Дальний билет - Михаил Сидорович Прудников

— Разве я утверждаю, что вы не выполнили приказа? — сказал Киршке. — Я только подчеркнул, что вы стали храбрее.

«Вот оно что, — догадался Карл, — похоже, я снова должен показать свою трусость, и тогда все будет, как раньше. Но ведь уже не может быть, как раньше. За плечами у меня восемь месяцев фронта».

— На фронте я не имел возможности оценивать свои поступки, — продолжал Карл. — Если бы я занялся этим, то, скорее всего, вряд ли сидел бы здесь. Вся энергия разума была направлена на одно — победить и выжить. Наверное, я действительно стал храбрее. По крайней мере, за восемь месяцев я ни разу не поворачивался спиной к бою.

— Похвально, — одобрил Киршке. — Я не напрасно потратил два часа на уговоры начальства.

— Я готов ответить на любые вопросы.

— И представите доказательства их истинности? — тут же спросил Киршке.

Карл понял, что теперь времени на раздумья нет. Существует честное слово офицера.

— Чем вы докажете свое право на него? — Киршке откровенно атаковал.

— Раньше я оскорбился бы, — отвечал Карл с усмешкой. — Но фронт научил меня сдержанности. Впрочем, вы правы. Мы имели случаи убедиться, что не все офицеры умеют хранить свою честь.

— Итак? — поторопил Киршке.

Что вас интересует?

— Вы уверены, что мое начальство поверило бы вам?

«Теперь я могу подумать, — сказал себе Карл. — Ответ я знаю, но я подумаю о другом. Если он меня подозревает, то, что бы ни было, он будет подозревать меня и дальше. Похоже, он покупает меня своей защитой. Посмотрим, «продамся» ли я».

— Вы правы, — сказал Карл, — у меня не может быть такой уверенности.

— Ну вот. — Киршке улыбнулся. — Теперь вы, по крайней мере, перестанете сердиться на меня за эти два часа задержки. Но пойдем дальше. Памятуя о нашем старом знакомстве, я решил, что лучше всего, если вашим, так сказать, экзаменатором стану я. Но я хочу знать, могу ли я верить вам?

— Это как вам угодно, — отвечал Карл. — Я не давал вам повода не верить мне.

— Вот-вот. — Киршке от удовольствия потер ладони — был уверен, что все идет по задуманному им сценарию. — Моя вера к вам может основываться только на симпатии. Испытывая к вам симпатию, хочу предупредить, что любое разбирательство вашего дела, даже если оно не установит ничего порочащего, не принесет вам добра. Вы торопились в Берлин, не так ли? А вам… лучше уйти со сцены. Вот, собственно, все, что я могу вам посоветовать. И ща этом моя симпатия к вам и мои возможности помочь заканчиваются.

«Сейчас начнется торг, — подумал Карл. — Он не хочет разбирательства моего дела в Берлине. Я тоже не хочу этого. Он рекомендует уйти со сцены. Но если его сценарий обдуман до конца, он сам должен подсказать, как это сделать. Молчит. Ждет, чтобы я попросил его оставить меня в Минске».

— Я благодарен вам за советы, — сказал Карл, — но, честное слово, понятия не имею, как их провести в жизнь. Моя судьба зависит не от меня. Как бы я ни хотел попасть на газетные страницы, но я миновал их не по своей воле. И в дальнейшем мной будут распоряжаться без моего участия.

— Я понимаю, что мои советы не конкретны, — снисходительно согласился Киршке. — И не представляю, что бы реально я мог сделать для вас. Впрочем… — Он сделал вид, что задумался. — В здешней комендатуре есть одна должность, на которую никак не могут подобрать претендента… а вы ведь юрист… Только… — Он сделал паузу. — Я никогда не сообщал вам об этом! Имейте в виду! — Киршке поднялся, чтобы уйти из комнаты, но спохватился. — Однако прежде вы должны ответить на мои вопросы по существу вашего дела.

— Я готов. — Карл позволил себе улыбнуться.

— Вы действительно стали храбрее, — медленно выговорил Киршке.

Глава третья

МЫ — ПАРТИЗАНЫ

1. С верой в людей

Не скоро нам предстояло встретиться с Карлом. И все дни до этой встречи были напряженными как для нашего немецкого друга, так и для бойцов отряда особого назначения.

Прошла пора кинжальных проникновений в тыл противника. В Управлении НКВД СССР мы получили задание, рассчитанное на долгий срок, и адрес, по которому мы отправились, лежал далеко за линией фронта.

В один из мартовских дней 1942 года наш небольшой отряд приступил к выполнению задания. Все было тщательно продумано. Точно определено место перехода линии фронта. И вот мы в пути.

Крепко завязаны шнурки солдатских маскхалатов — на животе, под подбородком, на затылке. Маршрут тяжелый, местность пересеченная. Главные заботы — не наткнуться на засаду и не сбиться с азимута. От первой опасности оберегает выдвинутая вперед разведка, в профессиональных качествах которой я не сомневаюсь. От второй — опыт, полученный еще в Высшей пограничной школе. Бывало — вывезут из Москвы, дадут азимут к намеченной точке, где в определенное время тебя ждет машина, и — пошагал. Не собьешься, успеешь к сроку — твой выходной. Нет — будешь пешком шагать в Москву до самой ночи.

Конечно, боевую обстановку с учебой не сравнишь, здесь оплошность приводит не к испорченному выходному, а к гибели, но именно там, в Подмосковье, навыки хождения по азимуту стали автоматическими, и я мог положиться на них.

К месту назначения был не один день пути, и перед командованием отряда встал вопрос: как вести людей? По лесным массивам, где постелью на отдыхе будет примерзающий к снегу еловый лапник, где по ночам мороз с треском ломает ветки и нельзя развести костер, чтобы согреться, или — с заходами в деревни, где можно найти ночлег и даже баню для уставших в пути бойцов?

Детальное выяснение обстановки показало, что большинство населения — наши друзья, готовые всегда прийти на помощь. Что касается предателей полицаев, то они жили, как волки, которым рано или поздно не миновать отмщения людского. Часть из них при случае была не прочь замолить свои грехи. Учитывая все это, решили продвигаться с заходом в деревни. Это вовсе не означало, что каждую ночь мы проводили на мягких перинах, но несколько раз за многодневный и многотрудный переход нам удалось предоставить бойцам настоящий отдых.

С середины марта 1942 года в Центр стали поступать наши доклады с разведданными и отчетами о взорванной вражеской технике, нарушенных коммуникациях, уничтоженных складах, сбитых самолетах. Наш отряд вырос до размеров партизанской бригады,