Андрей Константинов - Дело об императорском пингвине

Охранник сломался после пятого забега. Когда Нонка в очередной раз что есть силы вдавила кнопку звонка, дверь неожиданно загрохотала и открылась. Сначала послышался трехэтажный мат, а затем на крыльцо выскочил мужичонка в пятнистом камуфляже и с резиновой дубинкой в руках. Он злобно уставился на Железняк, которая согласно полученной инструкции теперь должна была приступить к этапу под названием «Задолбай охранника-2».

— Че уставился, козел? — Нонка весьма артистично вжилась в образ эдакой безбашенной, окончательно охреневшей девицы.

Охранник аж поперхнулся от такой борзоты, ошалело захлопал ресницами и, справившись наконец с первым приступом растерянности, прошипел:

— Что ты сказала? Да я ж тебя сейчас, сучка, порву, как газету! Я тебе, блин, покажу козла! Я тебя сейчас так откозлю, что родная мама не узнает!… — Душевное волнение мужика дошло до такой степени, что его откровенно начало трясти. Казалось, еще немного, и он забьется в эпилептическом припадке.

Нонка, довольная достигнутым результатом, выразительно пошевелила губами (я уже знал для чего, поскольку эта деталь была заранее оговорена в нашем сценарии) и… смачно плюнула охраннику в лицо. Причем она умудрилась это сделать как раз в тот момент, когда мужик задвигал очередное трехэтажное ругательство, в результате чего плевок пришелся ему прямо в рот. На мгновение над крылечком повисла жуткая тишина, в которой я четко различил звук лязгнувших зубов охранника. Затем мужик издал тарзаноподобный рев, послуживший своего рода сигналом для Железняк — резко сорвавшись, она ушла с высокого старта в сторону арки.

Охранник бросился следом. Они пронеслись через двор как две пули, выпущенные из обоих стволов — сначала один выстрел, и тут же второй.

Однако Нонкина пуля была все ж таки порезвее…

Вот только времени на то, чтобы досмотреть, чем закончится эта пальба, у меня уже не было. Я выскочил из своего кустового укрытия, сиганул к двери и ввалился в офис в тот самый момент, когда со стороны 22-й линии послышался звук взвизгнувших шин. Это Гвичия спасал Железняк от, казалось бы, неминуемого возмездия.

У самого входа помещалось рабочее место охранника, но, судя по тому, что дверь одного из кабинетов была открыта, и из нее доносился гул работающего телевизора, я понял, что по ночам служитель безопасности именно там коротает время. Но сейчас меня больше интересовало помещение «типа сортир», которое я обнаружил в самом конце коридора. Я вошел в дамскую уборную и, опустив сиденье, примостился на унитазе. В это время в контору вернулся охранник. Это я понял по грохоту закрываемой входной двери, сопровождаемому такими изощренными ругательствами, что я пожалел об отсутствии диктофона — большинство из ругательств, несомненно, относилось к разряду эксклюзивных.

Теперь мы находились в конторе вдвоем, и пока все продвигалось как надо. Теперь мне нужно было дождаться, когда охранник соберется сходить по нужде. Первоначально я намеревался банально вырубить его, пока он будет натягивать штаны. Однако осмотревшись, я заметил, что на двери имеется довольно мощная защелка, а потому несколько подкорректировал изначальный план, решив просто забаррикадировать мужика в этом романтичном помещении.

«А все ж таки Нонка молодец! Как она ему здорово в рожу харкнула!» — подумал я и, усевшись поудобнее, принялся ждать.

Где— то минут через сорок послышались тяжелые шаги, и трепетно ожидаемый мною охранник проследовал в туалет. Естественно, на мужскую его половину. Времени на раздумье не оставалось -хрен его знает, по большой нужде он туда отправился или по малой. Я тихонько покинул свое временное пристанище и осторожно заглянул в соседнюю дверь.

Мужик стоял ко мне спиной, натужно облегчаясь. Да, интересно было бы посмотреть на его лицо в тот момент, когда он услышал звук закрывающейся на защелку двери.

В диалог с пленником я вступать не стал, понимая, что в этом случае он может взбеситься окончательно, а взбешенный человек опасен своей непредсказуемостью (что там дверь в сортире — стену разнести может). Так что я перенес все его оскорбления молча, хоть язык и чесался сказать ему что-нибудь эдакое, позаковыристей. Для полной уверенности в собственной безопасности я просунул сквозь дверную ручку его дубинку и отправился бродить по конторе благо связку ключей мужик оставил на столике у входа.

