Затмение - Рагнар Йонассон

временем заняться художником по имени Йои. Хакон, прораб в тоннеле, неоднократно о нем упоминал. Если верить Хакону, Йои и Элиас рассорились из-за благотворительного фонда «Помощь на дому».

Это было многообещающим.

19

Художник жил в старом одноэтажном доме, окрашенном в белый цвет. Вьющиеся растения почти закрывали фасад, а в окне над входной дверью стояли расписные матрешки, ярко-красные с желтым узором, выстроенные в шеренгу по росту, от самой большой слева до самой маленькой справа.

Звонка не было; Ари осторожно постучал по стеклу или, скорее, витражу в двери. Из-за угла дома вышел мужчина средних лет.

– Идите сюда, я работаю в саду.

При виде его густой и длинной седой бороды Ари поймал себя на мысли, что перед ним Дед Мороз.

– Томас предупредил меня о вашем приходе.

На лужайке, среди разросшихся кустов красной смородины и маленьких елочек, лежал белый холст, разукрашенный отпечатками ног. Ари обратил внимание, что Йои босой и обе ноги запачканы краской. Вот и теперь, окунув правую ногу в ведро с синей краской, он попрыгал на ней по холсту.

– Пишете? – спросил Ари, понимая, однако, что вопрос прозвучал глупо.

– Можно и так сказать, – весело отозвался Йои.

– Насколько я знаю, вы перформщик.

– Да, на этом я заработал имя, но перформансы плохо продаются, вы меня понимаете? Так что теперь я еще пишу картины, чтобы заработать на хлеб, а иногда также пою и играю. Кстати, жить здесь совсем недорого, мне много не надо. Эту работу уже купил голландский коллекционер. Я там очень популярен, должен вам сказать. В наши сложные времена совсем неплохо продавать картины за границу – получаешь чертовски много крон за каждый евро!

Из страха запачкать в краске ботинки Ари старался по возможности не двигаться.

– И давно вы уже здесь живете?

– А где я вообще живу? – вопросом на вопрос ответил художник, не поднимая глаз. – Я человек мира, ну да, живу здесь более-менее с рождения. К добру оно или нет – судить другим.

– «Оно»? – нетерпеливо переспросил Ари.

– Мое рождение, – глубокомысленно произнес Йои.

– К вопросу о жизни и смерти, – сказал Ари официальным тоном. – Насколько я понимаю, вы были знакомы с человеком, которого убили минувшей ночью, с Элиасом Фрейссоном.

Йои поднял глаза, но не успел ответить, как Ари добавил:

– И не особенно ладили.

Йои усмехнулся:

– Да, я его знал. Отъявленный негодяй. – Его тон стал серьезнее.

– Чистый ангел, – вырвалось у Ари.

– Что?

– Чистый ангел – так мне его сегодня охарактеризовали.

– Он умел произвести впечатление, но я видел его насквозь. Я вижу людей насквозь. Свойство художника, знаете ли, – сказал он, продолжая прыгать по холсту на одной ноге.

– У вас были с ним столкновения? – резко спросил Ари: манеры художника выводили его из себя.

– На протестах? Нет, едва ли можно так выразиться.

Йои сошел с холста, окунул левую ногу в желтую краску и снова стал прыгать, на этот раз двумя ногами.

– Протестах? Каких протестах? – Ари не мог скрыть удивления.

– А вы разве о них не знали? – с сомнением спросил Йои.

– Надеюсь, я не отрываю вас от творчества. – Ари раздражало, что собеседник не уделяет ему должного внимания.

– Бог с вами, в условиях стресса мне лучше работается, – непринужденно ответил Йои.

– Так что это были за протесты?

– Вряд ли можно назвать это протестами. Скорее кофейные посиделки. Так мы здесь протестуем. Собрались вместе, всего человек десять, и поставили протестные палатки у тоннеля.

– Я думал, все местные жители поддерживают строительство тоннеля.

– Я – нет. Мы протестовали против уничтожения природы, против того, чтобы взрывали горы, а также против того, чтобы рядом с нашим фьордом прошла вдруг оживленная магистраль. Это один из самых уединенных фьордов в стране. Нетронутая природная жемчужина. Безумно жаль. – Йои хмыкнул.

– Это принесло какие-нибудь результаты?

– Сами видите. Тоннель введут в эксплуатацию уже этой зимой, насколько я понимаю, – резко ответил художник.

– А прошло все мирно?

– Более-менее, – сказал тот вполголоса.

– Что вы имеете в виду? – решительно спросил Ари.

– Элиас вдруг начал кипятиться. Он только переехал в город. Поливал нас бранью. Я был единственным, кто вступил с ним в пререкания. Едва до драки не дошло. – Немного помолчав, Йои добавил: – На самом деле он меня толкнул… ну, или оттолкнул. Но я спустил на тормозах. Он ведь в пылу. Однако после этого предпочитал с ним не связываться.

Он поднял глаза и слабо улыбнулся.

– Вы были знакомы раньше?

– Нет. Кстати, Элиас жил у одной супружеской пары здесь недалеко. На хуторе в Скагафьордюре, там сейчас никого нет.

– Мне, видимо, нужно будет с ними поговорить. Вы не знаете, где они теперь живут?

– Они оба умерли. Так что поговорить с ними в традиционном смысле уже не получится. Но после их смерти сюда переехал их сын Йонатан. Живет рядом со старым кладбищем.

– Возможно, я загляну к нему при случае, – сказал Ари и переменил тему: – А расскажите мне немного о благотворительном концерте, который вы с Элиасом организовывали. Вы планировали там петь?

– Да, и все еще планирую. Концерт наверняка состоится, несмотря на то что Элиас умер. Я подумывал выйти из проекта, но теперь необходимость отпала, – сказал Йои твердо.

– А почему вы хотели выйти из этого проекта?

– Как известно, я занимался организацией вместе с Норой и Элиасом. Она была влюблена в него, как кошка… Это ведь она назвала его ангелом? – Йои усмехнулся и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Было во всем этом что-то не так, я имею в виду участие Элиаса. Он отвечал за все финансы и никого к ним не подпускал. Нору это устраивало, меня – нет. Мне удалось тайком заглянуть в документы. Обнаружил, например, заоблачные счета от Элиаса и какой-то фирмы на наличные выплаты, о которых я понятия не имел. Подозреваю, что он под это дело пытался пустить в оборот какие-то грязные деньги.

– Отмывание денег?

– Именно. Он был уверен, что никто не станет разбираться, раз это благотворительность. Я не доверял этому человеку, только и всего.

– Вас, случайно, не было в тех краях сегодня ночью, когда его убили? – Ари постарался, чтобы его вопрос прозвучал буднично.

– Дорогой вы мой, – улыбнулся Йои, – я был этой ночью в Акюрейри, ночевал в кемпинге, рисовал. Я не убивал человека в Скагафьордюре.

– Ну, оттуда ведь недалеко… – пробормотал Ари.

– В километрах действительно недалеко, но между «рисовать» и «убить человека» – расстояние огромное, верно? – сказал Йои, не отрывая глаз от холста, ставшего разноцветным.

– Возможно, – согласился Ари и попрощался.

Он медленно шел