Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Она поискала человека, который встретил ее у двери (откуда она его знала? загадка сводила с ума); однако, когда замечала его, он всегда был на расстоянии. Она задалась вопросом, помогло ли то, что он, похоже, не пил, выделить его среди толпы. Он смотрелся еще более корректным по мере того, как разгоралось веселье. Однако все остальные присутствующие белые маски подходили к Лиле с поразительной частотой, незаметно протягивая изящные флаконы или крошечные пакетики с мелким белым порошком. Когда Лила, ужасно краснея, вежливо отказывалась, они возвращались к ней с различными коктейлями; и, хотя никто, по сути, не давил на нее, она чувствовала себя обязанной принимать каждый бокал, который совали ей в руку.

После часа или двух выпивки почти на пустой желудок способность поддерживать светскую беседу начала подводить. Лила с тихим ужасом осознала, что стала говорить чуть невнятно, краем глаза заметила девушку в фиолетовой маске, быстро бегущую в туалет, чтобы вырвать. Но члены St. A’s были любезны, не казались обеспокоенными или даже удивленными; и чем больше напивалась Лила, тем старательнее они этого не замечали, вежливо позволяя ей хихикать в сторонке. И за эту маленькую милость она была благодарна.

В конце концов музыка вытеснила разговоры, и все переместились в бальный зал, чтобы вовсю насладиться джаз-бэндом. Вскоре танцпол заполнился захмелевшей публикой, пробующей силы в чарльстоне. В разгар этого веселья все освещение было погашено и включился черный свет[36], Лилу и остальных первокурсников вывели в центр комнаты – яркий пестик сияющих девушек с их милыми обнаженными плечами и растрепанными волосами цвета амброзии – а вокруг наблюдатели: члены St. A’s, сохраняющие анонимность благодаря одинаковым белым маскам. К этому времени опьянение Лилы начало спадать, она пребывала в прекрасном расположении духа. Она попала в это восхитительно сладкое местечко, хорошо контролируя себя, но в то же время достаточно раскрепощенная, чтобы танцевать без стеснения. Она ощущала себя такой восхитительно, беззастенчиво свободной – свободнее, чем за весь год! Наконец-то она нашла своих людей, свой дом. Танцуя, она почувствовала, что мужчины St. A’s, смотрят на нее, и распознала эту отчетливо выраженную энергию пронзительного мужского взгляда; но в тот момент она наслаждалась этим, уверенная: то, что они видят, им нравится.

По мере того, как они погружались в ночь, атмосфера начинала становиться возбуждающей и дикой. Чуть раньше, танцуя, она лениво сцеплялась руками с окружающими ее женщинами или позволяла мужчинам кружить ее в импровизированном танце; но теперь люди начали разбиваться на пары и обжиматься по углам или даже прямо на танцполе с анонимным партнером на ночь. Она закрыла глаза, пытаясь раствориться в музыке во время танца, но теперь тоже начинала чувствовать это беспричинное влечение.

– Вот мы и встретились снова. – Этот голос, низкий и вкрадчивый! Она повернулась, это – он. Он улыбнулся, его зубы сверкнули. – Что вы думаете о Pump and Slipper?

Она прикусила губу, запустила руку в копну своих волос.

– Я чувствую себя так, словно попала на одну из знаменитых вечеринок Фицджеральда. – Она улыбнулась. – Я продолжаю надеяться, что мне удастся встретиться с самим Гэтсби.

Он ухмыльнулся.

– Возможно, сами того не подозревая, вы уже это сделали.

Он смотрел на нее так, как каждая девушка хотела бы, чтобы на нее когда-нибудь смотрели. Она снова отметила его невероятно красивый рот… сможет ли она когда-нибудь…

– Мне нравится считать себя поклонником Фицджеральда, – высокопарно продолжил он, и она обнаружила, что вынуждена сдержать улыбку. Продуманная формальность его речи выглядела почти абсурдной, казалось, он подбирал слова с большой тщательностью. – Я прочитал все его произведения. Вам нравятся его романы?

Она пристально взглянула на него, и внутри все затрепетало.

– Мне стыдно признаться, но я читала только «Гэтсби».

– Тогда я бы сказал, что вам следует познакомиться с ним поближе. – Он осторожно взял ее руки и положил себе на плечи, мир вокруг них расплылся и замедлился. – У него была сила воссоздать весной во тьме ту иллюзию юной романтической любви, к которой мы всегда стремимся и к которой всегда возвращаемся.

– Вы привели убедительный аргумент.

Он улыбнулся.

– Знаете, он был членом этого клуба, – проговорил он. – Фицджеральд закончил первый роман здесь, в Cottage, около ста лет назад. Страница его рукописи помещена в рамку в библиотеке. Я могу показать вам позже, если захотите.

Она просияла.

– Я бы с удовольствием.

– Вы произвели невероятное впечатление, – прошептал он ей на ухо, и она почувствовала, как внутри все перевернулось. Их руки соприкоснулись, но ни один из них не произнес ни слова. Паузы становились все более долгими и восхитительными.

Вопреки самой себе, несмотря на то, что она даже не знала, кто он такой и как выглядит, или, вероятно, именно потому, что она не знала, ее неудержимо влекло к нему. Она вполне отдавала себе отчет в том, что они были красивой парой – казалось, они созданы друг для друга в этом уединении. Они начали двигаться в такт музыке, ритм сближал их, и она приникла к нему, наслаждаясь ощущением его рук на своей талии, теплом его тела, прижавшегося к ней. Он был высок и довольно худощав, но, несмотря на это – силен. Она почувствовала, как внутри что-то зашевелилось, что-то теплое, вызывающее легкое покалывание.

Он был хорошим танцором, уверенным в себе и властным – человеком, который знал, как контролировать ситуацию. Она рассмеялась, когда он развернул ее наружу, затем внутрь, затем снова наружу, провел ее под мышкой, за спину, затем снова притянул к себе, и мир вокруг закружился. В какой-то момент они захватили внимание всей комнаты – ее платье, его маска, светящиеся белым в темноте, – и теперь окружавшие мужчины в белых масках глядели с завистью. Краем глаза она заметила внезапную вспышку камеры – ее переполнили чувства, когда рев толпы наполнил воздух, подстегивая к финальному неистовому всплеску. Сердца бешено колотились, грудь вздымалась, они радостно обнимали друг друга, а вокруг молча ждали белые маски.

Он облизнул губы, откинул волосы. Затем словно смутился, глядя на нее.

– Фицджеральд, как известно, сказал, что, женившись на Зельде, он женился на героине своих рассказов. Ты напоминаешь мне ее.

– Которую из них? – она слегка рассмеялась. – Дейзи?

Но его пристальный взгляд не отрывался от нее, не мигал.

– Ты напоминаешь мне всех его героинь в одном лице.

В этот момент она внезапно поняла,