Антон Леонтьев - Восьмой смертный грех

Ознакомительный фрагмент

– Надеюсь, – проронил глава филиала. – Учтите, будете отвечать головой за любой эксцесс. В Чехии в Эдуарда пытались метнуть торт чертовы антиглобалисты. У нас такого быть не должно. Вы же понимаете, Эдуард потом может сказать своему отцу, что у нас охрана никуда не годится. И мы все потеряем работу. Однако вы – в первую очередь, я позабочусь об этом лично!

Начальство снова получило заверения в том, что политические маргиналы, протестующие против политики концерна, останутся за забором фабрики и не причинят гостям никакого вреда.

– Эдуард и Грегуара даже и знать не будут о протестах, – сказал шеф безопасности. – Их вертолет сядет с противоположной стороны, они и не увидят пикета у ворот. Эти придурки думают, что их привезут на машинах, я специально запустил такой слух.

– Отличная работа, – похвалил кто-то из боссов. – Ага, кажется, они уже подлетают!

И в самом деле, вдали показался вертолет, который быстро шел на снижение. На заводских территориях имелась вертолетная площадка, так как местное начальство тоже любило перемещаться по воздуху – в этом был особый шик.

Пикетчики, сообразив, что никаких лимузинов с гостями, которые можно закидать тухлыми яйцами и баллончиками с краской, не будет, попытались рвануть к тому месту, где вертолет спускался вниз. Но у них не хватило времени, и летательный аппарат приземлился раньше, чем митингующие добрались до другого края забора, оцепившего по периметру всю фабрику.

Лена, облаченная в белый деловой костюм, внимательно следила за тем, как лопасти вертолета замирают. Вот кто-то подбежал к люку, тот открылся изнутри, появилась складная лестница…

Из окон некоторых цехов и лабораторий выглядывали любопытные сотрудники, несмотря на то что им было категорически запрещено делать это. Монастырская не совсем понимала, к чему подобные драконовские меры. Ведь это всего лишь визит человека, на которого работают шесть тысяч сотрудников фабрики, так почему простой люд не имеет права хотя бы бросить взгляд на Эдуарда и его мамочку?

Мгновенно расстелили красную ковровую дорожку, начальство приготовилось к встрече: генеральный директор, его замы, начальники отделов, в том числе и Дмитрий Львович. Лена отметила, что она была единственной женщиной среди собравшихся.

Первой на лестничку ступила Грегуара, Лена сразу узнала ее. Накануне поздно ночью она долго копалась в Интернете и раздобыла отличные фото супруги Магнуса Хаммерштейна. Пятьдесят семь лет, родилась в Бельгии, в аристократической семье, близкой к королевскому двору. Познакомилась с Магнусом Хаммерштейном во время зимних Олимпийских игр в Австрии, где Грегуара Деладье выступала за сборную Бельгии в составе лыжной сборной. Кстати, в тот год она получила бронзовую медаль. Затем последовал быстротечный роман, и Магнус, в то время еще только миллионер, заложивший свой собственный косметический концерн, пять месяцев спустя сочетался браком с Грегуарой в Антверпене.

И вот она, госпожа Хаммерштейн. Несмотря на июнь, погода была все еще по-весеннему прохладной. Грегуара появилась в темном коротком платье, к отвороту которого была приколота большая сверкающая брошь-букет – бриллианты, рубины, сапфиры и изумруды стоимостью в несколько сот тысяч долларов. Поверх платья на ней была короткая меховая пелерина. Грегуара выглядела на редкость моложаво: платиновая блондинка с точеной фигурой и грацией потомственной аристократки.

Она подала руку, затянутую в перчатку, генеральному директору, который лично встречал гостью. Он помог Грегуаре спуститься на ковровую дорожку. Она милостиво улыбнулась, и Лена испытала к ней симпатию. Хотя что-то в этой женщине настораживало. Скорее всего, взгляд ее глаз. Надменный и разочарованный. Но, может быть, все дело в долгом перелете?

За мамочкой последовал и молодой Эдуард. Он сбежал по лестнице на одном дыхании. Молодой человек тридцати одного года, единственный сын и наследник старого Магнуса. Появился на свет в Вашингтоне, округ Колумбия. Светлые волосы, которые он небрежно отбрасывает со лба. Ну прямо как я, подумала Лена и в который раз сдула прядку, упавшую ей на глаза. Одет в костюм и темную водолазку. Обменялся энергичным рукопожатием с генеральным директором и с подоспевшими замами. Произнес несколько фраз…

Эдуард пленил Лену своим шармом и белозубой улыбкой. Он излучал уверенность и спокойствие. Она поймала себя на мысли, что наследник Хаммерштейна очень даже ничего…

Но о чем это она думает?! Лена в составе прочих встречающих поспешила к Грегуаре и Эдуарду. Каждого из сотрудников представлял сам генеральный директор. Он неплохо говорил по-английски, правда, с неисправимым русским прононсом.

