Душа компании и смерть - Георгий Юрский

— Европейский вектор развития задал, — вновь включился Игнат.

— Что вы имеете ввиду? — Парухин задал провокационный вопрос

— Ну бороды рубил, дискотеки проводил, — трэвел-блогер ответил, не ожидая подвоха.

— Ассамблеи, — мягко поправил его писатель.

— Академию наук создал. Ну, и правильно Игнат сказал, европейский путь развития задал, — вновь добавил Артур.

— А нужен он России, это европейский путь развития? Мы же азиаты на две трети. Зачем нам на них равняться? — Анатолий продолжил провоцировать аудиторию.

Все загалдели, пытаясь донести свою точу зрения. Никто из туристов не хотел быть азиатом.

— Ладно. К этому вернёмся еще. Чем он плох был, барышни? — писатель повернулся к женщинам.

— Сына своего убил, — безапелляционно заявила Ольга.

— Кучу народу погубил. В том числе на стройке Питера. А, еще стрельцов казнил, — добавила Анастасия, накручивая прядь волос себе на палец.

— А самое плохое, что он табак в Россию привез. До него на Руси не курили. Это ужасно вредная привычка. Но вы, то сами, Анатолий, что вы думаете? — задала встречный вопрос Марина.

— Ох. Я думаю, что все, о чем вы сказали, это правильно. Неординарная личность, которая принесла много разного для России. Но, по моему скромному убеждению, самое спорное его решение — это провозгласить Россию империей.

— А что в этом особенного? Таргет понятен, империя круче чем царство, — не понял его Игнат.

— А дело в том, что империя не заботится о своих гражданах. Она заботится о постоянном расширении своих границ. И титульной нации, то бишь русским, в Российской империи жилось не так и сладко. Колонии порой лучше жили. Царство Польское, Великое княжество Финляндское, например. Там и крепостного права не знали, и вольностей побольше было.

— Ну это же просто название. Империя, царство, какая разница? — Игнат продолжал накидывать писателю темы для продолжения дискуссии.

— Э, не скажите. Пока Наполеон не стал императором, он не лез завоевывать весь мир. Он писал кодекс, который потом полтора века прослужил и делал массу полезного для Франции.

— Минуточку! А поход в Египет? — Артур снова блеснул эрудицией.

— Да, молодой человек, с вами непросто. Много знаете, — Парухин сквозь очки глянул на Артура, — тот поход действительно был очень амбициозный. Но это была идея Директории насолить англичанам. Имперские амбиции у Наполеона позже появились. Они его и сгубили. Женился на австрийской принцессе, расставил родственников по всей Европе, живи себе спокойно. Нет, надо Россию заставить покориться и присоединиться к блокаде Англии. Нерациональное мышление. Имперское.

— А я читала, что Наполеон ревновал Александра Первого к Жозефине. Тот красавец двухметровый, Наполеон коротышка. Поэтому и войну начал, — вдруг вмешалась Анастасия.

— Помилуйте, любезная моя, Александру было тридцать, ей сорок пять. А сорок пять в те года, это не то что сейчас. В пятьдесят она умерла. И отказ Александра сестру замуж за Наполеона выдать тоже ни причем. Женщины не всегда все решают в истории. Это чисто его имперские амбиции. Хотел Англии насолить, ввести эмбарго на торговлю с ней. Возвращаясь к предыдущей лекции, большинство реальных войн начинаются с таможенных.

— Что-то у вас Анатолий, личное к империям. Может Звездных войн пересмотрели? Там тоже Империя Зла была, — Анастасия вдруг подколола писателя.

— Смешно, — улыбнулся Парухин. — Просто все империи погибают. Кто-то бескровно, как Британская. Кто-то с грохотом, как Наполеоновская, Османская, Российская или Австро-Венгрия. А это огромные трагедии. Россию вот до сих пор сотрясает. Да и остатки Османской тоже. Мы то хоть осознанно делились. А там британцы с французами на карте по линейке границы рисовали.

— По сабле, — задумчиво добавил Артур. — говорят даже линейки не было, и по сабле чертили границы.

— Ну, это легенда. Севрский договор не в пустыне подписывали. Могли линеечку использовать. В любом случае, ни Сирии с Ираком, ни Ливана, ни прости господи, Израиля в нынешнем виде быть не должно было. Курдистан, Алавитостан, Суннистан, Шиитостан, несколько аравийских государств, типа Хиджаза, и два Йемена. Еще пару городов государств. Багдад и Дамаск. Для друзов. Ну и Палестина с Израилем два независимых государства, непонятно правда, в каких пропорциях.

Большинство слушателей с изумлением смотрели на Анатолия, который принялся рассказывать про хитросплетения на Ближнем Востоке. Разговор плавно сместился на Палестину с Израилем. Тут у всех тоже были свои мысли на этот счет.

Когда дискуссия закончилась, все туристы потянулись по своим каютам. Но Парухин внезапно почувствовал прилив творческих сил, и раскрыв ноутбук, принялся строчить новую главу своего очередного романа. К нему, игриво покачивая бедрами, подошла Анна и бесцеремонно заглядывая в экран, спросила:

— А что вы, Анатолий, спать не идете?

— Да поработаю еще часик-другой, — отмахнулся писатель. — Муза посетила, знаете ли.

— Удачи вам, — Анна загадочно улыбаясь, повернулась к выходу.

Минут пятнадцать у Парухина шел поток мыслей, тщательно записываемых их в ноутбук. Он конспектировал все идеи, высказанные им во время дискуссии, заодно записывая контраргументы и возражения. Но внезапно вдохновение исчезло. Анатолий попробовал сделать из этого диалог, затем монолог, но работа не шла. Плюнув на это занятие, он отправился к себе в каюту, но там писатель внезапно обнаружил кувыркающихся в постели Ивана и Анну.

Растерявшись, Анатолий захлопнул дверь, подумав, что он перепутал каюты. Но это была его каюта, которую писатель делил с Иваном. Парухин стоял в растерянности, когда из двери показалось лицо Ивана, раскрасневшееся не то от секса, не то от смущения.

— Простите. Аня сказала, вы там еще час будете. Сейчас мы..

— Ну я подышу еще воздухом, — перебил его Анатолий, чувствуя себя еще более смущенным.

— А может вы в Анину каюту? Там никого. Но Аня считает, что там не по-христиански. Типа на кровати утонувшего. Я вас очень прошу, — теперь Анатолию стало ясно, что Иван ничуть не смущался.

Из кровати выглянула Анна, укрытая лишь простыней, и максимально жалобным голосом произнесла:

— Анатолий, вы такой милый и добрый человек, ну пожалуйста. Я наконец тут свою любовь обрела.

Парухин не нашел в себе мужества возмутиться и поплелся спать в чужую каюту, кляня себя за бесхребетность.

13.

Время: 24