Отдаленные последствия - Александра Маринина

– Вы все еще мыслите узко, Игорек. Но вы сделали огромный шаг вперед, и меня это очень радует. Если вы никак не можете выйти за рамки ситуации с врачом, пережившим шок, то давайте ее и возьмем за основу для начала.

– Для какого начала? – спросил я.

– Напишем вторую статью, только теперь вы уже от авторства не отвертитесь. В ней мы попытаемся описать монографическое исследование трех-четырех конкретных случаев: причина – ДТП, жертва – ребенок, один из родителей или ближайших родственников – врач, рикошетная жертва первого порядка – больной, жертвы второго порядка – близкие пострадавшего от медицинской ошибки больного и так далее. Кроме того, у нас появляется и другая группа рикошетных жертв: близкие того, кто виновен в ДТП. А возможно, и невиновен, поскольку, как мы с вами уже выяснили, неосторожность самого ребенка является причиной трагического исхода в каждом шестом случае. Каково водителю, который ни в чем не виноват, а ребенок погиб или тяжело травмирован? Что он переживает? Может ли сесть за руль уже на другой день? Или у него появляется страх, а потом развивается невроз, в результате которого он теряет профпригодность? Как он ведет себя с близкими? И вообще, что с ним происходит? Как он справляется с чувством вины, если таковое у него возникает? Пытается ли оказать финансовую помощь семье пострадавшего, влезает ли из-за этого в долги и кредиты? Как это сказывается на материальном положении всей его семьи? Мы возьмем несколько конкретных случаев и попробуем исследовать отдаленные последствия того, что случилось.

– А…

Я чуть было не проговорился. Собрался сказать, что в моем списке осталось как раз шесть человек, из которых трое точно отвечают этим критериям (в трех оставшихся случаях либо погибшие были взрослыми, либо близкие их родственники – представители другой профессии, не медицинской), вот их дела и можно изучить. Но вовремя спохватился. Как бы я смог объяснить Стекловой, откуда вообще взялся этот список и зачем я его составил?

– Что?

– Я хотел спросить, как мы найдем такие случаи?

Мне показалось, что я удачно вывернулся.

– Мы возьмем перечень уголовных дел и гражданских исков по врачебным ошибкам и медицинской халатности, затем выясним, в какой жизненной ситуации находились в тот момент обвиненные медики, и найдем среди них тех, у кого незадолго до этого произошла трагедия в семье. Любая трагедия. А уж потом отберем тех, чья трагическая утрата произошла в результате ДТП. Логика понятна?

В ту секунду я вдруг понял, какой же я идиот. Ну конечно же, именно так и следовало действовать с самого начала! Только при таком подходе у меня был шанс выявить случаи, полностью аналогичные моему. Я должен был искать не просто врачей, переживших горе, а тех, кто в тяжелый период жизни совершил ошибку, как это получилось с терапевтом Долгих. Но важен был этот момент не потому, что я осознал собственную глупость и недальновидность. Важно другое: мне стало очевидно на собственном примере, какие чудовищные ошибки может совершать мозг горюющего человека. Какие неправильные решения принимать. Не замечать существующего, упиваясь иллюзиями. Не видеть и не понимать простых вещей и связей, когда ослеплен ненавистью и жаждой отмщения. Почему я все время думал только о семьях пострадавших и ни разу не вспомнил о близких того, кто был за рулем? Я сам много лет водил машину и прекрасно знаю, как оно бывает. Дети и подростки гибнут не только на тротуаре или проезжей части, они гибнут и в автомобилях, и виновниками аварий зачастую бывают их собственные родители или родственники, старшие братья и сестры, дядья и тетки, бабушки и дедушки. Женщина, ребенок которой погиб, а мужа посадили… Мужчина, потерявший в результате ДТП двоих малолетних внуков и дочь, которая посадила в машину детей и села за руль, наглотавшись «колес», или просто гнала по трассе… Примеры можно было перечислять до бесконечности. Но почему-то ни один из них не приходил мне в голову, пока я с азартом и увлечением вынашивал и осуществлял свой план. Действительно, мозг, утонувший в горе, захлебывающийся желанием найти и наказать виноватого, мало на что годится.

Итак, я признал свое поражение. Мой план был ущербным с самого начала. Моя жизнь заканчивается, и никакие акты возмездия этого не отменят. Но зерно моих побуждений, их истоки – правильные и разумные. Как зло порождает другое зло, так и одно горе может породить другие беды, которые будут до бесконечности расходиться кругами от исходной точки. Прервать этот порочный круг невозможно, и я со смирением это принял. Но можно поставить волнорезы. Они хотя бы чуточку смягчат последствия, сделают их не столь разрушительными.

Каменская

Между официальной частью и поминальным застольем образовался перерыв в полчаса, и Насте пришлось изрядно напрячь имеющиеся навыки, чтобы осуществить задуманное. Она очень старалась, и ей в конце концов все удалось. Борис Димура познакомил ее с Гиндиным, потом к ним присоединился Александр Лазаренко. Отсутствовал четвертый, студент Николай Абросимов.

Виктор все время был рядом, но после знакомства с Лазаренко отошел, сказав, что намерен встретиться и пообщаться со знакомыми студентами.

– Только не застревай, – с видом тетушки-зануды велела ему Настя. – Через двадцать минут жду тебя внизу, возле гардероба.

– Ладно, – отмахнулся Вишняков и исчез.

– Вы разве на поминки не идете? – удивленно поинтересовался Гиндин.

– Не приглашена. Я и о мероприятии узнала случайно, только накануне.

– Ну как же так! – Димура начал оглядываться в поисках кого-то. – Я сейчас скажу Алякину…

– Не беспокойтесь, Борис, – остановила его Настя. – Все в порядке. Я бы с удовольствием осталась, но нам с Витей нужно ехать.

Настя мысленно похвалила себя за то, что очень внимательно слушала доклад Димуры, в котором он подробно рассказывал о научной работе Светланы Валентиновны Стекловой в последние годы жизни и упоминал тех, кто вместе с ней занимался исследованиями. Теперь есть все основания поинтересоваться Абросимовым.

– А где же ваш четвертый коллега? – спросила она. – Борис, мне кажется, вы называли еще кого-то…

– Коля? – тут же подхватил Лазаренко. – А вон идет.

Он повернулся и помахал кому-то рукой. Через полминуты подошел молодой человек весьма экзотической наружности: красивое лицо монголоидного типа, выбритые виски, густые стоящие торчком волосы, маленькая аккуратная серьга в ухе. Подобный «дизайн» головы, как думала Настя, предполагал неформальную одежду, однако Николай Абросимов был в хорошо сшитом костюме. На одной руке – черная перчатка.

– Наша экономическая составляющая, – представили его Каменской. – Теперь мы в