Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

Но Ташлен не собирался ретироваться, и продолжал наступление:

– Да вы наглец, что так легко ставите штампы на людей! Я не решаю проблемы выпивкой. Никогда! И своё исподнее я стираю сам, в прачечную сдаю лишь рубашки…

Теперь брюнет Лаваль повысил тон, вызверившись на писателе:

– А как вы их решаете, разделывая людей на куски? Хватит заливать мне нектар в уши про бедного невинного писателя на мели с девственно чистой душой и черепной коробкой, забитой лишь принципами творцов демократии!

Прения прервал скрип двери, и из соседней комнаты показался доктор Ледюк, который перевёл всё внимание на себя. Как и было обещано, Эжен Ледюк вынырнул из комнаты ровно через десять минут, правда даже не удосужился снять отработанные перчатки. С важным видом он вынес вердикт:

– Да, мсье Лаваль, это Агарвал. Правда, без головы и одной ноги, зато полный комплект рук – родимое пятно на запястье помогло мне удостовериться в поставленном мной вопросе. Знаете, у конечностей уже начались деформа…

Лаваль снова немного скривился, и прервал доктора Ледюка:

– Хорошо, хорошо, Ледюк. Соберите его обратно и вместе с Ролле подготовьте тело, точнее, фрагменты тела к отправке в центр. А с вами, господин Конте и господин Ташлен, мы можем теперь поговорить на другой ноте. Моё имя Ансельм Лаваль, хоть вы могли обо мне и не слышать, но я не последний человек в Интерполе Франции. Рядом со мной сидит координатор и мой помощник – Патрик Крой. Тот человек в дальнем правом углу за вашей спиной – Ульрих Химмельхоф, мой коллега из соседней Германии. У окна мнётся Эндрю Бёртон, с которым вы уже успели довольно тесно взаимодействовать – глава разведки Её Величества. Ах да, старина Эжен Ледюк – судмедэксперт при главном следственном аппарате Франции. Ну а все остальные люди, которых вы здесь видите – всего лишь агенты спецслужб, и нет смысла говорить о них по отдельности, они всё равно работают в связке, выполняя общеполезное дело.

Конте рассмеялся до звона в ушах:

– Отличная компания, мне очень нравится! Особенно старина Ледюк – на его фоне Фредди, который Крюгер, нервно курит в сторонке. И чем же мы заслужили такую честь, быть среди такой именитой плеяды деятелей-миротворцев?

В разговор вмешался Эндрю Бёртон:

– Произошло несколько серийных убийств в довольно необычной манере, как вы успели заметить. Общими усилиями Интерпола мы смогли выйти на след маньяка, орудовавшего по всей Европе. Кумар Агарвал – это имя о чём-то вам говорит?

Ташлен кивнул отрицательно, а Конте спешил предположить:

– Агарвал – именно это имя или погоняло назвал доктор Ледюк, когда изучил содержимое чемодана. Следовательно, внутри был и остаётся бедолага Агарвал. Отсюда вывод, что маньяк не он, ведь он не мог разделать сам себя и после запихнуть в этот чемодан.

– Увы, я не настроен шутить, комиссар. Агарвал был советником посла Индии во Франции. Господин Кумар Агарвал буквально полтора месяца назад прибыл в Париж, и эта поездка стала последней для него. Жертвы, предшествовавшие Агарвалу были членами индийской делегации, за которыми маньяк гонялся по всей Европе. Первый иностранный гость был убит в Дрездене, другой в Шефилде. Поэтому ареал взаимодействия Интерпола был значительно расширен.

Конте фыркнул, и уже сам разрывался от саркастичных насмешек над коллегами:

– Отсюда – и британская разведка, и франко-немецкие связи Интерпола. Браво, дружная семейка. И у вас достаточно доказательств, что эти злодейства – дело рук вот этого олуха?! Нет, как за последние десятилетия испортился международный розыск!

Периодически зевавший немец Химмельхоф вдруг оживился, и бросил на стол перед Ташленом тот самый странный нож, но уже без чехла:

– Вот это нашли при вас, может узнаёте? Вполне в рабочем состоянии, заточен до совершенства. А вы, голубчик, посещали не так давно Англию и Германию. Я уверен, что после незамедлительной и тщательной экспертизы, эксперты с лёгкостью установят, что орудовали именно вы и именно этим ножом.

Грегуар ударил скованными руками о стол, да так, что нож и прочая раскиданная дребедень подпрыгнула в воздухе:

– Я ещё раз повторяю: это не мой чемодан! И нож этот я вижу первый раз в своей жизни! Я не отрицаю лишь тот факт, что был в Англии две или три недели назад, и в Германии где-то чуть больше недели. Я навещал свою английскую бабушку и немецкого друга – я имею на это право! Я никого, никогда, совсем-совсем никогда не убивал каким-либо способом!

– Боюсь, вы шепелявите, Ташлен. – как-то не в тему съязвил Лаваль, вогнав и Ташлена и Конте в замешательство.

– У меня нет проблем с дикцией! Может, это у вас проблемы со слухом?! – накалялся до предела Грегуар.

– Нет, у вас есть проблемы с дикцией – вы с трудом выговариваете согласные, от чего они кажутся разобщёнными и несогласными. Вам нужно подлечить язык, чтобы мы смогли понять и услышать то, что вы собираетесь нам сказать. Доктор Ледюк, в санатории для него найдётся комфортная кроватка в милой комнатке с прекрасным видом?

Эжен Ледюк заулыбался так, что его глаза утонули в морщинах. Грегуар Ташлен снова соскочил с места, но его лицо больше не излучало свет демократии и равноправия – он был не на шутку испуган.

– Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что собираетесь засунуть меня в пси…

– Тише, тише мсье Ташлен! Мы не употребляем подобных словесных оборотов! Всего лишь, мы предлагаем вам отдых на время поведения психиатрической экспертизы – это не страшно и безболезненно. Вот увидите, отдых пойдёт вам на пользу, и ваша дикция исправится – мы сможем понять вас.

Ухмылявшийся Мерц подлил масло в огонь:

– А если лечение вам не поможет, мы применим свои классические методы, которые помогут вам в кратчайшие сроки обрести дар речи, которую мы понимаем. Например, всевозможные физические процедуры, массажи и даже целебный электрический ток!

– А вам, мсье Конте, – продолжил Лаваль, – я думаю нужно продлить период отпуска. Думаю, вам тоже нужно отдохнуть. Но немного в другом месте. За каменной стеной нашего замка есть отдельные комнаты с толстыми стенами, там могильная тишина – она поможет вам отойти и собраться с мыслями, а нам даст время на работу.

Да, не такого отдыхах жаждал Конте… Кажется, для писателя точка кипения побила все границы и он, стоявший как соляной столб в полнейшем ступоре и рассеянности, понемногу начал осознавать серьёзность всей ситуации. У Грегуара перехватило дыхание,