ваша жена?

– Я не утверждаю, что это сделала она. Не забудьте еще про тормоза в тещиной машине. Боюсь, Нелли оказалась в руках не просто мошенника. Он ни перед чем не остановится. Жена в опасности. Так же, как и я. А вы, вместо того чтобы найти негодяя, занимаетесь всякой ерундой. Приплели мою первую жену, да еще и дочь. Боюсь, что ваша репутация не соответствует действительности.

– Не бойтесь, – отрезал Бергман. – Мы найдем и вашу жену, и предполагаемого злодея. Никаких тайн не останется. Можете не сомневаться.

Прозвучало это практически как угроза, чего Зорин не мог не почувствовать. Он вдруг съежился под взглядом Бергмана. В глазах едва ли не отчаяние.

– Мне-то что делать? – жалобно спросил он. – Вполне вероятно, они на этом не остановятся.

– У вас нет связи с женой? – на всякий случай уточнила я.

– Говорю же вам, нет. Она прячется от меня. А что делать с платком?

– Отнести в полицию, – пожал плечами Бергман.

– Издеваетесь? Я прошу, оставьте платок у себя.

– Об этом не может быть и речи.

– Я прошу вас, умоляю.

В этот момент Лионелла по громкой связи сообщила:

– К вам посетительница.

– Проводите ее в кабинет.

Я не сомневалась, это Боровская. Прибыла в кратчайшие сроки.

Дверь распахнулась, и Евдокия Семеновна влетела в комнату.

– Вы должны быть в больнице, – поприветствовав ее, сказал Максимильян.

– Какая уж тут больница… Что происходит? – накинулась она на зятя.

– Ваша дочь спятила, – язвительно ответил он. – Вот что я нашел в своей машине. – Он указал на платок, лежавший на столе Максимильяна.

– Господи… Это Неллин платок? В крови? Это ее кровь?

– Не удивлюсь. То есть почти уверен. Только я ко всему этому отношения не имею.

Бергман в трех словах объяснил Боровской, что произошло. Я думала, она немедленно бросится в полицию, но женщина с минуту сидела молча, потом заговорила:

– Мы должны действовать крайне осмотрительно, чтобы не навредить Нелли. Ее могут удерживать против воли…

– Черта с два, – рявкнул Зорин. – Я не знаю, что она задумала, но еще раз заявляю при свидетелях: я не имею ко всему этому никакого отношения. Я не убивал жену, нигде не удерживаю и понятия не имею, что происходит.

– Моя дочь попала в беду. Это ясно. Ее надо найти как можно скорее. И не вмешивать во все это полицию, пока не выясним, что происходит. Ты согласен? – повернулась она к зятю.

Он кивнул, хоть и с заметной неохотой.

– Что ж. – Бергман взял платок, положил в пакет и убрал в сейф, который был скрыт в шкафу за его спиной. – Будем считать, здесь собрались союзники и задача наша ясна: вернуть Нелли живой и невредимой.

По лицу Зорина было видно, союз для него – явление временное, и он вовсе не уверен, что цели и задачи присутствующих совпадают.

– Боюсь, мне придется позаботиться об охране, – сказал он, поднимаясь.

– Это будет нелишним, – кивнул Бергман.

– Я бы хотела переговорить с вами с глазу на глаз, – сказала Боровская, как только за Зориным закрылась дверь.

Максимильян взглянул с удивлением, я была уверена, он ответит, что у него нет и не может быть секретов от коллег, но на всякий случай поднялась и пошла к двери. Вслед за мной отправились и Димка с Климом.

– Пожалуй, Зорина одного оставлять не стоит, – сказал Клим. – Вдруг с перепугу его понесет в какое-нибудь интересное место.

– Не спеши, – пожал плечами Димка. – Джокер наверняка захочет все обсудить.

Я отправилась в свою комнату. Все это время в голове настойчиво билась одна мысль, не имевшая никакого отношения к расследованию.

У меня действительно была подвеска. Давно, в детстве. Знак бесконечности. Правда, тогда я понятия не имела ни о каких знаках. Называла ее почему-то «глазки». Моя детская фантазия ассоциировала ее с кошачьими глазами.

Я повалилась на кровать, бормоча еле слышно:

– Вспомни, вспомни, откуда она взялась?

Наверное, я вскоре уснула, иначе как объяснить, что было потом?

Я вдруг увидела себя на краю обрыва, рядом был Максимильян. Он держал меня за руку.

– Я найду тебя, – сказал он улыбаясь и поцеловал меня. – Я найду тебя везде и всегда, – повторил он, а я испуганно спросила:

– Но как мы узнаем друг друга?

Он протянул подвеску, а потом аккуратно повесил ее мне на шею.

– Знак бесконечности, – сказала я.

– Как моя любовь, – кивнул он.

– Но… как мне сохранить ее в другом мире?

– Не беспокойся об этом. Ни о чем не беспокойся.

Я точно вынырнула из воды, задыхаясь, хватая ртом воздух.

Машинально взглянула на часы, с момента, когда я вошла в комнату, прошло не больше пятнадцати минут. Я провалилась в сон, как в темный глубокий омут.

«Бергман, – едва не заорала я, – кончай свои шуточки! Все это чушь! Понял?»

Я не верила воспоминаниям, у меня их попросту не было. Все это игра воображения после нашего разговора. Фантазии озабоченной девицы, у которой давно не было секса. Или того хуже, часть игры, которую со мной затеял Джокер.

Второе представлялось даже более вероятным. Но кое-что в мою картину мира не вписывалось. Кое-что такое, что очень беспокоило.

У меня совершенно точно была такая подвеска. Я даже как будто и сейчас ощущала ее на своем теле так ясно,