Блеск и ярость северных алмазов - Александр Анатольевич Трапезников

надо было давать «Англичанке» лес, она всегда России «гадит».

Ясенев подумал: а если бы он жил в то время? Занимался бы тем же, что и сейчас. На страже государственной казны и безопасности. Натура такая, ничего другого делать бы не хотел. И не мог. Потому что родился контрразведчиком. Не слишком-то благодатная профессия, если вдуматься. Часто не только ценят, но и в опалу ссылают. А то и к стенке ставят, как в 30-е годы. Ни за что ни про что. Но ведь не за славу работаем. За государеву честь.

– Он не придет, – услышал вдруг Ясенев за своей спиной.

Это был Тарланов. Грузный пожилой человек с объемистой желтой папкой подмышкой.

– Здравствуйте, Александр Петрович.

– Добрый вечер, Игорь Алексеевич.

– Он не придет, – криво усмехнувшись, повторил Тарланов.

Не надо было объяснять, о ком идет речь. Источник работает только с одним чекистом, если с двумя – это уже плохой источник. Но на «Кохинора» это было не похоже. Зачем ему нужно связываться еще и с Тарлановым? Занимая высокий пост в администрации губернатора, курируя архангельские алмазные месторождения, «Кохинор» отчетливо представлял, чем рискует, и никогда бы не вступил в доверительные отношения с местным чекистом. Хотя бы даже потому, что был ответственным человеком и давал подписку о неразглашении лично Ясеневу. Тогда что?

– Вы удивлены? – спросил Тарланов. – Я тоже.

Московский полковник пожал плечами. Возможно, это была какая-то провокация.

– Не совсем понимаю, о чем вы.

– Бросьте. Мы делаем одно дело. Я не знаю, под каким оперативным псевдонимом он проходил у вас, но мы, бесспорно, имеем в виду одно, и тоже лицо.

– Допустим.

– Мы также встречались здесь, на берегу Двины. Много раз.

– Продолжайте.

– Он сказал мне, что в случае чего я могу рассчитывать именно на вас, Александр Петрович.

– В случае «чего»?

– Ну-у… Сами понимаете. Это ведь как работа разведчика в тылу врага. Любой неверный шаг и… – Тарланов кивнул в сторону темных вод Двины. Добавил: – Я справлялся в администрации губернатора, он не появлялся на работе уже второй день. Думаю, что уже и не появится. Возможно, где-нибудь теперь на дне реки. Найдут не скоро. Да и искать не будут. Скажут: сбежал за границу, прихватив алмазы. Придумают какую-нибудь чушь. А потом еще и другие свои грехи на него повесят.

Ясенев все еще сомневался в искренности слов полковника. Колебался. Слишком все неожиданно и как-то топорно. Но и не верить было нельзя. А в честности «Кохинора» он не сомневался. Много лет вместе. Еще с Якутии, с советских времен. Он прокручивал в голове разные варианты. Но если Тарланов прав и «Кохинор» мертв, то это нокаут. Ну, ладно, нокдаун. Можно встать и продолжить бокс.

– В этой папке, – продолжил местный полковник, – та информация, которая должна вас заинтересовать. Мы собирали её вместе.

– Почему вы не обратились ко мне раньше, Игорь Алексеевич? Я в Архангельске уже две недели. Да и прежде мы не раз виделись на различных совещаниях и мероприятиях. У нас с вами всегда были нормальные, деловые отношения.

– То-то и оно, что обычные. И я не решался перевести их в другую плоскость, – признался Тарланов. – Присматривался. Но сейчас у меня просто нет иного выбора. Знаете, Александр Петрович, московским чекистам теперь так же мало доверия, как и к местным. Увы, время такое. Как писал перед отречением в своем дневнике Николай II: кругом трусость, измена и обман.

– Ладно вам, Игорь Алексеевич, вы же не царь-император. Так что дальше? Покажете мне содержание вашей папки?

– Потом, – подумав, ответил Тарланов. – В следующий ваш приезд.

– Ну, как хотите.

– Мне еще надо добрать кое-какие документы и материалы. Поставить точку в этом моем «романе с бриллиантами». А сегодняшнюю беседу будем считать прелюдией. Мне важно было знать, что я теперь могу на кого-то рассчитывать. Ведь могу же?

Ясенев оценил его состояние: взвинченное, нервное, сумбурное.

– Можете, – сказал он, взглянув на часы. – Тогда мне пора. Извините, рейс.

– Когда вас ждать снова в наших северных широтах?

– Через месяц. Вы, конечно, будете извещены о моей очередной командировке в Архангельск. Давайте договоримся: в местном УФСК между нами не должно быть никаких разговоров на эту тему. А встретимся здесь, на берегу Двины, на второй день после моего приезда, в это же время. Согласны?

– Так точно, – ответил Тарланов.

Интермеццо. Пауза

Уже в Москве в своем служебном кабинете Ясенев тщательно анализировал ситуацию в «Архангельской алмазоносной провинции» и свою недавнюю командировку. Изучал дешифрованные сообщения от источников. Своей агентурной сети он уделял особое, повышенное внимание, считал ее незаменимым элементом работы контрразведчика. Его «Alter ego», если можно так сказать.

В психологии это реальная или придуманная другая личность человека. А в контрразведке – конкретное имя или псевдоним твоего источника. Это, говоря проще, важный отдельный аспект твоей службы и даже собственной личности. Главное, чтобы он не стал вдруг твоим реальным «Alter ego» и метафорически не заменил тебя самого в твоем сознании и подсознании. А это иногда случается. «Медовые ловушки» на то и придуманы.

Ясенев любил предмет «Психология объекта», который изучал на Высших курсах КГБ со своим другом и земляком Сергеем Грачевым. Оба были лучшими студентами на этом семинаре. Сейчас полковник Грачев возглавлял особый отдел – политическую контрразведку. А Ясенев до сих пор с удовольствием и пользой почитывал специальную литературу по психологии и психофизиологии.

Но и о своем физическом состоянии не забывал, поддерживал спортивную форму. Поэтому утром на своей служебной квартире обязательно делал зарядку, бегал трусцой в парк, каждую неделю посещал бассейн и ведомственный спортзал, где занимался боксом и самбо, а по субботам с охотой ездил в чекистский тир – пострелять. Он был бы не прочь и дрова порубить, как Челлентано, поскольку скучал по Лизе, а их разрыв считал все-таки временным явлением.

О Тарланове он старался не думать, поскольку все больше и больше начинал сомневаться в искренности его слов. Вернее и скорее всего, он сам себя уверил в идее фикс. Так бывает. Став по какой-то причине в своем коллективе изгоем, Тарланов стал подозревать всех и вся. Крыша у чекистов тоже иногда плывет, как лед по Северной Двине. Скорее всего, ветеран просто заигрался в шпиономанию.

Один из первых признаков развивающейся шизофрении – это держаться обеими руками за какой-либо предмет. Карандаш, брелок, очки. В данном случае это была желтая папка. Ходить всюду вместе с ней, бояться потерять, придавать ей огромное мировое значение. Это ли не факт какого-то нездоровья в голове?

Но, с другой стороны, «Кохинор» на работе в администрации губернатора