Сергей Высоцкий - Выстрел в Орлиной Гриве

- Корней Корнеич, так вы в каком доме живете? - спросил он заинтересованно, обернувшись к Гусельникову.

- Профессора Попова, дом тридцать восемь. Я уже докладывал вам, ответил старик и, неожиданно хихикнув, погрозил Бугаеву пальцем: - А вы все хитрые ребята в угро! Шустрики.

- Да, да, говорили, - пробормотал Бугаев, - это я так, засмотрелся по сторонам, забыл.

Бугаев вспомнил: он был в этом доме. Разговаривал в ЖЭКе с паспортисткой. С дворником. Колоритный такой дворник - огромного роста, с большой бородой. Бугаев еще подумал: "Наверное, до революции были такие дворники. Сидели у ворот с свистками и помогали жандармам выслеживать революционеров..."

Машина остановилась у большого грязно-серого дома.

"Да был же я здесь, точно", - подумал Бугаев, вылезая из "Волги".

- Товарищ Бугаев, нам во вторую парадную, - тронул его за руку старик. Они пошли через маленький садик. Дорожка была хорошо расчищена, посыпана песком, и Бугаев снова вспомнил про дворника.

- Наш дворник ужасный человек, - сказал неожиданно Гусельников, будто подслушал мысли Бугаева. - Всегда за всеми наблюдает. Вон и сейчас борода в окошке торчит! - Бугаев и правда увидел в окне первого этажа наблюдавшего за ними дворника. - Он ведь, наверное, у вас служит? спросил Гусельников.

"Этому маньяку уже ничто не поможет", - подумал Бугаев, начиная злиться, и спросил:

- Народ тут у вас хороший живет?

- Народ разный, - хитро сощурился Гусельников, открывая перед Семеном двери парадной. - Все больше хитрецы да соглядатаи. Но есть и душевные люди.

На втором этаже Гусельников показал на дверь, обитую черной клеенкой:

- Вот здесь живет, например, хороший человек. Мой сосед. - Он достал из кармана связку ключей и с тревогой посмотрел на Бугаева. Лицо у него напряглось, он нерешительно оглянулся, словно потерял что...

- Что, пришли? - спросил Бугаев.

- Да, но видите ли...

- Да открывайте вы свою квартиру, я отвернусь! - Бугаев понял, что старик не хочет показать ему свои секреты.

Гусельников долго возился с дверью, гремя ключами и рассказывая:

- Сосед мой - хороший человек, только совсем неопытный. Простуха. Я ему рассказываю, что меня подслушивают, а он смеется: "Не те сейчас времена, Корней Корнеич!" А при чем тут времена? Это всегда было и будет... - Он наконец открыл дверь и первый вошел в квартиру. Зажег свет. На Бугаева пахнуло затхлостью.

- Разоблачайтесь, товарищ! Шапочку вот сюда, пальто на вешалочку. Не очень-то тепло вас в угро одевают. Не балуют. А если под окном где-нибудь простоять ночь придется? Замерзнете ведь. - Он так и сыпал, так и сыпал словами. Так медленно и значительно говорил в кабинете у Корнилова, а тут словно прорвало.

Они прошли в большую комнату, обставленную очень скромно, и Бугаев сразу же увидел эту злополучную настольную лампу, с большим зеленым абажуром, какие нет-нет да еще встречаются в некоторых богом забытых учреждениях. Сдерживаясь, чтобы не улыбнуться, Бугаев подошел к ней. Гусельников перестал болтать и молча следил за Семеном.

- У вас есть запасная лампочка и патрон?

Старик кивнул.

- Принесите. И какую-нибудь коробочку. Я их увезу...

Гусельников принес лампочку и маленькую картонную коробку из-под шалфея.

- Только давайте договоримся твердо, - сказал Бугаев. - Никому ни слова! Секрет! - А сам подумал: "Все равно болтать будет. Понесет уголовный розыск моральные издержки. Лучше взял бы да выбросил эту лампу, чем жалобы писать!"

- Мой сосед приходил, крутил лампу. "Ничего нет", - говорит. Да что он понимает, неопытный в этих делах. А художник хороший, - болтал Гусельников.

- Художник? - задумчиво спросил Бугаев. - Он сейчас дома?

- Уехал. Наверное, на этюды за город.

- Когда уехал? - перебил старика Бугаев.

- Да недавно...

- Ну вот что, - Бугаев быстро вывинтил лампочку с патроном, положил в коробку, коробку сунул в карман. - Ну вот что, товарищ Гусельников, аппаратуру я снял, заберу с собой. Живите спокойно. А сейчас поговорим... - Он сел на стул, напряженно глядя на старика.

- Художнику сколько лет?

Гусельников испуганно таращил глаза.

- Да садитесь вы, Корней Корнеич. Это очень важно.

Гусельников сел. Лицо его напряглось. А губы расплылись в какой-то совершенно неестественной улыбке. "Да он ведь действительно псих, испугался Бугаев. - Как бы не было приступа!"

- Художник молодой, - выдавил наконец Гусельников. - Тельманом зовут.