– А это, господин Хаммерштейн, одна из наиболее перспективных сотрудниц отдела рекламы – госпожа Елена…

Генеральный на секунду замялся. Он явно запамятовал ее фамилию. Еще бы, Лена встречалась с ним всего несколько раз за прошедший год, да и то будучи в составе большой делегации во время представления разных проектов.

На выручку ему подоспел Дмитрий Львович. На великолепном английском он ненавязчиво подсказал:

– Елена Монастырская…

– Да, да, госпожа Елена Монастырская, – вздохнул с явным облегчением генеральный. – Господин Талызин, – обратился он к Дмитрию Львовичу, – значит, это именно она разработала новую рекламную кампанию для линии «Фаберже»?

– Совершенно верно, – рокотал Дмитрий Львович. – У госпожи Монастырской – великолепный ум, она предложила ряд новаций, которые наверняка будут иметь успех на рынке…

Лена от волнения не слышала всех комплиментов, которые сказал в ее адрес Дмитрий Львович. Первой ей протянула руку Грегуара. Пальцы ее были унизаны драгоценными перстнями, причем все они были явно старинными и сделанными лучшими ювелирами.

Грегуара улыбнулась, но в узких темных глазах ее сквозило безразличие. Затем Лена встретилась глазами с Эдуардом. Его взгляд в отличие от взгляда матери был открытым и чистым. Он неподдельно интересовался всем происходящим и слушал объяснения генерального директора и его подчиненных.

– Я очень рад, – произнес Эдуард.

– Госпожа Монастырская посвятит нас завтра во все подробности предстоящей рекламной кампании, – заверил Эдуарда Дмитрий Львович. – Она – квалифицированный специалист в области рекламы…

Рукопожатие Эдуарда было твердым, рука – приятно теплой. Лене не хотелось выпускать его пальцы из ладони, однако прошла секунда, показавшаяся ей целой вечностью, и Эдуард подал руку следующему представителю встречающей стороны.

Генеральный директор осторожно намекнул Эдуарду, что их ждет роскошный стол, накрытый в директорской столовой. Туда имели доступ не все сотрудники, а только менеджеры высшего звена.

– Благодарю, однако мы повременим с этим, – сказал Эдуард. – Для меня важнее начать осмотр филиала прямо сейчас. Хотя мама… Если госпожа Грегуара желает, то она может не сопровождать нас.

– О нет, я не рискну оставить тебя одного, – произнесла Грегуара. – В особенности в компании такой прелестной дамы. – И она кивнула головой в сторону Лены. Та залилась краской смущения, а генеральный и его свита благодушно рассмеялись шутке жены хозяина концерна.

Лену вытолкнули вперед, она вспомнила, что в ее обязанности входит сопровождать экскурсию. Однако она ошибалась, думая, что останется с Эдуардом тет-а-тет. Ей даже не пришлось ничего говорить самой, инициативу перенял генеральный директор. Он повел сына хозяина в первый цех, где круглые сутки шел процесс по изготовлению таинственных компонентов для тысяч наименований продукции концерна «Хаммерштейн». Вскоре английский генерального директора иссяк, поэтому, повернувшись к Лене, которая шла вслед за ним и Эдуардом, он сказал:

– Прошу вас, переводите.

Он продолжал рассыпать свои знания на русском, а Лене пришлось собраться и переводить все это на английский. Как хорошо, что она принимала участие в месячном семинаре, на котором в том числе отрабатывалась лексика косметического концерна на английском и французском. Когда Лена не могла выразить то или иное понятие по-английски, она прибегала к французскому, и Эдуард, для матери которого французский был родным, кивал головой в знак того, что он понимает.

Несмотря на то, что экскурсия длилась всего около часа, она показалась Лене вечностью. С одной стороны, конечно, почетно и приятно сопровождать такого гостя, как Эдуард Хаммерштейн, но если бы еще не требовалось переводить!

Зато Лена увидела лица сотрудников своего отдела, когда по предложению Хаммерштейна-младшего они отправились из цехов в офисы. Тамара Павловна улыбалась, словно гордясь Леной, зато Регина метала грозные взгляды и кусала губы.

– Благодарю вас, – произнес наконец генеральный директор. Затем он обратился к Эдуарду: – И все же, мистер Хаммерштейн, боюсь вам надоесть, однако нас ждет великолепный ужин, повара специально потрудились к вашему приезду…