Виктор Пронин - Банда - 3

Выйдя из машины, Пафнутьев решительно направился к входу. За ним семенил Худолей, перекошенный тяжелой сумкой. Его широкие штанины хлопали на зимнем ветру, как потускневшие знамена. Последним шел Андрей - из чистого любопытства решил взглянуть на место происшествия. В узком коридоре Пафнутьеву показалось даже тесновато, хотя людей здесь было и немного. В воздухе стояла пыль, запах гари, вонь дымящейся пластмассы. Услышав голос Шаланды, Пафнутьев направился туда и в конце коридора увидел место взрыва. Вывернутые двери, обгоревшие стены, дымящаяся аппаратура - факсы, компьютеры, пишущие машинки, телевизор. Вместо экрана чернела какая-то жутковатая яма, обнажившая прокопченные внутренности телевизора.

- Ну что, Паша! - воскликнул Шаланда. - Начинаем привыкать к новому виду преступлений! А?

- Привыкнем, - кивнул Пафнутьев.

- Неплохо рвануло, ох, неплохо! - Шаланда, казалось, был даже в восхищении от случившегося.

- Есть жертвы?

- Пострадавший один - господин Фердолевский. Владелец банка. Понес большие материальные убытки. - Шаланда показал на обезображенную технику. Не знаю даже, оправится ли, не знаю!

- Оправится, - произнес сам Фердолевский, входя в приемную из своего кабинета. Был он высок, полноват, в движениях замедленный, в каждом жесте ощущалась значимость, достоинство, даже состоятельность. Он пожал руку Пафнутьеву, и тот, сам того не желая, ощутил даже некоторую польщенность, хотя знал, прекрасно знал, что видит перед собой самого что ни на есть бандюгу и крупнейшего мафиози в городе, не считая, конечно, Неклясова. И Худолея поприветствовал банкир, тоже пожал руку, правда, на лице его возникло некоторое недоумение, уж больно тоща ладошка была у Худолея, неужели, дескать, и такое может быть? Андрея он попросту не увидел, безошибочно определив, что тот не относится к числу людей, которых он должен приветствовать. Но Андрей уже привык, что не везде водителей приветствуют так же, как и руководство. Он лишь усмехнулся понимающе, мол, знаком я с повадками криминальных банкиров, которые больше всего озабочены тем, как подчеркнуть собственную значимость.

- Ну, что у вас тут опять случилось? - спросил Пафнутьев, пройдя вслед за Фердолевским в кабинет. Здесь тоже были признаки разрушения ввалившаяся внутрь дверь, сорванные шторы, рухнувшая люстра из хрусталя видимо, немало потратил банкир денег, чтобы создать в своем гнезде обстановку уюта, благонадежности.

- Сами видите, - Фердолевский развел руки в стороны и окинул взглядом следы разрушения. - Громят нашего брата банкира. Видимо, таким образом добиваются социальной справедливости. - Фердолевский попытался уколоть Пафнутьева как представителя официальной власти.

- Вы что, в самом деле думаете, что взрыв устроили старушки, которых вы ограбили?

- Мы ограбили?!

- Константин Константинович, - медленно произнес Пафнутьев, и пока выговаривал длинное, слишком длинное имя-отчество Фердолевского, тот успокоился и немного остыл. - Не будем о старушках, не будем о грабежах... Поговорим о взрыве. Когда это случилось?

- Ну... Теперь уже больше часа назад.

- Кто пострадал?

- Я. Больше никто. Взрыв произошел, когда все уже покинули помещение. Секретарша уходит в пять, в других отделах могут задержаться... Где-то в половине шестого и бабахнуло.

- Значит, убытки только материальные?

- А репутация?! Павел Николаевич, а репутация? Теперь все будут знать, что это банк, который иногда взрывается! Представляете?

- Думаю, основных клиентов не лишитесь.

- Почему вы так решили?

- Потому что ваши основные клиенты больше всего ценят доверительность отношений, ну и прочие мелкие подробности, о которых мы с вами знаем, но говорить не будем.

- Нет, отчего же! - в запальчивости воскликнул Фердолевский, но тут же смолк, поняв, что в самом деле не стоит обострять эту тему.

- А потому, Константин Константинович, - Пафнутьев произносил это имя старательно, выговаривая каждый слог, - что ваши отношения с основными клиентами носят криминальный характер. И только общая неразбериха в стране позволяет вам не только существовать, но и процветать.

- Это вы называете процветанием?! - Фердолевский опять развел руки в стороны.

- Как вы думаете, кто это сделал? - спросил Пафнутьев.

- Понятия не имею! - Фердолевский взял со стола газету, скомкал ее и вытер со стола пыль. Комок был жестким, по столу скользил с неприятным скрипом, и Пафнутьев весь содрогнулся от этого звука. Фердолевский сел за громадный черный стол, выбросил вперед руку, чтобы показался манжет рубашки, и подпер пальцем щеку, изобразив скорбь и растерянность.

