Марина Крамер - Crime story № 10 (сборник)

– Ничего себе, – возмутилась я, – откуда у семей с больными ребятами такие деньги?

– «Вита» – коммерческое предприятие, – пояснила Кудрявцева, – и у богатых подчас рождаются особенные наследники. Моя Нина посещает муниципальный центр, у нас тоже неплохо, хотя ковров нет, тренажеры старые, но врачи потрясающие. Нинок делает успехи!

– Я не сомневаюсь, что твоя дочь умница, дай мне телефон вашего заведения и, если знаешь, номера всех мест, куда можно отвести на занятия подростка-аутиста, – попросила я.

– Как не знать, – вздохнула Лара, – я везде побывала, даже в «Виту» смогла Нину на три месяца пристроить, у них есть благотворительная программа, берут на небольшое время бедных детей на реабилитацию.

Получив полный список номеров, я начала обзвон с некоммерческих учреждений. Олег чисто одет, у него новая куртка, нестоптанные ботинки, незаношенные джинсы и рубашка. Но вещи недорогие, значит, родители не обладают большими средствами, и еще на мысль об ограниченных возможностях семьи наводила его прическа. Мальчика не постригли, а побрили машинкой, значит, не могли пригласить парикмахера. Причесать ребенка, не терпящего чужих прикосновений, обойдется вам очень дорого в прямом смысле этого слова. Я опрометчиво попыталась погладить Олега по голове и сейчас ощущаю, как опухает мой глаз.

В центрах, где пытались реабилитировать детей с проблемами развития, работали на редкость приветливые люди. Никто из отвечавших не нагрубил мне, не возмущался, наоборот, администраторы пытались изо всех сил помочь, но в конце концов ответ звучал одинаково:

– Мальчик пятнадцати лет, гениально копирующий картины? Нет, не знаем такого.

– Глупая идея, – скорчила гримасу Надежда, когда у меня остался только один непроверенный номер, – может, он дома сидит безвылазно?

– Кто-то же научил Олега пользоваться карандашом, он не выглядит истощенным и забитым, у него скорее всего заботливая мама, она явно должна водить сына в какой-то центр, – не сдалась я и позвонила в «Виту».

– Нет, – сказала женщина, представившаяся Алисой Сергеевной, – хотя давайте уточним, сколько ему лет?

– Он сказал пятнадцать, но думаю, меньше, – ощущая жуткую усталость, сказала я, – у подростка, похоже, пока не началось бурное половое развитие, он маленький, щуплый, как девочка.

– И хорошо он рисует?

– На моих глазах гениально скопировал картину Перова «Тройка», уменьшил ее до размера листа А-четыре. Может, вспомните кого-то, способного на такое?

– М-м-м, – протянула Алиса Сергеевна, – к нам ходит Роза Никитина, гениальная девочка, и мама у нее замечательная, самоотверженная, любящая. Роза обладает феноменальной зрительной памятью, один раз взглянет на картину и воспроизводит ее вплоть до мелких деталей. Девочка разносторонне одарена, в придачу к таланту живописца имеет математические способности. Но сейчас она отдыхает с отцом где-то за границей. Люся, мама Розочки, заболела, а отец у девочки богатый бизнесмен, он…

– Простите, – рискнула я прервать Алису Сергеевну, – мне нужен мальчик.

– Увы, таких нет, – расстроилась та.

– Спасибо, – поблагодарила я и пошла в комнату.

Олег неожиданно обнаружился около книжного шкафа. Мальчик держал в руках большой альбом с иллюстрациями.

– Вещь дорогая, – забеспокоилась пришедшая за мной старуха, – еще испачкает.

Я отмахнулась от жадной бабки, как от противно зудящей мухи, и сказала Олегу:

– Замечательное издание.

– Пять, – ответил мальчик, – сорок три.

Я посмотрела в раскрытую книгу.

– Верно, ты рассматриваешь сорок третью страницу, на ней помещен снимок щенков. Я люблю собак, а ты?

– Красный, – одобрил мальчик.

– Красный, – подхватила я.

Олег посмотрел на шкаф.

– Пятый.

Я проследила за его взглядом, увидела пустое место в ряду книг и воскликнула:

– Поняла! Ты взял пятую книгу с первой полки и открыл ее на сорок третьей странице.

– Конфета, – выпалил Олег.

– Нет у меня сладкого – дорогое оно, – выступила в своем духе Надежда.

– Он не хочет конфет, – тихо сказала я, – а хвалит меня за сообразительность.

Олег вернулся к столу, сел, стал быстро водить карандашом по бумаге и вдруг сказал:

– Сто двадцать четыре, семьдесят восемь, двести. Девять.

Я глянула на шкаф. Черт возьми, неужели я наконец-то сообразила, о чем бедняга давно толковал? Я начала двигать книги.

– Эй, эй, – забеспокоилась Надежда Петровна, – не хватай тома! Что ты делаешь?

