Жажда расплаты - Евгения Михайлова

телефон и рассмотрела на дисплее себя: крупнее плана не бывает. И поняла главное: абсолютного удаленного зла других не существует. Оно в нас. Тома, я узнала унижение, страшное оскорбление, чужое презрение. Я ощутила лезвие предательства и малодушие того, в кого поверила. Меня коснулась ненависть, которая уже не оставит в покое. И, может, это все не самое страшное. Дело в том, что я и в себе обнаружила только это — ненависть, мстительность и жажду боли того, кто точно не чужой. Давай я расскажу тебе, как меня поймали в чужом доме и чужой постели за кражей чужого добра. Я пришла туда просто на зов любви. А это не кошелек с деньгами и не мешок картошки, которые можно разделить. Любовь не делится, потому за нее приходится убивать — если не физически, то морально. И во мне больше нет ни стыда, ни страха. Только жажда расплаты. Я только не знаю еще — она убьет любовь или меня.

Тамара выслушала подробную исповедь сестры с мукой и облегчением. Это все почти невыносимо, но ключевое слово «почти». С этим можно работать. Они поужинали спокойно и мирно. Даша согласилась выпить на ночь снотворное, а Тамара рано встала, поискала нужную информацию в интернете, выпила крепкий кофе и собралась на разведку и знакомства с заявлениями о намерениях. Даше оставила записку на тумбочке: «Поехала по коротким срочным делам. Буду звонить. Прошу: оставайся дома, потом все решим».

Дверь кабинета Ковальского приоткрылась. На пороге — незнакомая женщина — черная куртка с капюшоном, черные брюки, черные волосы и яркие черные глаза.

— Извините, Антон Казимирович. Я постучала, но вы, наверное, не услышали.

— А что, секретаря нет в приемной? Заходите. Вам назначили?

— Нет. У меня получилось спонтанно. Мимо проезжала и решила познакомиться. Я Тамара — сестра Даши Смирновой.

— О! Очень рад такой спонтанной встрече. Надеюсь, Даша не разболелась? Вид у нее был простуженный.

Тамара вошла, сняла куртку, под которой оказался, разумеется, черный свитер, повесила ее на вешалку у двери. Антон не сразу встал, чтобы проводить ее к креслу у журнального столика. Это хроническое минутное замешательство при встрече с незнакомыми людьми: а она в курсе, что я… такой?

Они сели по разные стороны столика. Тома посмотрела ему в лицо прямо и с нескрываемым интересом.

— Даша рассказала, как вы ее спасли. Она мне все рассказала. Захотелось увидеться и поблагодарить.

— Только не это. Даша, видно, не сказала, что я не понимаю смысла благодарностей. Люди делают только то, что считают нужным. Она ВСЕ вам рассказала?

— Да. Абсолютно. Каждую минуту и подробности той ночи. Вы в курсе, что произошло?

— Со мной Даша, конечно, не делилась, скорее наоборот: успокоила не совсем правдоподобной версией. Но, разумеется, догадываюсь: в таких организациях, как наша, слухи мгновенно змеями расползаются из клубка.

— Понятно. Я пришла просить о минимальной информации. Кое-что о людях и отношениях. То, что видно и очевидно с близкого расстояния понимающему человеку. Объясню, почему считаю, что вправе это знать. У Даши, кроме меня, нет близких людей в стране. Так что она мне не только сестра, но и дитя. Мы в семье все очень старались продлить ее безмятежное детство. Да и не только мы. Ее все обожали: в школе, в институте, во дворе, на улице… Как сказала однажды моя гордая и категоричная мама (у нас с сестрой разные мамы): «Даша, конечно, чудесная девочка, но я еще никогда не встречала человека, настолько везучего на любовь. Мы с ней просто пошли за тортом в магазин. И пока я стояла у кассы, к Даше подошли три мальчика и один взрослый мужчина. Явно восхищались и объяснялись». Но я думаю, что дело не столько в везении, сколько в том, что возникла цепная реакция нашей любви. Вряд ли это научно, но мне кажется, что многие люди стали видеть и воспринимать Дашу нашими глазами и сердцами. И, стало быть, мы в ответе и за то, что женщина в двадцать шесть лет, умная, талантливая и образованная, в чем-то, может, в самом главном, осталась наивным и доверчивым ребенком. Мне нужна только информация для полной картины и выводов. Не собираюсь ни во что вмешиваться, но обязана быть готовой к любым нападениям, к коварству и мести по отношению к сестре. Хочу знать что-то о тех, кто на такое способен, а кто — нет. Обязана защищать как получится. И пусть это будет нашей тайной даже от самой Даши.

Владислав открывал дверь своего кабинета, когда к нему подошла стройная брюнетка в черном и произнесла красивым грудным голосом:

— Добрый день, Владислав Нестеров. Извините, не знаю вашего отчества.

— Владимирович, — удивленно произнес Влад. — Здравствуйте. Мы знакомы?

— Пока нет. Как раз пришла с этой целью. Может, войдем?

— Да, конечно.

Влад пропустил незнакомку в кабинет и вопросительно посмотрел на нее.

— Меня зовут Тамара, — произнесла та. — Я сводная сестра Даши Смирновой. У нас один отец. Потому мы внешне так непохожи.

— Очень приятно, — немного растерянно ответил Владислав. — Даша говорила, что у нее есть сестра. Надеюсь, она не заболела? Я заходил в ее кабинет и видел, что она сегодня не пришла на работу. Садитесь, пожалуйста.

— Спасибо, я буквально на минуту заскочила, так что постою. Даша немного простужена, потому мы решили, что ей лучше полежать.

— Она у вас?

— Да.

— Большое спасибо, что зашли мне это сказать. Я обязательно ей позвоню.

— Я как раз хотела попросить: не звоните ей сегодня. Дала лекарства, ей нужно как можно больше спать.

— Понятно. Конечно, не стану мешать… Какой вы милый человек, что специально приехали, чтобы это сказать. Мне очень приятно познакомиться с сестрой Даши.

— Не сомневаюсь, — ответила Тамара. — Уверена, вы умеете ценить приятные знакомства. Я тоже рада, что увидела вас своими глазами. Слышала, что вы привлекательный мужчина, — так и есть. Даже очень.

— Вот чего не ожидал, — рассмеялся Влад, — так это комплиментов.

Тамара уже стояла к нему спиной, открывая дверь. На его фразе повернулась, приблизилась буквально на сантиметры, но Владу показалось, что его лицо обжег черный огонь ее глаз.

— Правильно не ожидал, — ровно произнесла она тихим голосом. — И ты еще не знал, жалкий и трусливый ублюдок, что с этой минуты я буду знать все о твоих передвижениях, мыслях и эмоциях в направлении моей сестры. Не стану ничему мешать, не собираюсь поучать, советовать или пытаться опорочить тебя в ее глазах. Скажу лишь один раз. Еще раз причинишь Даше боль, — я уничтожу тебя. Настолько я милый человек.