Пока любовь растворяется в воде - Фульвио Эрвас

темной, прокуренной комнаты, словно говорили в микрофон самой большой радиостанции мира под названием «Радио Правда».

— Кто вам дал мой номер телефона?

— Это неважно. Тебя должно волновать только, кому принадлежат кости.

— Как вы узнали мой номер?

— Ты уже знаешь, кто покойник, или пока только предполагаешь?

— Я повторяю: откуда у вас мой телефон?

— Слышь, Стуки, я давно слежу за твоими подвигами. Инспектор-полукровка, всегда готовый бороться за справедливость.

— Кто дал тебе мой домашний номер? — прорычал Стуки.

— Все можно найти, если хорошо поискать. Рано или поздно все выходит на поверхность, даже закопанный скелет.

Стуки хотелось спросить имя у звонившего. Но он знал, что это бесполезно.

— Это останки Аличе Бельтраме, — механически проговорил инспектор, — как об этом сообщили в газетах.

— Ты в этом уверен, Стуки?

Инспектор молчал.

— Так, значит, и у тебя кое-что не сходится?

— А у тебя?

— У меня все всегда сходится. Поэтому-то я уверен, что это не ее скелет.

— Ты кто?

— Зови меня Герпес.

— Зостер?[9]

— Естестественно, как же иначе? Симплекс[10] звучит недостаточно агрессивно. Могу тебе сообщить, чтобы ты немного успокоился, что я живу в районе Монфумо. Знаешь, где это?

— Да.

— Я читаю газеты и смотрю телевизор. Но я привык думать собственной головой.

— И что же ты надумал?

— На этот раз дело действительно запутанное. Оно тебе не по зубам, Стуки. Я поспорил, что ты его не раскроешь.

— Что значит поспорил? Ставку сделал?

— Естественно. А ты не знал? Нас не так уж мало — тех, кто делает ставки на раскрытие полицией преступлений. На этот раз я поставил против тебя.

— Ты правильно поступил, Герпес. Очень правильно.

— Тебе что, не нравится побеждать?

— Не особенно.

— А что тебе нравится?

Стуки повесил трубку.

Кости не Бельтраме: трепло! «Здесь все всё знают, — подумал Стуки, — начиная от гадалок и заканчивая вирусами». У этого типа была тысяча способов узнать номер телефона: от сестер из переулка Дотти, у доктора Анабанти, зубного врача или даже того мальчишки, Микеланджело. Да это и не важно, Стуки волновало другое. Его весьма напрягало, если, конечно, это было правдой, существование подпольного букмекерского бизнеса. Граждане, делающие ставки на эффективность закона или на безнаказанность преступников, — разве это нормально?

Стуки чувствовал, как от этих мыслей у него повышается холестерин даже без сыра. Но стоило поторопиться: перед работой нужно еще проводить Микеланджело в архив удостоверений личности, пыльное полуподвальное помещение, заставленное картотечными шкафами и коробками с документами, которые предстояло разобрать и заархивировать. Согласно инструкции, муниципалитет каждого района направлял в главное полицейское управление белый бланк с фотографией и личными данными всех, кто запрашивал удостоверение личности. До некоторых пор процедура имела смысл. Со временем стало невозможно содержать в порядке все эти бумаги, которые только накапливались и покрывались тонким слоем пыли.

Первое впечатление Микеланджело от этого места, полученное два дня назад, было не из самых приятных. Стуки открыл ключом дверь архива, включил свет и, введя парня в пыльное помещение, объяснил, что нужно делать.

Микеланджело ненавидел пыль. В раздражении мальчишка пару раз пнул ногой один из ящиков так сильно, что его кроссовка, которую он носил незашнурованной, улетела в дальний темный угол комнаты. Однако, отыскав и надев ее, парнишка постепенно успокоился и стал один за другим открывать ящики картотеки. Он представил себя великим завоевателем: сотни местных жителей у его ног. Микеланджело вообразил, что он вдруг нашел страну изобилия, и внезапно это место наполнилось для него очарованием. Мальчик даже засмеялся от удовольствия, вытаскивая из картотеки слегка помятые и пожелтевшие бланки. Он принялся рассматривать фотографии горожан, увековеченных с глупым выражением лица. Все еще улыбаясь, Микеланджело разложил на полу дюжину карточек, составив нечто вроде футбольной команды Тревизо.

