Пустые комнаты - Алекс Палвин

* * *

Я не был в церкви уже много лет. Не считал себя атеистом, но и верующим, как бабуля, в чьем доме повсюду были деревянные распятия, словно в каком-нибудь классическом фильме ужасов, тоже не являлся. Я не выносил разговоров о Боге, а воскресные службы, когда приходилось сидеть рядом с незнакомыми людьми, считал вмешательством в свое личное пространство.

Витражи в стрельчатых окнах отсутствовали, под подошвой кроссовок хрустели стекла. Я сидел на скамье во втором ряду, глядя на разрушенный алтарь, с пистолетом на коленях, пока меня не начали одолевать холод и скука. Мои веки медленно, превозмогая жжение, разомкнулись. Шорох дождя напоминал шепот, и церковная тишина казалась неправдоподобно естественной.

Тогда я отправился в закусочную. Надпись у входа по-прежнему была читаема: «ДОМАШНЯЯ ЕДА. ЗАВТРАК ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ. СИГ, ЗАЖАРЕННЫЙ ДО ЗОЛОТИСТОЙ КОРОЧКИ». В глубине зала стояло инвалидное кресло. Меня не пугали подобные места. Чего здесь бояться? Я не верил в истории с привидениями. Вера, в том числе в мистику, часто лишает людей рассудка.

Подобрав меню с пола, я сел за столик, скрипнув пыльным винилом бордового диванчика, и перечислил воображаемой официантке:

– Глазунья, индюшачьи сосиски, жареный картофель. Все должно сочиться маслом и иметь хрустящую корочку. И, конечно, бутылку конька восьмилетней выдержки. Впрочем, если у вас завалялся тот, шестидесятилетний, я, пожалуй, остановлюсь на нем. Да, бутылку, благодарю. Такой джентльмен, как я, не выпивает, а надирается еще до ужина. Вы принимаете к оплате карты?

* * *

На обратный путь я затратил вдвое больше времени. Пока я бродил, начало стремительно темнеть. Понимание того, что я заблудился, стало полной неожиданностью, и назвать ее приятной не могу. Кто убегает в лес без фонаря? Правильно, только придурок. Дэниел Митчелл, хренов охотник, хренов художник. Надо возвращаться обратно в Хорслейк. По крайней мере, у меня есть ключи от машины.

Я остановился. Обратно – куда? Туда? Или туда? Холодок первобытного страха, сидевшего так глубоко, что разглядеть его на свету не представлялось возможным, коснулся сердца. Перспектива ночевки в отсыревшем лесу, без фонаря и спичек, потрясла меня до глубины души.

– ЭЙ, КТО-НИБУДЬ!

Мой голос прозвучал жалко. Я велел себе заткнуться, вжал голову в плечи и зашагал дальше, но споткнулся о корягу и ткнулся мордой в грязь. Я знал, что сейчас у меня дикие глаза – зверя, в которого тычут ножом. Сыпля проклятиями, вскочил на ноги, подхватил ботинки и перекинул их через плечо за связанные шнурки. Среди деревьев показалась палатка. А уже через десять минут стало так темно, что я не видел ничего дальше вытянутой руки.

* * *

На горизонте протянулись светлые полосы, в разрывах туч вспыхивали все новые звезды.

Умывшись в озере, я ободрал бересту с сырых дров и разрубил их на более мелкие части – так они быстрее подсохнут и загорятся. Из средней части поленьев наделал щепок. Пальцы ломило от холода. Все знают, что лучшая растопка для костров и печей – это набивка старых автомобильных сидений (горит даже мокрая). И только художники могли бы с этим поспорить. Лучшие костры получаются из полотен.

Конструкцию я сложил так, чтобы внутри оказались щепки и береста, а снаружи – небольшие сырые деревяшки.

Вскоре костер уже вовсю трещал, жар был такой силы, что я рискнул заложить несколько больших поленьев; огонь даже не поперхнулся, с готовностью принявшись за них. Еще час назад я был в полной заднице, а теперь все было почти хорошо. Ничто не способно столь же эффективно изгнать из головы малейшую мысль о безумии, как треск огня.

Возле костра я воткнул две палки, на которые нацепил по ботинку; в воздухе вился пар – это из нубука испарялась влага. Сам я сидел, держа ноги на прогретых, среднего диаметра поленьях, и прихлебывал горячий суп. Я провел здесь три дня, и мои припасы значительно сократились. Ну и черт с ними.

Луна поднималась все выше, пока по земле не поползли тени. Скоро полнолуние. Я нашел взглядом Юпитер, второй по яркости объект на ночном небе. Марс скрывали облака, но в отличие от Юпитера он пробудет на небе почти до утра.

15

Под куполом палатки царил непроглядный мрак. Рывком сев в спальном мешке, я потянулся к фонарику. Свет фонаря слепил, выжигая тени. 5:42.

Расстегнув «молнию», я выбрался наружу. Костер прогорел, лес стоял темный и неподвижный. Темнота над горизонтом еще не поредела, но это уже была не ночь, а астрономические сумерки.

Удивительная тишина. И ощущение пронизывающего взгляда.

Я вглядывался в сторону озера, ожидая увидеть то, что разбудило меня. А именно – треск. Еще одно дерево?

Когда я оглянулся, у меня едва не подкосились ноги. Сквозь деревья пробивалось красное свечение. В разгоряченном мозгу мелькнула мысль, что особняк горит, но сияние было холодным и твердым, как взгляд из темноты.

Даже не набросив куртку, я направился на свет в окнах Ведьминого дома, то и дело натыкаясь на сучья, проклиная старика из магазина с туристическим снаряжением за то, что подбросил мне это название.

* * *

Голова змея нависла над деревьями, все три круглых глаза напористо обшаривали темноту, полыхая багровым.

Я стоял у подножия башни, пистолет – в правой руке, фонарь – в левой, и смотрел на окна-иллюминаторы. Что еще придет на свет трехглазого маяка? Выберется из озера и заковыляет по каменистому берегу, а в темных глазницах будет дрожать едва заметный багряный отблеск, то тускнея до едва различимого, то вспыхивая.

Источник света находился в башне. Как, вероятно, и тот, кто включил его.

Я ударил плечом в высокую дубовую дверь, отбрасывая ее к стене. Передо мной лежал коридор, в котором не шевелилось ничего, кроме луча моего фонаря, мечущегося из стороны в сторону, точно паук. Пульс гремел в ушах. Дом был абсолютно безмолвным в предрассветной тишине.

Узкий проем в южной стене башни наполняло свечение. Остановившись у подножия винтовой лестницы, я посмотрел вверх, на кованые ступени, по которым струился красный свет. Оставив фонарь на полу рядом с лестницей, начал подъем. Но еще до того, как над полом показалась моя голова, остановился. Что, если он только и ждет, когда сможет огреть меня чем-то? Впрочем, если бы он хотел размозжить мою пьяную рожу, то сделал бы это еще в первую ночь.

Я взлетел по ступеням.

Сперва мне почудилось, что кто-то стоит у окна. Однако это была металлическая стойка с меня ростом, к которой крепился прожектор; такие используют на стройплощадках