Пленница - Татьяна Витальевна Устинова

На круге перед бунгало уже стояли, щурясь от яркого света, которым была залита площадка, Надя с Димой и Вера с Геннадием и мальчишками. Значит, их тоже разбудили посреди ночи и вытолкали на улицу. Интересно, почему? Что случилось? Женщины выглядели испуганными, а мальчишки взбудораженными. Ну, разумеется, им все происходящее кажется боевиком, которых они насмотрелись по телевизору.

В центр круга втолкнули приведенную откуда-то Тути. Девушка была бледна и дрожала. Военные прокричали ей что-то и один замахнулся, как для удара. Тути сжалась и прикрыла голову руками. Натка кинулась к ней, обняла, прижимая к себе и защищая. Что бы ни произошло в этой странной и опасной стране, к ней, иностранке и туристке, это не имело отношения, а значит, она могла служить хоть какой-то защитой для несчастной аборигенки.

Впрочем, военные, видимо, так не считали. Тот солдат, который до этого грозил Тути, размахнулся и ударил Натку. Удар пришелся в плечо, левая рука сразу повисла, как плеть, боль разливалась по левой половине тела, как будто Натку парализовало. Она громко вскрикнула и прокусила губу, тоненькая струйка крови потекла по подбородку, капнула на футболку. Следом за кровью потекли и слезы.

— Не надо меня защищать, — по-французски сказала Тути, а Надя перевела. — Они требуют, чтобы я рассказала вам, что происходит. В Республике Манзания произошел военный переворот. У власти теперь находятся военные, которые против наполнения бюджета за счет туризма и экспансии страны белыми путешественниками.

— Как туристы могут осуществить экспансию? — спросил Дима у жены. — Это же дикость какая-то.

— Молчи ты, — шикнула она. — Мы вообще не очень понимаем, что произошло и чем нам это грозит.

— Безвизовый режим въезда в Манзанию отменен новым правительством, и так как вы находитесь тут без виз, то ваше пребывание в стране незаконно, — продолжила дрожащим голосом объяснять Тути. — Вам запрещено покидать территорию отеля до тех пор, пока не будет принято решение о вашей депортации. За незаконное пребывание в стране вам грозит штраф в пять тысяч долларов с каждого, а в случае его неуплаты тюремное заключение сроком на шесть месяцев.

— Чего-о-о-о? — возмутилась Вера и толкнула локтем в бок своего мужа. — Это если мы тут с детьми, так мы им двадцать тыщ баксов должны? За что? За то, что они нам продали путевки в этот бардак? Какая нам разница, кто у них у власти, мы въехали в страну за свои деньги и легально, значит, они обязаны отправить нас домой и компенсировать расходы за испорченный отпуск. Я требую российского консула!

— Сопротивление представителям органов власти карается тюремным сроком в четыре месяца. — Голос Нади дрожал, когда она перевела, что сказала Тути со слов солдата, который, похоже, был тут главным.

— Я согласна заплатить, — сказала Натка, до которой стало доходить, что все это очень серьезно. — Но у меня деньги на карточке, нужно ехать в город, чтобы ею воспользоваться. Так же, Тути?

— Так-так, — закивала головой девушка, выслушав сообщение с помощью все той же Нади и что-то сказав солдатам на их наречии.

— Тогда Нганга приедет, отвезет нас в город, мы расплатимся.

— Ишь, какая богатая, — фыркнула Вера. — Хорошо, если у тебя есть такие деньги, а у нас их точно нету. Мы люди простые, не олигархи, прости господи.

У Натки на карточке, разумеется, тоже не было никаких пяти тысяч долларов. Там была только зарплата, полученная перед самым Новым годом. Просто в голове у нее возник план, как вырваться из лап военных.

— Надя, не переводи, — быстро сказала она. — Если мы отпросимся в город, чтобы снять деньги, то сможем уговорить Нгангу, чтобы он показал нам дорогу в российское посольство, а там нам обязательно помогут, — предложила она.

— Посольство в Муа-Майнде, а до нее два с половиной часа езды, — с сомнением в голосе ответил Дима. — Вы же помните, сколько мы сюда ехали. В пятнадцати минутах совсем небольшой городок, а в нем никакого посольства нет. Так что план так себе, если честно.

— Если у вас есть другой, я готова его выслушать, — язвительно заметила Натка. — Или вам кажется, что сидеть здесь и ждать у моря погоды гораздо лучше?

Она вдруг совершенно не к месту подумала о том, что скорее всего больше никогда не увидит океан, и ее вчерашняя с ним встреча окажется первой и последней. Слезы снова вскипели на глазах и закапали вниз, прокушенную губу защипало.

— Не реви, — деловито сказал ей Петя. — Что-нибудь придумаем. Скажите, у кого-нибудь есть интернет?

— Нет, связь давно пропала, деньги кончились на счете, — грустно сказала Надя. — Тут роуминг очень дорогой. Вы же и сами знаете.

— Нам нужно записать все наши координаты и сообщения для близких, а потом найти возможность отправить одно-единственное сообщение человеку, который обязательно со всем разберется. И я этого человека знаю, это моя сестра Лена. Она работает судьей, у нее очень острый ум и связи, а у ее любимого человека достаточно денег, чтобы развернуть для всех нас спасательную операцию. Так что наша задача — придумать, как дать ей знать. Давайте будем надеяться, что Нганга завтра нам поможет хотя бы в этом.

Все это время Тути внимательно и грустно смотрела на них, не понимая ни слова, поскольку Надя не переводила эту часть их разговора на французский. Однако дважды прозвучавшее имя Нганги она прекрасно поняла и сказала что-то по-французски. Натка вопросительно посмотрела на Надежду, их единственного переводчика. Единственная надежда, вот уж точно.

— Она говорит, что Нганга не приедет, — печально перевела та. — Он арестован за пособничество белым оккупантам и организацию нашего незаконного пересечения границы. Она говорит, что Нганга в тюрьме.

* * *

В пять утра всем туристам-страдальцам разрешили наконец-то разойтись по своим бунгало. У входа в каждое жилище поставили по солдату с автоматом, и Тути перевела запрет выходить на улицу без особого разрешения.

— А душ? — спросила Натка.

— А еда? — спросила Вера. — У нас же дети.

— Еду разнесут, — ответила Тути грустно. — Воду тоже. Душ запрещен. Выходить из домиков запрещено. Общаться друг с другом запрещено.

— Мы — граждане иностранного государства, мы требуем вызова консула для защиты наших интересов. — Натка пробовала говорить грозно, но получалось у нее не очень. — Моя сестра — юрист, судья, я знаю нормы международного права.

— В нашей стране нет представительства Российской Федерации, — объяснила Тути грустно. — Ближайший консул находится в Эритрее, но я думаю, что никто здесь не согласится передать ему информацию о том, что тут с вами происходит.

— Надя, спроси у