Пути и средства - Мария Синягина

– Ну-ну, мужики, – вступил Павел, – не горячитесь. А полиция, кстати, ничем нам помочь не сможет, поэтому в любом случае надо разбираться самим.

– Почему не поможет?

– Потому что цена монеты не доказана, ни один эксперт ее не видел. Слышали, что Николай Николаевич сказал – никто вам по фотографии заключение не даст. К тому же сама монета тоже толком не оформлена… Подумаешь, на план нанесли…

– Да, Паш, скорее всего, ты прав…

– Так что от нас зависит все расследование. Вам не кажется, что эта Вика врет? Предлагаю обыскать ее вещи хорошенько. Все складывается логично, она последняя держала монету в руках, в чемодан никто не лазил после нее.

– В чемодан, Паша, кто угодно мог залезть, у нас здесь проходной двор, тем более выходной был, все приходили и уходили когда хотели.

– Я бы устроил все-таки обыск. Человек она новый, да и у нас такого никогда не было, чтобы находки пропадали!

– Если уж и обыскивать, то всех, Паша. Мне, если честно, как-то не верится, что это Вика.

– Само собой, тебе не вериться, но, Тимур, личные симпатии никакой роли не играют! Леонид Гаврилыч, что скажешь?

– Не знаю я… Видимо, конечно, разбираться придется, но как, я по-прежнему не имею представления.

Вика почувствовала, что ее затошнило от всего услышанного. Подозревают ее! Павел вообще собирается ее обыскивать. Саша положила руку девушке на плечо, но она дернулась и сбросила её, а потом двинулась по тропинке в сторону мужчин.

– Хотите меня обыскать – вперед, – мужчины дружно вздрогнули, не ожидая, что здесь есть кто-то еще, – давайте, обыскивайте, пока я не перепрятала украденное! Или вообще не перепродала!

– Вика, это не то… – тихо начал Тимур.

– Нет, Тимур, это именно то, что я думаю. Вам надо искать монету, вот и ищите. Хотите меня обыскать – обыскивайте, – повторила она, – но у меня монету вы не найдете, это я вам обещаю! Потому что я ее не брала! – девушка постепенно перешла на крик.

Подошла Саша и опять попыталась взять ее за руку, которую Вика резко отдернула.

– Как ты докажешь, что действительно положила артефакт в чемодан? После тебя никто ее не видел, – возмутился Павел.

– Она положила, – сказала Саша.

– Ты видела это?

– Нет… Паш, я не видела, но Вика точно положила, я уверена, – Саша яростно воззрилась на Павла, уперев руки в бока.

– Ах, ты уверена…

– Стоп, – это вступил Тимур. Все послушно замолчали, – мы будем разбираться и обязательно докопаемся до правды. То, что случилось, недопустимо в команде. Вора мы найдем, я пока не знаю, как, но найдем. Найдем и накажем.

– Вот здорово, – Вика никак не могла успокоиться, – ну что, пойдем обыскивать меня? И сразу же накажете! Чтоб уж не откладывать!

– Вика, да что ты… – опять начал Тимур, но девушка уже не слушала его.

Она резко повернулась и побежала в сторону дома. Ей было противно от того, что люди, которых она по какой-то глобальной ошибке, посчитала своими друзьями, так о ней думают. Только потому, что она здесь новый человек. Она бежала, как будто пытаясь скрыться от своих мыслей, от той гадости, которую она только что слышала. Кто-то бежал следом за ней, но в темноте никак не мог остановить ее порыв.

– Вика, постой! – послышалось сзади, но у нее не было сил остановиться, и Вика продолжала бежать.

Внезапно она почувствовала, что ее нога зацепилась обо то-то упругое, и девушка с неприятным шлепком плюхнулась на землю. Рядом с ней, тяжело дыша, опустился Тимур.

– Растяжки, – тихо сказал он.

– Что? – Виктория потерла ушибленную ногу.

– Растяжки, от палатки. Ты споткнулась об растяжку.

– Тимур, я… – ей хотелось заплакать, но от злости она, кажется, даже говорить не могла, – я…

– Вика, я не верю, что ты могла взять эту монету.

Он не знал, как объяснить этой бледной – даже в своем ярком полосатом наряде – девочке, что он действительно не представляет ее в роли воровки. Она не могла. Не могла и все тут! И дело даже не в том, что она ему нравится, очень нравится. Он вспомнил сегодняшний разговор с ней на лавочке в пустынном Рыбинском дворе.

«Надо уважать чувства другого человека», – сказала она ему. Она не стала разыскивать мать, давая ей шанс поступать так, как та считает нужным, она решила изменить себя, привычный образ жизни и отношение к ситуации. Она получает сообщения от матери, которая находится неизвестно где и надеется на то, что та образумится, и примет правильное решение, не навязывая его ей. Решение, с которым самой Виктории будет легче переносить болезнь близкого человека. О том, что Виктория могла ему просто солгать, Тимур почему-то не подумал.

Они так и сидели на земле около палатки со злополучной растяжкой. Виктория, казалось, в момент падения растеряла все силы, не хотелось даже шевелиться.

– Ты можешь встать?

Вика не ответила.

– Вика, нельзя сидеть на голой земле, ты простудишься.

– Да, хорошо, – Вика собрала все силы в кулак и попыталась подняться.

Как только она оперлась на ногу, которая зацепилась за растяжку, ее пронзила острая боль, и девушка осела обратно на землю.

– Что? Больно? Вывихнула?

– Н-не знаю…

– Что ж с тобой происходит! Сначала на заправке, теперь сейчас… Горе луковое… Давай я тебя донесу.

– Нет-нет, я сама дойду.

– Я донесу тебя до дома, и мы попьем кофе, хорошо? Или чай, что там лучше ночью пить…

– Ночью лучше спать, Тимур.

– Да, но не этой.

Он помог ей подняться, обхватил за талию и взвалил себе на плечо, как мешок с картошкой – никакой романтики, просто транспортировка объекта из пункта А в пункт Б.

Пунктом Б послужила гостиная, где Тимур отпустил Вику и отправился варить кофе, несмотря на протесты. Пока он колдовал над кастрюлькой с вкусно пахнувшим напитком, Виктория умудрилась уснуть, примостившись на разложенных спальниках. Тимур выпил две чашки кофе – свою и приготовленную для Вики и тихо тронул ее за плечо:

– Пойдем спать. Пойдем, девочка.

Вика, не просыпаясь, доплелась до своей комнаты, плюхнулась прямо поверх спальника и погрузилась в нервозный и тревожный сон.

Проснувшись рано утром, она долго боролась с двумя противоречивыми желаниями. С одной стороны ей хотелось еще поспать, забравшись все-таки внутрь мешка, а с другой надо было встать и донести себя до «дамской комнаты».

Необходимость вскоре пересилила, и девушка вышла, зябко кутаясь в накинутую куртку. По тропинке, ведущей от дома, туда-сюда ходил Леонид Гаврилыч, разговаривая по телефону.

«Кому можно звонить в такую рань, сейчас, наверное,