- На прошлой неделе у вас была назначена встреча с Вовчиком, Пафнутьев сознательно назвал того воровской кличкой, сразу давая понять банкиру, что знает о его связях. - Вы на встречу не явились. Пока Вовчик вас ожидал, его обстреляли... Один человек убит, второй тяжело ранен. Вы не допускаете, что он нанес ответный удар?

- Ну что ж, - Фердолевский сел попроще, палец со щеки убрал, отъехал на кресле от стола, закинул ногу на ногу. - Ну что ж, давайте поговорим об этом... Видите ли-. Тогда произошла накладка... Я опоздал на встречу. Есть уважительная причина... Когда все это случилось у Леонарда, я тут же связался с Вовчиком по телефону и все объяснил, заверил в полнейшем моем расположении.

- Он поверил?

- Вовчик никому не верит, - вздохнул Фердолевский.

- Хотите, чтобы мы занялись взрывом всерьез?

Фердолевский внимательно посмотрел на Пафнутьева большими своими навыкате глазами, отвернулся к окну, потом, сложив руки на столе, навис над ними большим тяжелым телом и замолк. Наконец поднял голову.

- Если я отвечу утвердительно... Это ведь потребует от меня активного участия в расследовании? Показания, заявления, протоколы, прочее... Верно?

- Конечно.

- А если отвечу отрицательно...

- Тогда мы не сможем рассчитывать на ваши чистосердечные показания и вынуждены будем считать происшедшее несчастным случаем.

Фердолевский не успел ничего ответить - в дверном проеме появилась фигура Худолея. Он медленно приблизился к столу, сел на подвернувшийся стул и уставился на Пафнутьева, ожидая позволения заговорить.

- Слушаю тебя внимательно.

- Значит, так... Рвануло в приемной... По счастливой случайности в помещении никого не было. Поэтому нанесен лишь некоторый материальный ущерб...

- Ха! - воскликнул Фердолевский. - Скажите пожалуйста! Некоторый материальный ущерб! Да мне ремонт обойдется в сотню миллионов! Чтобы ответить ему должным образом, мне не нужны основания. Они у меня всегда есть, - жестковато произнес Фердолевский.

- Я пойду? - спросил Худолей.

- Да, - ответил Пафнутьев. - Завтра увидимся. Нам будет о чем поговорить?

- Найдется, - кивнул Худолей и боком, перекошенный своей сумкой с аппаратурой, вышел в пустой дверной проем, опасливо обойдя остатки люстры.

- Хороший работник? - спросил Фердолевский с улыбкой, кивнув в сторону ушедшего Худолея.

- Я бы хотел поговорить с вашей секретаршей, - сказал Пафнутьев. Не позволит он Фердолевскому обсуждать деловые качества и внешность Худолея, своего надежного помощника, а в недавнем прошлом и собутыльника.

- Она здесь, - Фердолевский попытался кого-то высмотреть в приемной, но, не увидев секретарши, громко крикнул:

- Наташа!

В дверях возникла молодая девушка в распахнутой дубленке.

- Зайди.

Девушка подошла, села к приставному столику, предварительно постелив на него газету, вопросительно посмотрела на банкира.

- Это следователь, - сказал Фердолевский. - Он занимается сегодняшним происшествием. У него к тебе вопросы. Его зовут Павел Николаевич. А ее зовут Наташа, - сказал Фердолевский, повернувшись к Пафнутьеву.

- Хорошее имя, - сказал Пафнутьев. - Мне нравится. Я одно время встречался с Наташей, она тоже была в дубленке... Очень хорошее имя.

- Спасибо, - девушка покраснела, бросив взгляд на Фердолевского.

- Скажите мне, Наташа, - Пафнутьев помолчал, подбирая слова. - Вы ведете запись всех посетителей?

- Обычно веду, но сегодня...

- Что сегодня?

- Их почти не было. Константина Константиновича все спрашивали по телефону... А когда узнавали, что он отсутствует, то и не приезжали.

- Так, - Пафнутьев, собравшийся было переписать всех, кто побывал в приемной, спрятал блокнот. - Так никто и не появился за весь день?

- Никто. - Наташа силилась вспомнить, моргала тяжелыми ресницами, беспомощно смотрела на банкира, словно умоляла помочь.

- Но почта была?

- Да... Была.

- Почтальон, курьер или заведующий отделом переписки. Как там у вас это называется, не знаю... Кто-то ведь принес почту?

- Курьер принес...

- Так, хорошо.

- Он и сейчас здесь, - Наташа поднялась было, чтобы позвать курьера, но Пафнутьев ее остановил.

- Подождите... Кто еще был?

- Уборщица... Потом заглядывали ребята из охраны...