Алексей Биргер - Москва - Варшава (Богомол - 5)

Пушкин сам предлагает ответы на загадки. Перечти я в тот момент "Будрыс и его сыновья", я бы, возможно, постиг истину. Но понадобился долгий и трудный жизненный опыт, чтобы я, только недавно, разглядел простую тайну этой баллады.

"Три у Будрыса сына, как и он, три литвина..."

Почему надо подчеркивать очевидную истину, что у отца-литовца сыновья - тоже литовцы?

А?

В этом-то все и дело!

Но тогда я об этом не думал. Тогда я принял свое решение и договорился с Наташей - так звали племянницу декана (и мою будущую жену, можно и сейчас об этом сказать) - что на Новый год в нашу студенческую компанию мы отправимся вместе. Что такая договоренность означала, объяснять не надо.

Собрались мы у одного парня с итальянского отделения - пассия у него была у нас, в группе с профильным французским, его "предки", как тогда говорили (по-моему, и сейчас так говорят, да?) отвалили на дачу, и он предложил собраться у него, чтобы новый год встретить с Татьяной, и чтобы ему не пришлось никуда тащиться вслед за ней.

Потом этот "итальянец" тоже стал сотрудником КГБ, как и я. Встречаясь в последующие годы, мы усердно делали вид, будто ничего не знаем друг о друге, и выпивали на двоих с тем дружелюбием, которое, на самом деле, дорогого стоит: этими походами по рюмочным, когда мы пересекались, мы как бы обозначали друг перед другом, что один на другого в "организацию" не докладывает. И что мы всегда поддержим друг друга, возникни такой расклад.

С моими "предками" - с родителями, то есть - проблем не было. Они привыкли, что я, с самого начала студенческой жизни, встречаю Новый год с друзьями-однокурсниками.

И, естественно, дым был коромыслом. Многие разговоры вертелись вокруг Афганистана. Как ни странно, говорили об одном: если американцы во Вьетнаме потеряли пятьдесят тысяч, то мы потеряем вдвое больше.

И я завелся. Я орал:

- Американцы? Какие американцы? Да они воевать не умеют, им лишь бы ихний паек с шоколадом и сигаретами вовремя получать! Раз американцы потеряли пятьдесят тысяч - мы потеряем вдвое меньше!

Все переглядывались: мол, так он и должен говорить, завербованный уже. И это меня вдвойне бесило.

Я ощутил пальцы Наташи на своем локте. Она сжала мой локоть так, как может сжимать его только женщина, принадлежащая мужчине, о котором заботится.

- Успокойся! - сказала она. - Не стоит того.

- Да, конечно, - ответил я. - Я уже спокойный.

И тут - сидящий за полуразоренным столом - меня поманил подсесть тот парень, который (после Наташи) был у меня первым кандидатом на стукачество.

- Охолонь, - сказал он, наполняя мне пустую (почему-то никем не тронутую) рюмку водкой, при этом грузно навалясь на стол. - Чего ты хочешь?

- Я? - я не стал освобождаться от Наташи. Наоборот, я обнял её за плечи, чтобы она присела рядом со мной. И она откликнулась на мой зов: она тоже села, и устремила на этого парня (который в данное - не говорю "наше", потому что наше давно прошло - время является известным "демократическим" журналистом), ненавидящий взор: всякий, кто пытался меня поддеть, уже стал её личным врагом.

А я выпил предложенную мне рюмку водки и внимательно поглядел на него.

- Ты знаешь, кто я такой, - сказал я, продолжая обнимать Наташу за плечи. - А я сам не знаю, чего я хочу. Да, у меня душа болит за Литву. Но я не знаю, что мне более дорого - свобода Литвы от советского ига или целостность великой империи. А вторжение в Афганистан - это то, что может разрушить целостность великой империи. А вообще, я чувствую себя героем Баниониса в "Никто не хотел умирать": человеком, который пожертвовал всем, даже собственной жизнью, ради любви к жене главаря "лесных братьев".

И, увидев, как забегали его глаза, я понял: да, это он. Передо мной сидит доносчик, давно готовый и сформировавшийся.

На этом я встал и потянул Наташу за собой:

- Пойдем.

Этот парень стал ловить креветки в стоявшей на столе миске, а мы отошли от стола, я тоже мог бы выловить жирную креветку и сожрать её, но я не стал закусывать.

Разгул гудел, стукач вылавливал креветки, довольный сегодняшним уловом (и закусок на столе, и людей, на которых он может донести), а я, за дверным косяком, обнял Наташу и сказал:

- Послушай... Здесь, как и на всех гулянках, есть "комната, в которую никто не войдет", но я не хочу так. Я хочу, чтобы мы были одни, вообще одни...

Она кивнула:

- Я тоже об этом подумала. В мою комнату в коммуналке идти не стоит, там такая противная соседка-старушка, обязательно будет подглядывать, и сплетничать потом... Но мой дядя, с женой и сыном, в доме отдыха до второго января, и их квартира пуста. Ключи у меня есть - есть до сих пор и "своя" комната в этой квартире.

