Забава для избранных - Алексей Викторович Макеев

– Ну, с таким успехом можно и у меня на даче погулять, – немного недовольно проворчал Орлов.

– Петр, твои шашлыки, конечно, хороши, но хочется и разнообразия, – хитро посмотрел на него Гуров. – Или ты предлагаешь Маше что-нибудь приготовить, чтобы мы потом на даче разогрели?

– Ни в коем случае! – воскликнул генерал, замахав руками. – И потом, желание женщины – закон! Решено. Закажу нам беседку и домик в Филевском парке. Стас, у них же есть своя страница в интернете? Давайте сразу выберем, что мы там будем заказывать…

На этот раз, в отличие от других аналогичных сборищ по окончании какого-нибудь важного дела, в компании мужчин Строева оказалась единственной женщиной. Жена Орлова приболела и отказалась ехать в Филевский парк, супруга Стаса гостила у своих родителей, и он временно был в одиночестве. И в такой ситуации у Марии оказалось неоспоримое преимущество – она была единственной, кто не знал всех деталей расследования, и имела полное право задавать вопросы тогда, когда считала это нужным, и никто другой ее не перебивал и не требовал пояснений в тех местах, которые Строевой уже были известны.

После того как все собрались в кафе, выпили по рюмке коньяка под холодную закуску в ожидании горячего, всем вниманием завладел Крячко. Марии было почти ничего не известно о разработке «Банды Слепого Пью» и захвате бандитов. Это она и захотела узнать в первую очередь, оставив финал истории Коллекционера на десерт. И Станислав, получивший шанс блеснуть красноречием, превратил историю поимки банды в целую эпопею. Причем рассказывал так заразительно, что увлек даже Гурова, который периодически вставлял реплики и пояснения в рассказ друга.

Вот только совсем уж сделать историю поимки бандитов героической Станиславу помешал финал. В финальной стадии поимки преступников обошлось без перестрелки, погонь и драк. Даже спецназу, который подоспел к блокированному полицейскими домику в Павловском Посаде, не пришлось выламывать двери и идти на штурм. В отличие от Рахимова, открывшего с перепугу стрельбу по Гурову, остальные члены банды оказались куда более здравомыслящими. И когда поняли, что уйти от правосудия на этот раз не получится, сначала повыбрасывали оружие в окна, а потом вышли сами, по одному, с поднятыми, как и полагается, руками. Правда, насчет количества бандитов Гуров с Крячко немного ошиблись. В заблокированном домике оказалось не трое, а четверо. И там, как и в этой компании, среди мужчин была одна женщина.

– Она хирург в местной больнице и любовница Мухина, – завершил свой рассказ Крячко. – Познакомилась с бандитом по переписке, пока тот в зоне чалился. А затем пригрела его у себя. А вместе с ним и остальных членов шайки. Ну, и медпомощь им оказывала, когда таковая требовалась. Правда, жертва лишь однажды сопротивление оказала, но зато какое! Одному бандиту руку потерпевший сломал, а другому – челюсть. Правда, и сам огнестрел получил – еле врачи спасти его смогли. А вот засветились бандиты, конечно, глупо! Мы бы их и так, разумеется, взяли, поскольку уже близко подобрались, но позже. А тут у Рахимова кровь взыграла. Дескать, никто не смеет от нашего имени заявлений делать. А поскольку мы их спеца по компьютерам взяли уже, то вышли в инет они по старой схеме, без всяких ложных IP-адресов. Вот наши парни их логово на раз-два и вычислили.

– А с Резниковым они, получается, на дачах и пересекались? Он всех бандитов знал, что ли? – перевела рассказ в нужную сторону Мария.

– И да и нет, – ответил ей Гуров. – Резников был хорошо знаком только с Мухиным, а с Рахимовым виделся лишь пару раз. Однажды водку вместе в сторожке пили. Вот тогда Коллекционеру и пришла в голову мысль забрать паспорт Рахимова, который тот потерял, когда уходил пьяный домой.

– А у кого он украденные вещи прятал? – задала новый вопрос Мария.

– У соседки на даче, – пояснил сыщик. – Его соседка по дому, старушка – божий одуванчик, даже об этом и не подозревала. Этим летом ей стало трудно на дачу ездить, и она попросила Резникова за участком присматривать. Ну, тот его и использовал как хотел. Кстати, оказывается, он у нас мастер на все руки. И электрик, и слесарь, и программист, да еще, как выяснилось, и в сельском хозяйстве разбирался. По крайней мере, старушка рассказала, что такие урожаи, которые он ей с дачи привозил, ей самой никогда собирать не удавалось.

– А с чего Резников вдруг воровать начал? – поинтересовалась Строева. – Ты же вроде говорил, что случай с кражей коллекции вкладышей в детстве его надолго выучил.

– Выучил, да не тому, – хмыкнул в ответ сыщик. – Тут я, признаюсь, ошибался.

Резников после задержания упорствовать не стал. Улики против него были неопровержимые. К тому же в его сумке оказались не только «часы Маска», коньки Немоляевой и другие предметы, которые искали полицейские, но и добрый десяток других вещей, которые, как казалось поначалу, никакого отношения к расследуемому делу Коллекционера не имели. За исключением того, что часть из них числилась в списке краденых. А остальные, как считали их бывшие владельцы, они потеряли. А на деле те стали добычей Коллекционера, который иногда проворачивал кражи так, что пострадавшие даже не догадывались, что их обокрали.

Этим Резников промышлял уже давно, поддавшись своей болезни, которую от всех скрывал, – клептомании. Правда, проявлялась она у Коллекционера не совсем обычно. Он крал вещи только у тех людей, которые чем-то привлекли его внимание, и сопротивляться этому не мог. И каждый раз схема была одна и та же – сначала человек вызывал у Резникова эмоции, в основном отрицательные, а затем уже лишался какой-то важной для себя вещи. И мастерство свое Коллекционер отточил настолько, что несколько лет не попадал в поле зрения полицейских. Правда, и кражи он совершал редко. Иногда лишь одну за пару лет.

А вот когда социальные сети окончательно затянули Резникова в свою паутину, началось обострение. Водопьянов стал случайной жертвой, а остальных он уже искал на просторах интернета, тщательно выбирая, от кого именно хочет «сувенир» в свою коллекцию. Орех депутату Коллекционер положил из озорства – тот случайно оказался в кармане, – а потом решил, что это будет его «фирменный почерк». И, как считал сам Резников, решение оставлять орехи и розы стало его главной ошибкой. По крайней мере, он был настолько уверен в себе, что искренне считал себя неуловимым до тех пор, пока Гуров не встретил его у сторожки.

– Психиатр, с которым