Красные скалы английской Ривьеры - Хельга Мидлтон

Эйлин уже почти дошла до конца ленты, когда абсолютным контрастом ко всей этой праздничной суете подвыпивших подростков выплыла фотография Лиз. Она сидела не то в кресле, не то в ванне. Рука девушки покоилась на белом подлокотнике. Скорее всего, в кресле у окна, так как позади нее просматривалось что-то похожее на пейзаж, но рассмотреть его было трудно, так как камера была сфокусирована на лице и груди модели. Она полулежала, подавшись вперед и откинув голову назад, ее обнаженная грудь с выпуклыми ягодами сосков и темно-розовыми кругами вокруг них явно дразнила и приглашала.

– Ты это скачала с телефона Тома?

– Ага, быстро же ты вернулась со своей прогулки, – заметила Оливия, – не сомневалась, что ты поспешишь. Ну как тебе откровенная фотосессия нашей расчудесной Лиз?

– Я не могу понять только одного – если это фото было в телефоне Тома, то кто его сделал? Он сам?

– Нет – оно было прислано.

– И что? Можно выяснить с чьего телефона?

– Нет. В телефоне Тома, как ты знаешь, мы же все там просмотрели, фотографий не было. Они были удалены либо после просмотра полицией, либо скорее всего до. В «облаке» сохраняются только файлы, а откуда они пришли и где и как они были созданы, может разобрать только большой специалист. Не думаю, что мой знакомый гений достиг уже такого уровня.

– Собственно, это не важно, – прервала ее Эйлин. – Важно, что Том видел это фото. Я почему-то на сто процентов уверена, что не он его сделал. И не думаю, что Лиз сама ему эту фотку отправила. А вот был ли снимок прислан до ее исчезновения, чтобы подогреть его ревность, или уже после, для того, чтобы подтвердить возможность ревности как мотива – вот это вопрос.

– Если после, то полиция это фото видела, но не опубликовала находку.

– Зачем публиковать и раздражать общественное мнение, когда и так все понятно. Хотелось бы мне знать, где это фото было сделано, – добавила Эйлин.

13

Миссис Макгрой вот уже тридцать лет была бессменной директрисой школы, названной в честь святого Джеймса. Монах-католик бежал от расправы войск Кромвеля[5] на юг страны, и когда дальше бежать уже было некуда, на берегу моря он организовал приход и школу-приют для сирот – жертв насаждаемого пуританизма. За почти пятьсот лет своего существования церковная школа превратилась во вполне современное образовательное заведение и даже имела официальный статус Академии, но все по заведенной традиции звали ее «Сент-Джеймс».

Миссис Макгрой не проявила особого энтузиазма, услышав вопрос секретаря миссис Гришам: примет ли она мисс Эйлин Колд. Первой реакцией было отказать, сослаться на занятость, как-никак последняя неделя учебного года. Но, во-первых, если директриса правильно помнит характер бывшей ученицы, то Эйлин не будет беспокоить старую наставницу без надобности, а уж если у нее наступила эта самая надобность, то девица та еще штучка – от своего не отступит ни на дюйм. Во-вторых, не надо забывать, что девушка заканчивает Оксфорд, вот-вот получит хорошую работу и, соответственно, приличную зарплату, и можно будет внести ее в список школьных спонсоров. Миссис Макгрой была уверена, что дочь пивовара продолжит традицию своего отца и войдет в попечительский совет Академии. Поэтому миссис Макгрой дежурно надела на лицо самое доброжелательное выражение и велела пригласить Эйлин в кабинет.

Она встала из-за стола и пошла навстречу девушке, протянув вперед правую руку не то для рукопожатия, не то для того, чтобы приобнять ее.

Эйлин интуитивно сжалась, представив сухую руку директрисы на своем плече, и поспешно выбросила вперед свою. Перехватив таким образом наступление, она крепко пожала холодную, костлявую лапку и заспешила к предложенному стулу.

– Миссис Макгрой, вы не можете себе представить, как я благодарна за то, что вы нашли время на встречу со мной, – защебетала она самым елейным голоском.

– Мы всегда рады видеть своих выпускников. Мне так приятно, что ты стоишь на пороге серьезной и очень важной карьеры и что первые шаги на пути к ней ты сделала в этих стенах.

Кажется, и та и другая почувствовали переизбыток сахара в своих словах. Еще пара подобных реплик, и приступ гипергликемии заполнит воздух директорского кабинета так, что дышать будет нечем.

– Эйлин, я прекрасно понимаю, что ты здесь не случайно. Давай перейдем к делу.

– С удовольствием. Миссис Макгрой, я пишу дипломную работу по делу без вести пропавшей Лиз Барлоу.

– Так ведь это ж когда было?! Дело-то закрыли. Мне очень жаль, что две такие перспективные жизни оборвались, так и не начавшись, особенно жизнь Тома. Самоубийство – удел слабаков. Да, он был тихий, хороший ученик. Его, как и тебя, ждало незаурядное будущее, и так глупо, так бездарно оборвать все, и из-за чего? – Она всплеснула руками и возвела глаза к потолку, как будто бы Том мог с небес ответить на ее вопрос.

– А для Лиз вы не видели перспектив? – мягко спросила Эйлин.

– Лиз не ждала милостей от природы – сама брала. Знаешь, Эйлин, мальчики-старшеклассники делятся на две категории: хорошие и плохие.

– А девочки?

– У-у-у, девочки бывают старательные, хорошие, заводилы, нигилистки, плохие и очень плохие.

Эйлин рассмеялась:

– Следуя вашей классификации, я, судя по всему, была старательной, а Лиз?

– Не могу сказать, что она была очень плохой, но спокойно ей не жилось. Ты меня знаешь, Эйлин, я четко отделяю мух от котлет и во все то, что не имеет отношения к учебному процессу, стараюсь свой нос не совать. Дети народ такой: они ссорятся, мирятся, а мы, взрослые люди, встревая в их разборки, только усугубляем ситуацию.

– Вы имеете в виду что-то конкретное?

– Конечно! Эта история с фотографией.

Эйлин вопросительно подняла бровь.

– Вот, я же говорю, ты была девочкой старательной. В школу, из школы. Книжки умные читала, а твои сверстницы в это время обсуждали контрацептивы, делали неприличные селфи и шантажировали друг друга.

– И Лиз одна из них?

– А то ты не знаешь?! И не только «одна из», но главная заводила. Причем в неприятности попадала не она. У нее был талант – выходить сухой из воды.

– Да?

– Ну ты что, Эйлин, не помнишь, как мне пришлось на неделю исключить Эмму из школы за записку, адресованную Лиз: «Я ТЕБЯ УБЬЮ, КОШКА ДРАНАЯ»?

– Нет, не помню.

– Я же говорю: ты у нас пай-девочка была.

– Ну да, ну да, – Эйлин согласно покачала головой, – так в чем все-таки была подоплека?

– В том, что Лиз сделала в раздевалке фото на телефон, где Эмма была