Поцелуй медузы - Виктор Евгеньевич Рябинин

почувствовал искреннюю теплоту и благодарность к этой женщине. Эх, жаль, что она Витькина жена, а то бы лучшей партии Максу не сыскать. Трясясь в машине, он снова припомнил события прошлой ночи, дав себе оценку: прошлой ночью с Маришей он вел себя как прыщавый старшеклассник, испугавшись своих чувств. Он больше не станет оглядываться назад или, наоборот, заглядывать вперед и при первом удобном случае исправит ошибку. В конце концов, каждый имеет право хотя бы побыть счастливым.

С такими оптимистичными мыслями он добрался до города на попутке. Водитель, пожилой и пахнущий бензином, слава Богу, оказался неразговорчивым и не лез к Максу со всякой словесной ерундой. Лишь пересекая МКАД, кратко поинтересовался, мол, куда дальше?

Максим назвал адрес. Минут через пятнадцать он уже очутился в знакомом дворе. Едва подошел к подъезду Маришкиного дома, как откуда-то слева раздался где-то уже слышанный им голос:

– Астахов намылился к невестке. Вот кобель! Хоть бы темноты дождался!

От неожиданности Макс вздрогнул и, резко бросив взгляд в сторону заполошной тетки, узнал в ней пассажирку ночного такси. Именно эта странная особа вчера расспрашивала его о старшем брате.

Макс сделал шаг к странной женщине – что, собственно говоря, ей надо, но она опередила его и затараторила:

– Послушай, Астахов, не лезь ты в это дело. Это не твоя тайна. Меня послали предупредить тебя: эта треклятая кассета погубила твоего брата и тебе несдобровать! Избавься от нее. Чем скорее, тем лучше. Чем скорее, тем целее будешь. Избавься от кассеты…

– Кто вас ко мне подослал? – попытался выяснить главный вопрос Максим, но та зациклилась на своем «избавься» и лишь многозначительно закатывала глаза.

От этих кликушеских подвываний Максу на мгновение стало не по себе, и он непроизвольно поежился. Это был не страх, а непонимание сути происходящего. В кармане он нащупал злополучную кассету, нервно содрал с головы вязаную шапочку, переложил в нее так всем вдруг понадобившийся предмет и спрятал драгоценный сверток во внутренний карман куртки. Подумал: ни хрена вы от меня не получите, никаких таких кассет. Брат просил ее сохранить, и я это сделаю, что бы мне за это ни грозило. Затем вежливо, но решительно отодвинул причитающую бабу, вошел в подъезд и быстро поднялся по лестнице. Перед дверью в квартиру Маришки немного постоял, словно сомневаясь, следует ли впутывать невестку в это непонятное и, судя по всему, опасное дело. Подумал: «Нет, без Маришки никак нельзя!» И нажал кнопку звонка.

За дверью послышались легкие шаги. Привлекательная даже в домашнем халатике женщина радостно открыла дверь. Они посмотрели друг другу в глаза и… Маришка, уловив своим женским чутьем изменения в отношении к ней Макса, повисла у него на шее, жадно целуя и что-то шепча насчет долгожданного счастья. После взаимных поцелуев, которые были более чем просто родственными, Макс легонько отстранил разгоряченную женщину.

– Мариша, остановись, давай повременим до вечера, – принялся уговаривать Максим.

– Возьми на сохранение, – Макс протянул женщине шапку вместе с кассетой и быстро добавил: – А я сейчас в одно место срочно смотаюсь и быстренько вернусь. Тогда все и расскажу…

* * *

…До намеченной цели бывший морской пехотинец добирался около часа: проклятые пробки держали в западне и такси, и городской транспорт. Девятиэтажку в новом районе с куражистым названием Курасовщина Макс отыскал быстро, но, как нередко случается в подобных ситуациях, в подъезде не работал лифт. Пришлось подниматься на восьмой этаж на своих двоих. Он уже стоял перед дверью таинственного Андрея Эдуардовича, когда вдруг накатилась волна сомнений: что он скажет этому человеку? Уважаемый друг, мол, какого лешего ты послал ко мне в Дружичи троих охламонов и какое тебе, по большому счету, дело до того, что велел сохранить мой брат? Нет, этот вариант беседы не годится. Как-то все коряво получается и не особо убедительно.

– Будь что будет! Сориентируюсь по ходу событий, – решил Макс и нажал на кнопку звонка.

Ему никто не ответил и не открыл. После третьей попытки дозвониться Макс не выдержал и слегка толкнул дверь. Как ни странно, она медленно и беззвучно поддалась. Все еще не переступая порог, Макс несколько раз постучал в обитое дерматином цельнометаллическое защитное сооружение, но на гулкий звук никто опять не откликнулся. Тогда он решительно сделал шаг вперед.

В богато обставленной прихожей был полумрак. Бросилась в глаза старомодная добротная вешалка на стене с грозно наставленными на входящего оленьими рогами. Осторожно продвигаясь по длинному коридору, Макс еще несколько раз громко позвал хозяев – снова тишина. Он шагнул в комнату…

На полу посреди просторной гостиной лежал невысокий плотненький усатый мужчина с болезненного цвета лицом. Из перерезанного горла у него густо вытекала алая кровь, еще не успевшая свернуться. Разбухший и вывалившийся из открытого рта язык наглядно свидетельствовал о предсмертных муках убитого. Макс потрогал труп, он был еще теплым. Значит, убийца лишил жизни упитанного усача не более часа назад. Макс нагнулся над тем, что еще полчаса назад ходило, разговаривало и искренне радовалось жизни, и показалось, что в широко раскрытых и остекленевших глазах неизвестного Андрея Эдуардовича застыл предсмертный ужас. Похоже, убийца был профессионалом и действовал быстро.

Макс оглядел комнату. Дорогая мебель, броские шелковые обои, уникальный рисунок паркета, белое эксклюзивное пианино, картины известных из школьных хрестоматий художников кричали на весь свет о финансовой состоятельности хозяина. Что странно – никаких следов ограбления заметно не было. Лишь расстегнутый чехол от мобильного телефона, сиротливо висевший на поясном ремне Андрея Эдуардовича, подсказывал весьма убедительную версию: убийца сначала позвонил и договорился о встрече. Пришел и был радушно впущен в дом самим хозяином. После расправы убийца на всякий случай забрал мобильник несчастного – там наверняка отпечатался номер кровавого гостя.

Максу стало не по себе, когда он представил возможную последовательность действий расчетливого профессионала. Одно дело, когда кого-то убивают на войне, и совсем другое – в собственной квартире. Как-то все это подло и нечестно получается. Бывший морпех почувствовал неприятный комок в горле и поспешил удалиться. Спускаясь по лестнице, услышал во дворе вой милицейской сирены. В голове пронеслась мысль: «Лихо ребята работают!» По закону жанра Макса должны были застукать на месте преступления в качестве так называемой подставы, и он вряд ли бы сумел доказать, что не является этим самым убийцей.

– Ну уж дудки! Ищите дураков в другом месте, – решил Максим, – а я на эти роли не подхожу.

Рванув из нехорошей квартиры, он в мгновенье ока долетел до девятого этажа и на последних ступенях перевел дух: слава богу, дверь на