Андрей Кивинов - Блюз осеннего вечера

Я, разумеется, был рад встрече. Так рад, что пожалел об оставленном у Женьки пистолете. Нет, стрелять в Шамиля, я б, конечно, не стал. Но, как говорил Абдулла, «кинжал хорош, когда он есть»…

– Ты Ларин?

«Нет, я Майкл Джексон. Вот ведь веселые парни», – подумал я про себя, но вслух ответил:

– Да. Паспорт нужен?

– Кирилл у нас остряк.

– Я вижу. Где письмо, остряк?

– Где деньги, ребята?

– Тебе ж ясно сказали. За тобой больше нет долга. Я слов на ветер не бросаю.

– Слова – этот тот же ветер. Они быстро улетают. Хотелось бы чего-нибудь более осязаемого.

– Не понял?

– Ну чтобы в руках подержать можно было. К примеру, расписочку. Так и так, получил от товарища Ларина тридцать миллионов в счет его долга, претензий не имею. В случае возникновения проблем мне разъяснено право обращаться с иском в народный суд. Но формулировка значения не имеет. Я получаю расписку, вы получаете координаты письма.

– Оно у тебя не с собой?

– Оно почти со мной. Вот в этом доме. Но найти его без моей подсказки очень проблематично. Ну если только по кирпичику дом перебрать.

– Хорошо, пошли.

Я отлип от стены и, не вынимая из-под мышки книги, пошагал за Шамилем. Юрик, оглянувшись по сторонам, пристроился прямо за мной.

Машина стояла за углом. Вернее, не машина, а микроавтобус. В темноте я не разглядел марку. Но точно не «рафик».

Пригнувшись, я нырнул в открывшуюся дверь. Юрик остался на улице.

В салоне сидели еще двое и водитель. Я плюхнулся на свободное место, положил книгу рядом и размял пальцы. Шамиль щелкнул выключателем под потолком, достал из-под сиденья дипломат и положил его на колени. Затем вырвал из записной книжки листок и набросал несколько слов.

– Держи. Где письмо?

Я пробежал глазами текст, убедился, что никому ничего не должен, раскрыл книгу и извлек из нее код.

– Прошу. Это то самое, можете не проверять. Ну, я пошел?

– Иди.

Я привстал, но затем снова опустился на место.

– Да, вот еще… Пожалуй, Юрий пойдет со мной.

– Зачем?

– Так, прогуляться. До машины. А то темно, страшно. С ним спокойней. Я, видите ли, на такое внимание к моей скромной персоне с вашей лично стороны не рассчитывал.

Шамиль на пару секунд задумался, потом выключил свет в салоне и кивнул:

– Хорошо.

Я вылез из микроавтобуса.

– Пойдешь с ним, – приказал Шамиль, кивнув Юрику на меня.

Когда мы отошли метров на десять, я спросил:

– Черт, забыл поздороваться с Валериком. Что-то он сегодня какой-то смурной. А, Юрик? Даже вид делал, что не заметил меня. Вот так. А я, дурень, все гадал, почему судимых людей принимают на работу в кассу и даже в охрану. А у нас, оказывается, все схвачено. Можно нескромный вопрос, Юрик? Ты с Лехой в одном отряде на зоне отдыхал или в разных?

Юрик не ответил.

– Слушай, Юрик, а Тимур у нас там нигде не подвязан? Заодно?

– Тимур – пешка. Урод надутый. Что скажут, то и сделает.

– А ты? Ты, Юрик, тоже пешка.

– Заткнись! И радуйся про себя, что жив еще. Урод!

– Давай без хамства. И не гони так быстро, тут лужи сплошные, а кроссовки у меня последние. Тебе, Юрик, самому радоваться надо. Я так полагаю, комбинация разыграна с минимальным количеством действующих лиц? Некоторые в автобусе, наверно, и близко не представляют, что сейчас произошло.

– Это не твоя з-забота.

– Конечно. Это твоя забота. Потому что даже минимальное можно уменьшить. А иногда и нужно.

– К чему это ты?

– К тому, что разница между тобой и Шамилем слишком велика.

– Ну и что?

– Сам думай. Ты отводишь себе чересчур большую роль. А ты всего лишь маленький мальчик с маленькими мозгами. Надень, Юрочка, курточку и сходи к Бинскому… Помнишь фильм такой?

– Что?! Козел, да без меня бы н-ничего бы н-не было! Ты п-понял, п-падла?!

– Догадываюсь. Сбавь обороты. Я догадался об этом, когда Леха ни с того ни с сего начал заикаться. Интересно, сколько он этому учился? А я-то, дурачок, никак понять не мог, почему Яхонтов чужому дверь открыл. Другое дело своему… Который слегка заикается. Но тебе не очень хотелось на «мокрое». Пусть уж лучше Леха, верно? А то всякое бывает. Вдруг какая бабуля зоркая на лавочке перед подъездом окажется или мамаша с коляской, а у Яхонтова где-нибудь в укромном уголке твой телефончик завалялся? Найдут, сравнят… Лучше без этого. А может, ты просто сдрейфил? А, Юрик? Ты, кстати, так и не сказал, сколько отвалил тебе Шамиль за то, что ты сдал ему своего старого приятеля Яхонтова. Хотя деньги – это всего лишь деньги. Даже с деньгами ты оставался бы простым охранником. А теперь… Особо приближенный к их бандитскому величеству… Дурак ты, Юрик. Молчишь? Вот и молчи. Я тоже помолчу. Хватит. Я не Макаренко, чтобы всех жизни учить.