– Отсчитываю сто двадцать четвертую, – бросила я и вытащила… «Словарь имен и фамилий».

– На работе мне подарили, когда Лариска родилась, – пояснила старуха, – я литературу люблю, вон сколько книг насобирала, думала, дочери останутся.

Я открыла семьдесят восьмую страницу, глаза пробежали по тексту: «Роза. Мила, очаровательна, пользуется успехом у мужчин».

– Роза, – произнесла я, – Роза.

Олег положил карандаш.

– Семьдесят восемь.

Но я уже листала словарь дальше и быстро добралась до двухсотой страницы. «Фамилия Никитин является исконно русской».

Я чуть не выронила словарь. Роза Никитина.

Олег поднес руки к горлу, я вернулась к началу и на листе с цифрой девять прочитала:

– «Имена для девочек». Ты не Олег! Ты Роза Никитина! Девочка из центра «Вита»! Гениальная рисовальщица и математик. Господи, милая, солнышко, сколько же времени ты пыталась объяснить мне истину! Кто тебя побрил? Зачем?

– Миллион, – сказала Роза, – а вж… вж… вж… сто шестьдесят, сто десять, вж… вж… вж…

Я вцепилась в телефон и позвонила Алисе Сергеевне.

– Что? Что? – бестолково спрашивала Надежда. – Ничего не понимаю!

Через два часа в квартиру ворвалась дама в пальто с воротничком из норки.

– Я Анна Михайловна, бабушка Розы, – задыхаясь, произнесла она, – где девочка?

– Баба, – раздалось из коридора, – баба.

Анна Михайловна схватилась за сердце.

– Розочка! Кто тебя так изуродовал?

Девочка приблизилась к старушке.

– В вашем окружении есть человек, который страдает гипертонией, постоянно проверяет давление, оно у него стабильно держится на цифрах сто шестьдесят – сто десять? – спросила я.

– Отец Розы Игорь, – мигом ответила Анна Михайловна, – он развелся с Люсенькой через год после рождения Розочки. Игорь богатый человек, платит за обучение дочери. Люсенька заболела, попала в больницу, я сижу около нее, а Игорь согласился подержать дочь у себя в доме, взял ее на месяц.

– Похоже, ваш зять решил избавиться от ребенка, – осторожно предположила я.

Анна Михайловна расплакалась.

– Он недавно женился, его супруга очень недовольна тем, что Игорь дает деньги для Розы, она нам звонила, требовала: «Прекратите вымогательство, девочке никогда не стать нормальной». Когда Люсенька заболела, я очень не хотела отдавать Розочку отцу, но выхода не было!

– Понимаю, – кивнула я, – ваш зять под влиянием новой супруги задумал убрать девочку.

Забегая вперед, скажу, что я оказалась права. Игорь Никитин нашел в Интернете объявление: «Решаем любые проблемы быстро», отправил имейл на указанный адрес. Так он вышел на Ларису и Анатолия, которые очень хотели заработать любым путем. Бизнесмен заплатил им миллион рублей и потребовал:

– Увезите Розу как можно дальше.

Чтобы сбить с толку тех, кто станет искать девочку, Игорь переодел дочь в мальчика, побрил ей голову и посадил в машину к парочке. Анатолий с Ларисой обязались доставить несчастного ребенка в Екатеринбург и бросить там на улице. Шанс на то, что Роза сумеет объяснить, кто она, был, по мнению отца, равен нулю.

По счастью, из всех мерзавцев, промышлявших в Сети, Игорь выбрал Ларису и Анатолия. Горе-художники оказались предельно жадными, подлыми и глупыми. Увидев деньги, они пришли в восторг и решили отложить отъезд на несколько дней, парочке не терпелось потратить деньги, купить себе одежду, сходить в ресторан, повеселиться. Вот только осуществлению их планов мешала Роза. И Ларисе пришла в голову «гениальная» идея: отвезти несчастного ребенка к Надежде Петровне, оставить его у нее, а потом, оттянувшись по полной программе, укатить в Екатеринбург. Но в дело вмешалась авария. Шокирующую правду я узнала позднее.

А в тот день я предложила Анне Михайловне после того, как та перестала плакать:

– Давайте отвезу вас домой.

– Спасибо, я не одна, – пояснила бабушка Розы, – внизу в машине сидит мой брат.

Когда Никитины ушли, я попыталась вспомнить, зачем пришла к Надежде, и спросила:

– Вы давали объявление о продаже половины кошки в живом виде?

– Что? – заморгала старуха.

– Я прочитала в газете сообщение: «Продается половина кошки в живом виде».

– Где такое напечатали? – удивилась Надя.

Я вынула из сумки сложенный листок.

– Вот.

– Ерунда какая-то, – простонала она, – я диктовала текст по телефону: «Продается половина двушки в жилом виде». Мне умные люди посоветовали: часть жилплощади на рынок выставить, купить себе маленькую халупу, оставшуюся комнату сдавать и…