Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Его желудок скрутило. Какое жестокое наказание может быть на уме у Курта? Мириады способов, которыми он мог бы причинить ему боль, пронеслись в воображении Джоны.

Он прочистил горло, вздернул подбородок.

– Где Лила? – прохрипел он.

Но Курт проигнорировал вопрос и пододвинулся ближе.

– Послушай, у нас не так много времени. Я расскажу тебе все, но я не могу сделать это здесь.

Он поднял глаза, и Джона проследил за его взглядом. И действительно, в верхнем углу – почти невидимый крошечный белый шар с черным немигающим оком. Он решил, что Лила, должно быть, установила камеры в качестве дополнительной защиты от Курта.

Он сглотнул, попытался смягчить выражение лица. У него внезапно возникла абсурдная мысль, что они были актерами на сцене и каждый исполнял предназначенную роль, идеально повторяя заранее написанные строки. Он попытался отогнать эту нелепицу, нервная улыбка тронула губы. Сейчас он должен мыслить спокойно, ясно.

– Нам нужно действовать быстро, – продолжил Курт. – Ванная – единственное место, где нет…

– Ты, должно быть, думаешь, что я идиот.

– Может, выслушаешь меня? – лихорадочно прошептал Курт. – Мне на тебя насрать, чувак. Но если ты беспокоишься о себе, то уберешься отсюда к чертовой матери.

Он потянулся, чтобы положить руку ему на плечо, однако Джона отшвырнул ее:

– Не прикасайся ко мне!

Теперь он заметил за спиной Курта подставку для ножей, лишенную содержимого. Куда оно делось?

– Я никуда не уйду, пока не поговорю с Лилой, – процедил Джона сквозь зубы.

Курт заколебался, изучая его, затем, наконец, вздохнул и покачал головой.

– Ты пожалеешь об этом.

Он приподнял бровь.

– Это угроза?

– Опять ты за свое? – покачал головой Курт. – Чувак, я хороший парень.

Джона усмехнулся.

– Насколько я понимаю, ты заслуживаешь быть запертым за все, что сделал с Лилой.

– Знаешь что, иди-ка ты к черту, мудак, – бросил Курт, потемнев лицом. – Насколько я понимаю, это ты тот кусок дерьма, который только что вломился в дом своего пациента, так что, если кого-то и посадят, так это тебя.

Джона резко вдохнул. Ему нужно было сменить тему разговора, и побыстрее.

– Ясно, что ты злишься, – осторожно попытался он. – Знаю, что вся эта ситуация слишком запутана. Но на данный момент не могли бы мы, пожалуйста, попытаться отделить мое личное участие в жизни Лилы от моей роли ее терапевта?

– Нет, не думаю, что мы сможем это сделать, – возразил Курт. – На самом деле, я не думаю, что и ты сам сможешь это сделать. А еще я думаю, что ты допустил грубую халатность.

Джона почувствовал, как внутри вспыхивает гнев. У него сперло дыхание.

– Я хочу поговорить с Лилой наедине, – продолжил он. – Она должна знать, что совершает огромную ошибку.

Курт приподнял бровь.

– И что же это за ошибка?

– Я видел вас двоих.

– Что? – удивился Курт. – О чем это ты?

– На балконе, – нетерпеливо произнес Джона. – Только что.

– На… – Курт моргнул, затем внезапно рассмеялся. – Вот черт, ты действительно жалкий маленький подонок, да? Скажите мне, доктор Гэбриэл, что именно, по-вашему, вы видели?

– Это не имеет значения, – отрезал Джона. – И я закончил с тобой разговаривать.

Курт ухмыльнулся.

– Что ж, доктор, к сожалению, вы не можете здесь командовать.

– Она тебя не любит! – взорвался он. – Она любит меня. Она уходит, Курт, и я собираюсь спасти ее от тебя.

– От меня? – Курт широко раскрыл глаза и рассмеялся. – Это чертовски невероятно. Поведай мне: что такого я когда-либо сделал Лиле Крейн?

– О, не прикидывайся дурачком. Я знаю все. Я знаю, что ты издевался над ней. Я видел синяки, ссадины.

– Я и пальцем не тронул эту женщину, – возразил Курт. – Никогда не причинял ей боли. Ни разу.

– Я не обязан это слушать. – Джона повернулся с колотящимся сердцем и направился к выходу из кухни. – Лила? – позвал он, пересекая столовую и возвращаясь в большую комнату, где широкая полоса воды мрачно поблескивала сквозь стекло. – Лила?

– Она тебе не ответит, – крикнул Курт сзади. – И она не придет.

Он резко развернулся к нему лицом.

– Почему нет? – потребовал он. – Что ты с ней сделал?

– Я-то думал, психотерапевты должны быть хорошими слушателями, – проговорил он, нахмурившись. – Я же сказал тебе, что ни в чем не виноват. И ничего плохого не сделал.

Они зашли в тупик. Джона облизнул губы, размышляя.

– Если ты не скажешь мне, где она, тогда у меня нет выбора, – пригрозил он. – Я звоню в полицию.

Он вытащил телефон из кармана. В мгновение ока Курт прыгнул вперед, выхватил трубку у него из рук и кинул на пол. Прежде чем Джона успел броситься за ней, Курт поднял ногу и с силой ударил каблуком по экрану.

– Если ты хочешь играть так, я не против.

Джона с несчастным видом уставился на телефон, безвозвратно разбитый вдребезги.

– Ты никому не будешь звонить. Понял? – рявкнул Курт. – Я пытался помочь тебе, чувак, правда пытался. Но ты не стал меня слушать.

Джона пристально смотрел на него, кипя от злости.

– Итак, вот что сейчас произойдет, – заговорил Курт, его высокомерные глаза сверкнули. – Ты будешь стоять там со своим крошечным членом в руке и будешь вести себя хорошо и тихо, пока я позвоню в полицию и сообщу им, что в мой дом проник незваный гость. Да, и еще я собираюсь рассказать им, что ты не просто незваный гость: ты ублюдок-манипулятор, одержимый своей пациенткой, и ты преследовал ее всю дорогу сюда и вломился в ее дом, вторгся в ее частную жизнь и создал угрозу ее безопасности. Тебя арестуют, твоя практика будет уничтожена, ты окажешься в тюрьме, где тебе самое место, и тебя больше никогда не подпустят к Лиле.

Джона сверлил Курта взглядом, лихорадочно соображая. Все обострилось так быстро, теперь ему не удастся справиться в одиночку. Что же предпринять? Должен ли он попытаться добраться до Лилы невзирая на то, что Курт, несомненно, расправится с ним? Или попробовать сбежать, каким-то образом добраться до полиции первым? Но даже если ему удалось бы это сделать, Курту ничего не мешало бы тут же позвонить и привести все в движение; Джона знал – как бы больно ему ни было это признавать, – что у него нет веских аргументов против версии Курта. Если Курт доберется до полиции первым, все будет кончено.

Более того: если он сбежит – разве он фактически не поставит себя выше Лилы, не подвергнет угрозе ее жизнь, чтобы спасти свою? Разве она сможет когда-нибудь простить ему такое предательство? Любая надежда на совместное