Искатель, 1999 №10 - Картер Браун

ее щиколоткам. Голубой полулифчик едва сдерживал натиск ее полных, торчащих в стороны грудей, а крошечные трусики любовно обтягивали ее чресла. Сверкающие серебристые чулки держались на причудливых черных подвязках, обнажая очаровательные четыре дюйма бронзовых бедер.

— Я чувствовал, что где-то уже видел вас, — торжественно произнес я. — Вы та девушка, которая выпала из последнего номера журнала для мужчин!

— Здесь так жарко! — в голосе ее сквозила детская непосредственность. — Не испортился ли аппарат кондиционирования воздуха, Дэнни?

— Наверное. Мне самому стало трудно дышать.

— Вообразите, каково бы вам было, если бы на вас был лифчик, как на мне? — Ее руки скрылись за спиной. — Но от него нетрудно избавиться.

От умелого встряхивания плечей бретельки лифчика скользнули йо ее рукам, и он плавно опустился на пол словно флаг капитуляции. Она слегка сжала руками свои прекрасные груди, выпятив коралловые соски.

— Уж не пытаетесь ли вы отвлечь меня от моей новой работы? — с тревогой спросил я. — Уж не хотите ли, чтобы меня уволили прежде, чем я к ней приступлю?

Мне и в голову не пришло сделать вам такую пакость, Дэнни, — мягко проговорила она. — Я только что вспомнила, что у меня есть еще одна бутылка. Поэтому, если вы не спешите приступить к работе… — Она села напротив меня, положила одну сверкающую ногу на другую и начала развязывать свои подвязки. — Заодно вы можете налить и мне.

Я подошел к бару, быстренько налил два стакана, повернулся и обнаружил, что она исчезла.

— Я здесь! — позвал ее голос из спальни, и через дверь пролетели голубенькие мини-трусики как неопровержимый намек.

Она возлежала на постели с руками, заведенными за голову. Две узенькие полоски белого были в замечательном контрасте со сплошным загаром всего остального тела. Я дал ей ее дозу, и она, сделав большущий глоток, улыбнулась мне неуверенно.

— Знаете что? — сказал я. — Вы правы насчет Шари. — Какого черта она волнуется, если вы находитесь в соседней комнате?

— Так вы не думаете, что ей все время нужен телохранитель на расстоянии руки? — прошептала она.

— Конечно же нет! — согласился я.

— Вы хотите сказать, что я соблазнила вас настолько, что вы готовы забыть о вашей новой работе?

— Еще как! — глубоко вздохнул я.

— Я так рада! — Свободной рукой она выдернула из-под себя покрывало, быстро подсунула под него ноги и натянула его до плеч.

— Спокойной ночи, Дэнни!

— Как это? — пролепетал я.

— Вы можете допить свой стакан, пока выходите, — она протянула мне свой стакан, и я автоматически взял его. — Да и мой заодно.

— Куда это все делись? — в отчаянии спросил я. — В частности, я имею в виду одну прекрасную обнаженную блондинку!

— Я не могла устоять перед таким вызовом, — ровно проговорила она. — Все начала Шари. Потом вы продолжили, и я не могла не убедиться наверняка.

— О чем, черт возьми, вы говорите?! — сердито проворчал я.

— Могу ли я все еще соблазнить, — ее губы расплылись в самодовольной и отвратительной улыбке. — Похоже, что пока еще могу!

— Знаете что? — проскрежетал я зубами. — До этого момента я никогда не замышлял изнасилования.

— Да и сейчас не можете его замышлять, — уверенно сказала она. — Вы, Дэнни, никогда не сможете стать насильником!

— Я бы не делал такой ставки! — воскликнул я.

— Дело вовсе не во врожденной порядочности и не в вашем уважении к женскому полу. Человек с вашим колоссальным самомнением никогда не смог бы навязать себя силой отказавшей ему девушке, — она издала отвратительный самодовольный смешок. — Ваше непомерное тщеславие никогда не позволит вам сделать это!

Свой стакан я опорожнил двумя большими глотками, а ее — тремя. Джеки Милн издала долгий и очень слышный зевок, повернулась на бок спиной ко мне и закрыла глаза. Все мои мышцы были предельно напряжены, когда я вышел в гостиную, поставил пустые стаканы на столик и направился к двери.

У себя в комнате я налил гигантскую дозу бурбона и добавил льда, надеясь, что алкоголь в конце концов избавит меня от сексуального расстройства, от которого мои нервы все еще дрожали как струны контрабаса. Через пару минут я услышал тихий стук в дверь. Слепое и безумное желание подсказывало, что живущая напротив блондинка пришла обнаженная, чтобы пасть передо мной на колени и умолять о прощении, поскольку поняла наконец, что безумно влюблена в меня. Мое же страстное желание выжить предупреждало, что явился фальшивый Чак Макензи, чтобы довести до конца свое намерение убить меня.

Я взял свой револьвер из ящика шифоньерки и, предусмотрительно встав сбоку от двери, внезапно распахнул ее. Какая-то фигура стремительно влетела в комнату и остановилась как вкопанная. Я заметил, как голубые глаза расширились от ужаса, увидев пистолет в моей руке.

— Не стреляйте, Дэнни, — завопила она. — Я заплачу вам вдвое больше того, что обещал вам Стерлинг за мое убийство!

— А, замолчите! — с отвращением ответил я, захлопнув ногой дверь. — Вместо вас мог быть кто угодно, даже убийца Алисии Эймс, неужели не понятно?

Робкая, трепетная улыбка появилась на лице Шари Уэйленд, когда я положил пистолет обратно в ящик шифоньерки. Она была в черном шелковом халатике, туго подвязанном поясом на талии и достигавшем середины бедер. Ее пшеничные волосы были теперь расчесаны, ниспадали на плечи и смягчали резкие черты лица.

— Этот ваш пистолет так напугал меня, — сказала она дрожащим голосом, — что я чуть не умерла от страха.

— Вам неплохо бы выпить, — предложил я.

Она закивала головой.

Я налил стаканчик и протянул ей. Шари погрузилась в ближайшее кресло и начала поглощать с неимоверной быстротой неразбавленную водку.

— Я просто не могла больше оставаться одна в своей комнате, — прошептала она.

— И вы решили, что ваш телохранитель должен быть к вам как можно ближе?

— Вы правильно догадались, Дэнни.

— И тут ни при чем возможность того, что я мог остаться наедине с Джеки Милн на всю ночь? — настаивал я.

— Вы сошли с ума! — недоверчиво произнесла она. — Ни один мужчина в здравом уме не предпочел бы Джеки мне.

— Почему вы так уверены в этом? — усмехнулся я.

В ее голубых глазах засверкали молнии, ее узкая верхняя губа плотно прижалась к пухлой нижней, и обе они свирепо выпятились. Она поднялась на ноги, положила сжатые кулаки на бедра и пристально уставилась на меня.

— Я, вероятно, неправильно вас поняла, — промурлыкала она. — Так что повторю более отчетливо: ни один мужчина в здравом уме не предпочел бы эту безвольную яйцеголовую телку женщине, которая, как я, действительно женщина!

— Почему? — пробурчал я.

— Сейчас я представлю вам небольшое доказательство, — напряженно проговорила она.

Повторяется все то же, устало