- Молодой? - переспросил Бугаев.

- Да не то чтоб уж очень, - замялся старик. - Года сорок два - сорок три...

- Когда вы его в последний раз видели?

Гусельников пошептал немного, загнул три пальца и улыбнулся:

- Дня три назад.

"Совпадает, - подумал Бугаев. - Уж не тот ли самый?" - И сказал:

- А время, время! В какое время он уехал?

- Да как вам сказать, - задумался старик. - Я еще не пообедал. Я в столовке обедаю. Тут рядом, через три дома. Погано кормят, но дешево. - Он снова задумался. - Ну вот, туда я и собирался. Вышел из дому. А впереди Тельман с лыжами. В спортивной куртке.

"Ну и ну, - волнуясь, слушал Бугаев. - Не было бы счастья..." - И тут же остановил себя.

- Ну и что?

- Что значит "ну и что"? - рассердился старик. - Это ведь вы меня расспрашиваете. Значит, вам интересно. Все еще психом меня считаете?

Бугаев вздрогнул. Его охватило неприятное чувство оттого, что Гусельников опять будто читал его мысли.

- Ради бога, простите. Но то, что вы рассказали, так меня ошеломило... Этот ваш художник очень похож на одного человека... Он заблудился в лесу и замерз.

То, что старик разозлился на его дурацкое "ну и что", навело Бугаева на мысль, что Гусельников не такой уж сумасшедший. "Ну бывает же у человка бзик!"

- Неужели вы думаете?.. - испуганно спросил Гусельников. - А тут его кто-то искал целый день. Какой-то дикий дед.

- Да нет, все еще неясно. Это какое-то совпадение, - сказал Бугаев. Мы проверим. Да, может быть, он уже дома, ваш Тельман. Вы сегодня к нему не заходили?

- И правда! - оживился старик. - Не заходил. Надо заглянуть. - Он вскочил со стула, но тут же в нерешительности остановился и с сомнением поглядел на Бугаева.

"Боится меня одного оставить", - подумал Бугаев и тоже встал.

- Как фамилия вашего знакомого?

- Тельмана? Алексеев Тельман Николаевич, - сказал Гусельников и вдруг громко рассмеялся: - Как хорошо! Впервые я могу у себя дома говорить свободно. Эх вы! Столько лет следили за стариком. Все думали, что я про денежки проговорюсь? Как бы не так! Нету денежек. Тю-тю! - И он снова рассмеялся. Ехидным, дребезжащим смехом.

"Ох и жук же ты, Корней!" - мелькнула у Бугаева мысль.

- Зайдемте к художнику!

- А чай? - круто переходя от ехидства к умильности, сказал старик. Я хотел напоить вас чайком с малиновым вареньицем. Я хоть и бедный пенсионер, но вареньице всегда имею...

- В следующий раз, Корней Корнеич, - остановил его Бугаев. - Пошли к художнику.

Они долго звонили у дверей - никто не отзывался.

- Наверное, загостился, - сказал Бугаев и распрощался с Гусельниковым. Внизу он заглянул в почтовый ящик четырнадцатой квартиры. Было видно, что уже несколько дней оттуда не вынимали газеты.

Выйдя из дома, Бугаев помчался в домоуправление.

Управдом, худенький старичок в морской шинели и фуражке, видать из отставников, запирал дверь своего кабинета. Вид у него был встревоженный.

- Вы ко мне? - спросил он Бугаева и, не дожидаясь ответа, сказал: Позже, позже. Я очень занят.

- Мне на два слова, - попросил Бугаев и вытащил из кармана служебное удостоверение. - Я из уголовного розыска.

- Что? - искренне удивился старичок. - Вы уже здесь? Я ведь только что трубку повесил... Это вы товарищ Сазонкин?

Сазонкин был старшим инспектором уголовного розыска районного управления.

"Запахло жареным", - подумал Бугаев и сказал:

- Я капитан Бугаев. Так получилось, что мы не сговорились...

Старик посмотрел на него подозрительно и теперь уже сам протянул руку за удостоверением. Прочитал его внимательно, сверил фотокарточку с оригиналом и только тогда вернул.

- Товарищ Сазонкин просил взять понятых и ждать его у четырнадцатой квартиры. Вы тоже по поводу Тельмана Николаевича Алексеева?

Бугаев кивнул:

- Да, я хотел кое-что уточнить. Он ведь художник?

По дороге управдом позвал за собой молоденькую паспортистку. Они поднялись на второй этаж, туда, где Бугаев только что расстался с Гусельниковым. Управдом с сомнением посмотрел на дверь его квартиры и тихо сказал:

- Этого в понятые брать нельзя. Убогий. - Он покрутил пальцем у виска и вздохнул. - Подождем. Сейчас должен товарищ Сазонкин прибыть.

Бугаев хотел было порасспросить управдома, но в это время хлопнула дверь парадной, послышались энергичные шаги, и на лестнице показался Сазонкин. Он совсем не удивился, увидев Бугаева, деловито поздоровался со всеми за руку и спросил управдома:

- Алексей Алексеевич, а слесарь?