Я ещё крепче стиснул её в объятиях:

- Ты не представляешь, как я счастлив!

- Я тоже, - сказала она.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Андрей сидел за компьютером и за документами, полученными от Повара, уже третий день. Игорь Вернулся не "к вечеру", как обещал, а исчез наглухо. Последний звонок его был с мобильного.

- Мы в районе Профсоюзной улицы, - сказал он. - Дело чуть посложнее, чем я ожидал. Поэтому не волнуйся, если меня не будет несколько дней. Наташе, - это жене Игоря, - я уже позвонил, чтобы и она не волновалась. А теперь - отключаю мобильный, поэтому пробовать вызвонить меня бессмысленно.

Андрей понял. По звонку с мобильного или на мобильный можно приблизительно установить, в каком месте находится владелец телефона. Игорю требовалось, чтобы его местопребывание и приблизительно не было никому известно. И не исключал Игорь возможности того, что его "ведут" и что его мобильник запеленгован.

Кто за ним мог следить? Люди Повара? Или, наоборот, кто-то противостоящий Повару?..

Когда Игорь наконец объявился в конторе, он был мрачнее тучи. Андрей не стал интересоваться, куда именно Игорь отъезжал, увозя Тадеуша, и как обеспечивал безопасность парня. О местонахождении Тадеуша даже Андрею лучше было знать поменьше. Но, то, что Игорь, собиравшийся управиться "до вечера", исчез на два дня, кое о чем говорило.

- Трудно пришлось? - спросил Андрей.

- Еще как! - Игорь, плюхнувшись на угол дивана, со смаком раскурил сигарету. - Этот Тадеуш - ещё тот идиот. При том, что, вроде, все понимает. Неужели и мы были такими же?

- Но ты его припрятал?

- Припрятал. А у тебя как дела?

Андрей покачал головой.

- Что-то странное. Либо Повар от нас что-то скрывает, либо это тот редкий случай, когда сам Повар не вполне правильно понимает ситуацию.

Игорь хмыкнул.

- Ну, то, что Повар и от нас закроет какие-то операции, в которых участвовал Дик, и какие-то куски его биографии - это заранее можно было сказать. Есть вещи, которые и посейчас не подлежат разглашению.

- Я знаю, - сказал Андрей. - И говорю с поправкой на это.

- Что ты имеешь в виду? - Игорь нахмурился. - Что тебя смущает?

- Меня смущает то, что Повар больно старательно подтягивает смерть Янчаускаса к прошлогодней операции в Германии. Такое впечатление, что ему хочется, чтобы причина смерти уходила корнями в то дело. Но ведь есть и другие дела, более актуальные. "Табачные войны", например. В Калининградской области они достигли такого размаха, что органы госбезопасности никак не могли оставить их без внимания. А вокруг табака акцизов, пошлин, налогов, контрабандных и поддельных сигарет - крутятся огромные деньги. Поскольку незаконные финансовые потоки - одна из тех сфер, которыми Повар занимается вплотную, табачные "черные" деньги должны его интересовать... Да вот, совсем недавняя история, - и Андрей зачитал. "Сейчас, когда из-за особого экономического статуса Калининградской области ввозить сигареты в Россию и растаможивать их там стало выгоднее всего, да к тому же всегда есть возможность выдать контрабандный товар за продукцию местных табачных фабрик, имеющих лицензии на производство "фирменных" сигарет, войны за обладание рынком табака, его производства и импорта, разразились с новой силой. Четвертого мая был застрелен Сайгаков Владимир Анатольевич, считавшийся королем подпольного рынка табачных изделий. Сайгаков два раза арестовывался (оба раза - за незначительное количество наркотиков, найденное при нем) и отбыл два небольших срока, но, по большому счету, правоохранительные органы ничего поделать с ним не могли. Если от Сайгакова не решили наконец избавиться сами стражи порядка, которым он был как кость в горле (такую возможность, хотя и маловероятную, кое-кто не исключает), то, значит, битвы за передел рынка грядут нешуточные. Для того, чтобы "завалить Сайгака", надо было иметь очень большую силу за спиной..." Ну, и так далее. И вот, когда война табачных мафий становится в этом регионе чуть ли не проблемой номер один - в этом регионе возникает важнейший и опытнейший агент, которого просто так Повар с места на место не сдвинет. А судя по передвижениям Янчаускаса за те двадцать лет, когда он в "системе" - я могу предположить, что он довольно часто выступал посредником между спецслужбами и наемными киллерами, действуя как "частный заказчик", якобы от собственного лица. Этакий "посол мафии"... Да, я могу это только предположить, но не доказать - все это я улавливаю чисто интуитивно, по срокам его отсутствия и присутствия в Париже и в других городах и странах. Может быть, я не прав. Но одно то, что он находился в Риме во время покушения на папу и в Вильнюсе во время побоища возле вильнюсского телецентра... Вопрос в том, кому был заказан Сайгаков - если Сайгакова заказывал Повар. Богомолу? Другому киллеру? Если Богомолу - ситуация становится совсем интересной. И Богомола надо срочно разыскивать - и чтобы предупредить об опасности, и чтобы задать несколько вопросов.