Джейн Остен расследует убийство - Джессика Булл

Джейн слишком потрясена, чтобы протестовать, когда ее быстро отводят к порогу. Как только она выходит на улицу, миссис Твистлтон захлопывает дверь за ее спиной.

Джейн стоит на ступенях в состоянии взволнованного замешательства. Почему все готовы поверить в такую очевидную чушь? Миссис Твистлтон работает у сэра Джона. Она, пожалуй, чувствует себя обязанной защищать его, но у мистера Крейвена не должно быть такой причины для пристрастия. Он явно ослеплен подобострастным уважением к баронету. Ну все. Мистер Крейвен не оставил Джейн выбора. Если он не будет расследовать убийство мадам Рено с должным усердием, то это должна сделать Джейн – иначе некомпетентность магистрата позволит убийце молодой женщины остаться на свободе.

Глава четвертая

Умирая от жажды, с взмокшими от пота подмышками, Джейн бредет по подъездной дорожке к безукоризненно белым дверям Мэнидаун-хауса. Это большое поместье находится в добрых трех милях ходьбы от Дин-хауса. Джейн устремляет взгляд на глицинию, растущую вдоль широкого здания из красного кирпича. В это безрадостное время года растение выглядит печально корявым. Мистер Крейвен может отослать Мэри в детскую, как непослушного ребенка, но Джейн отказывается поддаваться запугиваниям. Она находится в полной безопасности, шагая по главной дороге средь бела дня, особенно когда половина жителей графства отправилась на поиски убийцы. Внутри у Джейн все закаменело, и по пути она вздрагивала при приближении любого экипажа, но ей нельзя терять время, и пора начать собственное расследование.

Она начнет с Алетии Бигг. Джейн и Алетия познакомились с модисткой в одно и то же время, и пока что Алетия дала магистрату единственную зацепку, по которой он должен двигаться дальше. Джейн еще не достигла портика в греческом стиле, а дворецкий уже открыл одну из двойных дверей. Ей навстречу выходит Алетия в ярко-фиолетовом платье, которое прекрасно сочетается с ее каштановыми волосами.

– Увидела тебя в окно. – Алетия прикладывает ладонь ко лбу, защищая свои золотисто-карие глаза от резкого солнечного света. Слои ее тонкой юбки развеваются на ветру, и она напоминает мачту корабля, несущегося по волнам. – Прикажу подать чай, хорошо? Ты такая растрепанная!

– Что ж, спасибо, Алетия. – Джейн входит в дом и сбрасывает плащ. – С твоего позволения замечу, что сегодня утром ты тоже выглядишь неряшливо.

Алетия хихикает, не обращая внимания на оскорбление, как женщина, которая знает, что она красива и изящна. Она ведет подругу через выложенный мраморной плиткой вестибюль, грациозно постукивая туфельками, в то время как Джейн идет позади в своих прогулочных ботинках. Девушки входят в гостиную, окна которой выходят на ухоженный парк. Алетия усаживается на диван голубоватого оттенка.

– Почему ты бродишь по окрестностям в одиночку? Разве не слышала, что убийца на свободе?

– Именно поэтому я здесь. – Джейн располагается в кресле с откидной спинкой рядом с ласковым пламенем, играющим в камине из каррарского мрамора. Светлая и просторная комната оклеена обоями в китайском стиле и украшена хрустальными вазочками с ароматической смесью из лепестков роз. Пока Джейн делится приводящими в бешенство подробностями своей встречи с магистратом, лакей вносит лакированный чайный поднос и ставит его на низкий столик между девушками.

– Боюсь, мистер Крейвен обошелся со мной примерно так же. – Алетия наливает чай из японского чайника. На глазурованном фарфоре женщины в кимоно бродят среди пагод, а позади них возвышается заснеженная гора. Все чайные принадлежности из сервиза украшены позолотой и такие тонкие, что кажутся прозрачными. – Как только я рассказала ему про ожерелье, он полностью утратил ко мне интерес.

– Значит, ты тоже заметила украшение, когда мы встретились с ней в Бейзингстоке? – Джейн берет свою чашку с блюдцем, отказавшись от сливок, предложенных Алетией. Она предпочитает черный чай с сахаром – если он есть. В Мэнидаун-хаусе она может взять целый кусок сахара без каких-либо упреков в обжорстве.

– Оно показалось мне таким необычным со всеми этими милыми маленькими жемчужинками. Но я согласна, это была просто безделушка по сравнению с драгоценностями, в которых красовались дамы на балу.

– Вот именно. – Джейн берет щипцами кусочек сахара и кладет его в свой чай, а затем помешивает, постукивая серебряной ложечкой о край чашки, чтобы кристаллы растворились. – Ты видела размер ограненных бриллиантов в тиаре леди Харкорт?

– О нет, они явно поддельные. – Алетия морщит свой веснушчатый нос.

– Поддельные? Откуда ты знаешь? – Джейн отпивает чай, слишком мучимая жаждой, чтобы дать ему остыть. Он слишком сладкий. Девушка морщится. Странно, что леди Харкорт предпочла поддельное украшение, а не настоящие драгоценности. Возможно, она так часто носила бриллианты своих предков, что устала от них.

– Все дело в блеске. – Алетия взмахивает длинными белыми пальцами. – А вот колье Софи определенно было настоящим.

– Конечно. Ты знала, что ее приданое, по слухам, составляет тридцать тысяч фунтов?

– Да, и бо`льшая часть этого богатства наверняка вчера была на ней. Скажи мне, Джейн, почему нувориши всегда так спешат растратить свое богатство?

– Алетия, – шипит Джейн, – вряд ли ты сама потомок Вильгельма Завоевателя[21].

– Нет. – Алетия теребит единственную нитку жемчуга у себя на шее. – Но у меня действительно превосходный вкус.

Джейн с радостью преодолела четыре мили до Мэнидаун-хаус не только ради сахара: наблюдения Алетии почти такие же меткие, как и ее собственные.

– Однако Софи оказалась в затруднительном положении, не так ли? Она официально не помолвлена, но все знают, что Харкорты устроили бал именно ради объявления о помолвке.

– Думаю, она будет очень рада уладить этот вопрос как можно скорее. Но какое зловещее начало для брака!

– Да уж. – Джейн прокручивает в уме разговор между Софи и ее матерью. Что-то не дает ей покоя. Если Софи так переживает из-за твердости намерений Джонатана, то странно, что она настаивала на публичном предложении, когда все могло пойти не так и действительно пошло не так, вместо того, чтобы решить вопрос раз и навсегда с помощью объявления в газете. Джейн понижает голос, чувствуя себя такой же сплетницей, как Мэри. – Сегодня утром в Дин-хаусе я случайно услышала, как миссис Риверс обвинила Софи в том, что та тянет с официальным объявлением помолвки.

– Как она посмела? Высокомерная мисс. Надеюсь, она не пыталась оттолкнуть Джонатана. Ей не найти жениха лучше даже со всеми деньгами своего отца!

Джейн подавляет озорную ухмылку, успешно спровоцировав подругу сплетнями. Алетия и Джонатан – одного возраста, и было время, до смерти Эдвина и отъезда Джонатана в свое большое турне, когда Джонатан считался женихом Алетии. Если в ухаживаниях Джонатана есть что-то сомнительное, от Алетии это не укроется.

– Тогда почему ты не вышла за