Мы подошли к «Жигулям».

– Все, Юрик. Благодарю за компанию.

Я открыл дверь машины. Страшный грохот потряс пустынную улицу. Осколки последних стекол красного дома веером брызнули из оконных проемов. Фейерверк огненных брызг взметнулся в вечернее небо и мгновенно растаял, уступив место столбу черного дыма.

– Мама миа, что это? – спросил, высунувшись из машины, Женька.

– Наверное, утечка газа в домике, – как можно спокойнее ответил я.

Юрик, вытаращив глаза, застыл в какой-то монументальной позе.

– А-у-о-ы… – только и смог выдавить он из себя.

Я подтолкнул его к машине:

– Садись, большой человек, опоздаешь на вечернюю сказку.

Женька вывел «жигуль» из-за угла забора, где улица сворачивала.

– Как сказал бы Юрий Никулин: «На их месте должны были быть мы». Слышь, Юрик? Ты, между прочим, тоже.

– Ты что? Ты что, мудак, их взорвал?

– Опять оскорбления. Вот и помогай людям после этого. У меня, радость моя, никаких бабок не хватит на израильскую пластиковую мину с дистанционным управлением. Очень компактная штучка, помещается в картонной коробочке из-под сока. А то ты не знаешь? А то у тебя определителя номера нет?

– Какого определителя? – как в бреду спросил Юрик.

– Телефонного, старина. И вчера ты очень быстренько донес Шамилю, что я звоню из дома, что у меня есть «Жигули» с определенным номером и что на этих «Жигулях» я собираюсь к тебе на встречу. Или не было этого? Или он сам спросил? Хо-хо, Юрик. Да не дрейфь ты! Праздник давленых клопов, кажется, закончился.

– А дальше что?

– Да ничего особенного. Утром я позвонил одному моему знакомому по прозвищу Просперо, он приехал, осмотрел машинку и нашел прикрепленную к днищу коробочку из-под сока. Очень, надо сказать, умело прикрепленную.

– И что?

– И все. Пойми, Юрик, ты сунулся не в свое дело. Это тебе не колпачки крутить на площади и не валюту ломать. Здесь, если не кинешь ты, кинут тебя. Запомни на будущее. Евгений, останови.

Женька притормозил.

– Все, Юрик. У нас не такси. Выгружайся. Будешь в банке, скажи, что я уволился по собственному желанию.

Мы оставили бедолагу Юру на обочине и двинулись дальше.

– Ну мне-то ты объяснишь, в чем дело? – хмуро буркнул Женька.

– Так ты ж все слышал. Ба-бах! Ладно, уточню некоторые детали. Ты утром на работу отвалил, а Просперо игрушку нашел в твоей машине. Вот черт, книжку в Шамилевой машине оставил. «Русский транзит» в трех частях. Это самая толстая книга, что была в моей библиотеке. Кстати, новую купить надо, я дочитать ее не успел. А ты вообще на коленях должен передо мной ползать – я и машину твою спас, и тебя заодно.

– Они что, сами себя взорвали?

– Наверно. Я на кнопку не нажимал.

– Н-да… А Юрик?

– Ну я надеюсь, он все-таки поймет и правильно оценит ситуацию. Одно мне не ясно в этой истории. Почему Яхонтов, человек осторожный до неприличия, доверился Юрику, попросив помочь с переправкой денег. Только потому, что по первому делу они вместе проходили? Не знаю. Хотя, впрочем, доверился и доверился. Значит, были основания. А Юрик, хороший мальчик, тоже доверился. Шамилю. Потому что самому кинуть Яхонтова у него кишка тонка. Вот и кидали друг друга до сегодняшнего дня. Точно, сплошной «Оманид»! С замесом на крови.

– А десять миллиардов?

– Миллиарды в Германии. И, к сожалению, там и останутся. Можно, конечно, налоговой полиции информацию слить, но вряд ли они денежки вытащат. Законодательная база у нас слабовата. Пошлют немцы нашу налоговую полицию куда подальше. А если и не пошлют, то денежки до облапошенных граждан вряд ли дойдут. Затеряются где-нибудь в коридорах судебной и государственной власти. Так что толку создавать новый «Оманид»? Хватит существующих. Кроме того, дурачков учить нужно.

– Черт, неужели из-за каких-то десяти миллиардов стоило такой огород городить? Леху нанимать, налет устраивать?

– Океаны начинаются с ручейков, Евгений. А десять миллиардов – это даже не ручеек. Это довольно широкая речка. Что же касается огорода, то серьезные вещи надо делать серьезно. Любое преступление – это цепочка от замысла до исполнения. И если разорвать звенья или вообще уничтожить их, то никто никогда уже не восстановит цепочку. Мысль понятна? Леха, Юрик, те двое в магазине, даже я – это разные звенья, скрепленные между собой в сознании одного-единственного человека. Бывшего человека. Его самого теперь собирать надо, извините за грубость. А Юрик?… И так крови много. Слишком много. Пускай отваливает.