Содержимое нескольких небрежно оставленных на столах документов однозначно указывало на то, что в «Успехе» в полный рост и, в соответствии со своим названием, весьма успешно, занимаются «черным пиаром». Немало интересного на этот счет наверняка можно было найти и в конторских компьютерах Но лезть туда было просто некогда. Кроме того, меня в большей степени интересовали не виртуальные, а реальные «вещдоки». А вот они-то могли храниться только в одном месте — в закрытом на ключ большущем металлическом шкафу, который стоял в кабинете у Анатолия (по крайней мере, именно там, на столе под стеклом, лежала его фотография, явно сделанная на какой-то презентации). Все остальные шкафы и ящики в агентстве либо не закрывались, либо были слишком малы для того, чтобы использоваться как камеры хранения компромата.

Я устало курил, сидя напротив этого чертового металлического ящика, и пытался разрешить возникшую передо мной дилемму. До настоящего момента все мои действия, в принципе, можно было попытаться квалифицировать как мелкое хулиганство. (Ну зашел в открытую дверь, ну пошутил над мужичком, заперев его в сортире. Но ведь в конечном итоге ничего же из конторы не вынес, просто побродил — и ушел. Юмор у меня такой, что поделаешь… Я, между прочим, раньше в психушке лежал, могу и справочку показать…)

Однако для того, чтобы ознакомиться с содержимым шкафа, мне нужно было его вскрыть — и вот это уже смахивает на попытку кражи со взломом. Кроме того, я ведь могу внутри и не обнаружить искомого. Но, вспомнив сцену объяснения с Татьяной, брошенные мне в лицо деньги и слова («какая же ты все-таки сволочь, Шах»), я отправился на поиски подручных средств. В одной из комнат, где велся ремонт, я позаимствовал тяжелый, с длинной ручкой гвоздодер, топорик и стамеску. Несмотря на отсутствие опыта, весь процесс взлома занял не более минуты. Убедившись, что шкаф не оснащен сигнальным ревуном и не запрограммирован на самоликвидацию при попытке несанкционированного доступа, я распахнул тяжелые массивные дверцы.

Сезам, откройся!

Пять длинных полок, размещавшихся внутри шкафа, были перегорожены по принципу ячеек. В них стояли стандартного размера коробки (я не поленился и пересчитал — ровно сорок две штуки), которые были самым дотошным образом инвентаризированы: стояли отметки о датах, нанесены учетные номера. При этом каждая из коробок была опечатана соответствующим штемпелем. Разнообразие надписей указывало на то, что спектр интересов агентства «Успех» был исключительно широк. Здесь были и сектор «Законодательное собрание» (с ячейками — «правые», «коммунисты», «центристы» и прочее), и «Городская администрация» (соответственно — «вице-губернаторы», «канцелярия», «комитеты»), персональное почетное место отводилось просто «Губернатору» (кстати, одна из наиболее крупных ячеек). ГУВД, суды, прокуратура, чиновники, политики, олигархи, бандиты — всем нашлось достойное место, все содержалось в идеальном порядке.

В отдельный сектор были помещены СМИ. Я пробежал глазами по заголовкам: «5-й канал», «Версия», «Санкт-Петербургские ведомости», «РТР», «Новый Петербург»… Ни хрена себе! И «Золотая пуля» тоже! — Занятно.

Я вытащил коробку с «Золотой Пулей» и сорвал печать.

Материалов внутри было немного — пара тоненьких папочек и несколько снимков, на которых наши мужики были сняты в окружении местных преступных авторитетов Гурджиева и Склепа (слабоват материальчик — ежу понятно, что по роду своей деятельности мы вынуждены общаться в том числе и с прибандиченными ребятами).

Так, что там еще? Ксерокопия справки наружного наблюдения за Обнорским, некое досье на него самого и на Спозаранника… Ого!… Копия справки из дела предварительной оперативной проверки в отношении Виктора Михайловича Шаховского, подозреваемого в причастности к совершению вымогательств, датированная 1995 годом (между прочим, такой у меня нет). Далее, опять Обнорский (Андрей Викторович пользуется повышенным спросом!) — несколько снимков в обнимку с каким-то бабами в кабаке. Так, ладно, времени мало, полистаем это дело потом, на досуге. А сейчас… Сейчас мы пороемся в коробочке «НТВ»… Yes!… Все пять снимков Тани лежали поверх остальных материалов. Видимо, они были самыми свежими поступлениями, касаемыми многострадальной телекомпании. Я сунул фотки в карман рубашки, после чего предусмотрительно застегнул его на «молнию» (не хватало еще в очередной раз их потерять). Ну что — в принципе, моя миссия была исполнена.