Танец со смертью - Марина Серова

в себе функциональность, практичность и удобство. Цветы в керамических горшках на подоконнике придавали жилищу уют и свежесть. На одной из стен я заметила большую фотографию с детьми разных возрастов. Очевидно, это была групповая фотография с воспитанниками Вероники Георгиевны.

– Располагайтесь, – сказала Стародубкина и села на диван.

Я села рядом с ней.

– Татьяна Александровна, по телефону вы сказали, что местонахождение Катюши до сих пор неизвестно, – начала Вероника Георгиевна и нервно стала стучать пальцами по дивану.

– Да, пока мы это не выяснили, – кивнула я. – Но полиция продолжает поиски и делает все возможное, чтобы ее найти. Я, в свою очередь, помогаю полицейским сбором информации. Поэтому я пришла к вам. Ведь именно вам она отправила эсэмэску с просьбой о помощи, так?

– Да, все верно, – подтвердила Стародубкина.

– Расскажите, пожалуйста, при каких обстоятельствах вы получили от своей бывшей воспитанницы просьбу о помощи, – попросила я.

– Ну, я читала книгу, а потом собиралась принять вечерний душ и лечь спать. Но тут запищал мой сотовый, подавая знак об эсэмэске. Я прочитала и сначала не поверила своим глазам. Вы знаете, что было написано в сообщении? – спросила Вероника Георгиевна.

– Знаю, ваша бывшая воспитанница написала, что «она ее утопила», и попросила помочь, – сказала я.

– Вот! Я тут же позвонила Кате, но ее телефон был недоступен. Тогда я решила, что мне необходимо немедленно поехать к Веретенниковым, чтобы самой все узнать. Как там Катюша? В каком состоянии? Что там вообще произошло? Кто кого утопил? В общем, вопросов было много. И хотя было уже довольно поздно, я все равно решила ехать. Иначе я бы не смогла уснуть. Но одна ехать в «Юбилейный» не решилась. Все-таки почти ночь на дворе, у меня машины нет, вызывать такси? Но сейчас такое время, что по ночам разъезжать на такси совсем небезопасно. Тогда я решила попросить отвезти меня к Веретенниковым мужа моей сестры. Они живут в соседнем доме, тут рядом. Правда, Валерий сначала предположил, что меня просто разыграли. Ну, прикололись, как сейчас выражается молодежь. Но я-то знаю, что Катюша никогда не врала, пока находилась в нашем детдоме. И с чего бы ей так жутко шутить? Нет, это была совсем не шутка, я в этом была более чем уверена. Тогда Валерий предложил сначала позвонить в полицию, а уже потом, в зависимости от того, что мне там ответят, уже решать, ехать или нет. Но я подумала, что девочка неслучайно написала именно мне. Значит, ей действительно страшно, раз она обратилась ко мне. К той, которая ее хорошо знает. В общем, мне удалось убедить Валерия, что полицию мы вызовем, когда приедем к Веретенниковым, – сказала Вероника Георгиевна.

– И вы больше не пытались позвонить Екатерине? – спросила я.

– Ну что вы! Конечно пыталась! – воскликнула Стародубкина. – Почти всю дорогу до «Юбилейного» я периодически набирала ее номер, но безрезультатно. Доехали мы довольно быстро, ведь на дорогах почти никого не было. Я выскочила из машины и бросилась к входным воротам. Я звонила, стучала в ворота, потом начала просто колотить по ним, но все было напрасно. Мне никто не открыл, я даже не услышала никакого движения на территории коттеджа. Валерий еще раз повторил, что он был прав, когда говорил, что это чья-то неумная шутка: взять и написать подобное. Сначала у меня была мысль постучаться в соседний коттедж – все-таки соседи – и рассказать о том, что случилось. Но Валерий меня отговорил от этой затеи. Он сказал, что жители здесь не простые, пафосные, неизвестно, как воспримут, что их тревожат посреди ночи. Ну, я с ним согласилась. В общем, я решила, что утром еще раз попытаюсь связаться с Катюшей, а если не получится – тогда обращусь в полицию. Той ночью я почти не спала. Так, только забывалась на какое-то время, а потом снова просыпалась. Мне всю ночь снились жуткие кошмары. Кое-как я задремала под самое утро. Как только наступил рассвет и я открыла глаза, то снова начала звонить Кате. Но она по-прежнему не отвечала. Тогда я наскоро умылась и пошла в полицию. Я подумала, что уж проверить-то, что там случилось, они просто обязаны. Я подошла к дежурному, все ему рассказала, показала эсэмэску. Он выслушал меня, задал несколько вопросов. А потом сообщил, что утром был вызов полиции. Из того самого коттеджа, в котором живет Катюша. Полицейских вызвала помощница по хозяйству, которая работает у Кристины Владимировны Веретенниковой, это приемная мать Катюши. Так вот, эта женщина позвонила и сообщила, что когда она вернулась домой, то обнаружила хозяйку лежащей в ванне без признаков жизни. Оказывается, вот что означали слова Кати: «Она ее утопила». В коттедже все было перевернуто вверх дном, но самой Кати дома не было…

Вероника Георгиевна замолчала.

– Подскажите, пожалуйста, во сколько именно пришло сообщение.

– Я в полиции рассказывала, – откликнулась Вероника Георгиевна. – СМС пришло в двенадцать ноль пять ночи. Так, значит, о судьбе Кати ничего не известно? Так, Татьяна Александровна? – еще раз спросила Стародубкина.

– Пока неизвестно, но полиция и я собираем всю возможную информацию для того, чтобы выяснить, кто убил Кристину Владимировну Веретенникову и куда делась ее приемная дочь, – сказала я. – Поскольку вы, Вероника Георгиевна, были воспитателем Екатерины и, судя по всему, девушка вам доверяла – ведь эту эсэмэску с просьбой о помощи она прислала именно вам, – то у меня к вам просьба. Расскажите все, что вы знаете об этой девушке. О ее характере, привычках, с кем она дружила, какие отношения у нее были с ребятами в детском доме. В общем, все. Любая мелочь может пригодиться.

– Катя – особенная девушка, – начала Вероника Георгиевна. – Я имею в виду ее судьбу. Хотя почти все наши воспитанники – дети с непростой судьбой. Но Катюша потеряла всех своих родственников за непродолжительное время. Практически – одного за другим. Сначала в страшном дорожно-транспортном происшествии погибли ее родители. Тогда старшая сестра отца Кати оформила над девочкой опеку. Но спустя всего пару лет и тетя Катюши скончалась. Так она попала в наш детский дом.

– Насколько я поняла, Екатерина ведь росла в семье и была, что называется, домашним ребенком. Наверное, ей нелегко было приноравливаться к суровым условиям детского дома? – спросила я.

– Да, это так, – кивнула Вероника Георгиевна. – Но Катя проявила себя таким «стойким оловянным солдатиком». Когда дети поначалу не приняли ее в свой коллектив и даже начали ее третировать, она не стала на них жаловаться.

– Неужели она молча все терпела и не давала отпор? – удивилась я.

– Вначале