Привлекательные и не очень, лысые, усатые, старые, молодые, а также очень красивые девушки. По мановению руки Микеланджело карточки оживали, и жители начинали разговаривать между собой, выбирая себе собеседников в соответствии со своими странностями. Некоторые из них безбожно ругались, в то время как другие жаловались на жизнь. Подросток прикинул, что уже давно так не веселился.

Инспектор спешил, у него была масса незразрешенных дел. Он наскоро попрощался с Микеланджело и оставил его в помещении одного.

— Ты ведь знаешь, что делать? — спросил Стуки, прежде чем закрыть за собой дверь.

— Прекрасно знаю, — ответил Микеланджело.

Он возбужденно прошелся вдоль длинных шкафов с документами. Карточки были расположены в алфавитном порядке в соответствии с фамилиями. Мальчик поискал букву «Б». Граждан с фамилией Бельтраме, которые подавали заявки на продление удостоверения личности, было несколько. Подросток обнаружил среди них свою учительницу — ненавистную Беатриче Бельтраме. Целых пять бланков с пятью разными фотографиями. По ним было понятно, что уже с молодости женщина обладала изяществом носорога — не то чтобы уродливая, но симпатии она не вызывала, это уж точно. Еще была какая-то Бельтраме Аличе: рост метр семьдесят два, волосы светлые, глаза голубые, профессия — туроператор. Она выглядела как настоящая телезвезда, еще круче Мартины, председателя школьного комитета, а та была просто сногсшибательная. Микеланджело обратил внимание, что эта Бельтраме родилась 7 мая, в день почитания Девы Марии. Эту дату он хорошо запомнил, потому что его негодяй-отец тоже родился в этот день, но в случае последнего ни о каком почитании не могло быть и речи.

В обеденное время местные телеканалы показали репортаж о юной провидице, которая могла бы помочь раскрыть тайну найденного скелета. Перед видеокамерой Аиша Заири выглядела одновременно испуганной и вызывающей. Она говорила медленно, отчетливо выговаривая слова.

— Дева Мария явилась мне, — сказала девушка, твердо глядя прямо в объектив, — чтобы эта душа наконец обрела покой.

Тут уж пришло время секретарю епископа позвонить в полицейское управление. От имени своего начальства он попросил проявить осторожность и не связывать спорные заявления предполагаемой провидицы с таким деликатным делом, как случай с обнаружением человеческого скелета. Начальник полиции лично заверил монсеньора в том, что никто в этом деле не сумеет действовать более предусмотрительно и осторожно, чем вверенное ему учреждение.

— Осторожно, но под сильнейшим давлением, — ворчал Леонарди. — Вы понимаете, Стуки, что произойдет, если эта девчонка вдруг окажется права? Это вам не наводнения предсказывать. Тогда нас накроет настоящее цунами. Что мы знаем о женщине, у которой живет Аиша?

Агент Ландрулли поискал о ней информацию и высказал предположение, что, судя по всему, синьора Антония Фортуна была далеко не мелкой рыбешкой. Она стала своего рода представительницей жителей района, в котором жила. Женщина много лет проработала на почте, превратившись в эксперта в области марок, почтовых штемпелей и заказных писем. К тому же она была специалистом по почтовым облигациям еще в те времена, когда их выпускали под двузначные проценты. Выйдя на пенсию, синьора Антония решила, что еще многое может сделать для своих сограждан. Так она перешла от заказных писем к рекомендательным.

Синьора Фортуна за умеренное и спонтанное вознаграждение помогала жителям района с оформлением пенсий, получением водительских прав и разного рода лицензий, добывала для них всевозможные справки и разрешения — то есть всячески способствовала своим согражданам в преодолении насущной проблемы крючкотворства государственных учреждений, которой всегда хватает с избытком. Все в округе знали, что синьора Антония обладает талантом стучаться в нужные двери и ожидать, не всегда терпеливо, у дверей необходимых кабинетов. Другими словами, она на несколько десятилетий опередила появление ассоциаций по защите прав граждан.

Синьора Антония Фортуна, в девичестве Бальдо,